Инна Гарина - Книга без переплета
- Я не хочу возвращаться к прошлому, - сказал он. - Не хочу возвращаться к себе, каким я был.
И умолк, глядя в тень, скрывающую лицо призрака. Ловчий помедлил и кивнул.
Какое-то время они молчали. В голове у Овечкина звенела пустота, и он бездумно глядел в костер, на завораживающе плавные движения огненной саламандры.
- А мне это непонятно, - сказал вдруг Пэк. - Послушай, смертный... до утра далеко! У тебя есть тайна, и я умираю от любопытства. У нас тоже есть тайна. Давай сыграем в кости?! Твоя тайна против нашей, идет?
Михаил Анатольевич только собрался отрицательно покачать головой, как оживился и Ловчий.
- Скоротаем время, - он потер руки. - Ставки велики, но тем интересней. Соглашайся, Овечкин! Кто будет метать - ты, Пэк, или я?
- Ты, - ответствовала саламандра и легким изящным движением пятипалой ручки, столь похожей на человеческую, выбросила из огня два пылающих, словно раскаленные угли, кубика. Ловчий подхватил их на лету. - А то наш гость, пожалуй, обожжется, принимая кости из моих рук!
- Итак, - объявил призрак, - если ты, Овечкин, проиграешь, ты расскажешь нам, почему ты так не любишь свое прошлое. А если проиграю я, ты узнаешь, что мы здесь охраняем.
Михаил Анатольевич еще колебался. Но глаза Пэка заполыхали таким азартом, а у Ловчего от предвкушения стали даже, кажется, прорисовываться какие-то черты лица... ему не захотелось огорчать стражей своим отказом.
- Ладно, - нехотя сказал он. - Только объясните мне, как это делается. Я никогда не играл в кости.
- Проще пареной репы, - весело отвечал Ловчий. - Гляди - встряхиваешь их вот так и бросаешь.
Он разжал руки. Два огненных кубика покатились по земле, постепенно тускнея, и замерли у ног Овечкина.
- Тройка и четверка - итого семь, - сказал призрак. - У кого выпадет больше, тот и выиграл.
Он нагнулся и быстрым движением подобрал кости с земли.
- Странный ты человек, Овечкин. Как можно этого не знать? Ну, ладно, теперь играем...
На сей раз у Ловчего выпало одиннадцать очков. Пэк захихикал, и кости, еще теплые, шелковистые на ощупь, перешли в руки Овечкина, не понимавшего покуда, что может практически считать себя проигравшим. Однако он вдруг заволновался. Старательно проделал всю процедуру и...
- Две шестерки, - пораженно сказал Ловчий.
Пэк замер было, а потом порывисто высунулся из огня, дабы убедиться своими глазами.
- Не может такого быть, - с негодованием сказал он. - Ты сжульничал, Овечкин!
- Я? - растерялся Михаил Анатольевич. - Как это... я никогда...
- Слышали уже!
Пэк подхватил кости с земли и скрылся с ними в костре.
- Не знаю как, но сжульничал, - сердито пробормотал он, придирчиво рассматривая кубики со всех сторон.
Овечкин в смятении посмотрел на Ловчего.
- Вы тоже так считаете? Вы же видели - я сделал все так, как вы показали!
- Может быть, - со странной интонацией в голосе протянул тот. - А может, и нет. Видишь ли, смертный... - он прервался, не договорив. - Давай сыграем еще раз!
- Как хотите...
Пэк, надувшись, отдал Ловчему кости, снова налившиеся огнем, и с подозрением вперился в Овечкина.
Бросили еще по разу. У призрака выпало десять очков, а у Михаила Анатольевича - опять двенадцать.
- Так, - в один голос сказали саламандра и призрак, и оба уставились на Овечкина весьма недобрыми взглядами.
Михаил Анатольевич вздрогнул. Предчувствие его не обмануло - и этот сон тоже не желал оставаться безобидным и грозил неприятностями.
- И ты надеялся нас перехитрить? - грозно спросил Ловчий. - Что ты скрываешь? Уж, верно, ты колдун... я сразу подумал, что одежда у тебя странновата!
Михаил Анатольевич растерянно посмотрел на свои шлепанцы, к коим за время блужданий по лесным дебрям пристал всевозможный лесной сор, и перевел непонимающий взгляд на Ловчего.
