Гарри Гаррисон - К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)
Рабов не было, Ян это знал, и злился на Сару. На Земле царили мир и справедливость, пищи хватало на всех, и каждый человек занимал свое место. Какое слово она произнесла? Демократия. Форма правления, очевидно. Он никогда о ней не слышал. Вернемся к энциклопедии — на сей раз лишь для справки.
ДЕМОКРАТИЯ. Архаичный исторический научный термин для формы правления, недолгое время процветавшей в маленьких городах-государствах Греции, Согласно Аристотелю, демократия — извращенная разновидность третьей формы правления…
Яну не нравилось находить ошибки в этих толстых томах. Как бы вдруг узнаешь, что драгоценный шедевр — всего лишь подделка. О опустил книгу и подошел к высоким окнам. Там было светлее.
Далее в книге шло множество подобных сведений, еще мен интересных. Некоторые исторические типы