- Я - колдун?
- Кто же еще! Никто не смог бы, кроме самого Пэка, выбросить на его костях двенадцать! Да еще два раза подряд! Признавайся, что ты...
Ловчий осекся и устремил взгляд куда-то поверх плеча Овечкина. Михаил же Анатольевич, пытаясь собраться с мыслями для ответа на это нелепое обвинение, увидел вдруг, что Пэк, возбужденно извивавшийся в огне, внезапно замер и исчез, словно растворившись.
Ничего не поняв, но тем не менее отчетливо ощутив спиной чье-то присутствие, Овечкин поспешно обернулся.
На краю поляны стоял человек. И человек этот с первого взгляда так не понравился Михаилу Анатольевичу, что он, позабыв обо всем, вскочил на ноги и попятился в сторону от костра, и пятился до тех пор, пока в спину ему не уперлись упругие колючие ветки могучей ели
У человека была длинная седая борода, ниспадавшая на грудь, и прямые белые волосы до плеч. Под косматыми бровями его зловеще сверкали глаза. Одет он был в черную рясу до самых пят, подпоясанную грубой веревкой, и опирался на тяжелый резной посох. Волхв, да и только!
- Стража хренова, - произнес этот страшный человек глухим басом и замахнулся посохом. - Опять вы за свое?
Голос его, однако, прозвучал на удивление добродушно, и Овечкин растерянно заморгал.
- Привет, отшельник, - как ни в чем не бывало отозвался Ловчий. - Мы тебя разбудили?
- Разбудили... я же просил не вовлекать посетителей в азартные игры! Ну все, еще раз поймаю - пожалуюсь вашему начальству, ей-Богу, пожалуюсь! Надеюсь, ты ничего не успел проиграть, сын мой? - неожиданно обратился старик к Овечкину, и тот, окончательно опешивши, машинально покачал головой.
Ловчий снова подал голос:
- Он не посетитель. Это случайный путник...
- Случайный?
-... и колдун! - решительно закончил призрак. - Он дважды выбросил двенадцать на костях Пэка!
- Ну и что? - сердито осведомился отшельник. - Скор ты на выводы, повелитель леса! Если б ты был моим учеником, я велел бы тебе просидеть три дня на воде и хлебе и поразмыслить, что есть случайность!
Он махнул на Ловчего рукой и снова обратился к Овечкину:
- Пойдем, сынок. Устал, небось?
Не дожидаясь ответа от онемевшего Михаила Анатольевича, старик повернулся лицом к лесу, поднял посох, и между деревьями вдруг открылась тропинка. Совсем недалеко в конце ее, затерянная во мраке чащи, стояла маленькая бревенчатая избушка, и мирным светом теплилось одинокое окошко.
Михаил Анатольевич в панике глянул на Ловчего.
- Иди, иди, - неприветливо сказал тот. - Выиграл - так чего уж теперь!
ГЛАВА 4
И вновь, по совершенно непонятной причине, обуял Овечкина великий страх. Чуть дыша и не осмеливаясь даже смотреть отшельнику в спину, он побрел вслед за стариком по тропинке. Если б он мог, то развернулся бы и убежал. Но слово "выиграл", произнесенное Ловчим, неожиданно приоткрыло для Михаила Анатольевича некий потаенный смысл всего происходившего с ним сегодня. И остатками несчастного своего разума он понял - если куда и надо бежать, то, наоборот, к этому самому отшельнику. Неведомая сила завела маленького библиотекаря в таинственное, пугающее, необыкновенное место, каких, может быть, почти уже и не осталось на земле, место откровения и силы. И пожалуй, даже не разум продиктовал ему это понимание, а то древнее знание, живущее в душе человека, что проявляется наружу только как прозрение или внезапное откровение. И все-таки ему было страшно, очень страшно. С каждым шагом Овечкин отчего-то все отчетливей сознавал, что это - не сон, что все, случившееся с ним сегодня, произошло на самом деле и что остается ему только одно - принять этот фантастический мир, как единственную реальность, принять и самого себя как есть - никчемного маленького человечка, и попытаться с этим всем как-то ужиться. А помочь ему мог только человек, который шел сейчас перед ним по лесной тропе, и ему необходимо было принять эту помощь и поверить отшельнику, если только он не хотел закончить свои дни в сумасшедшем доме.
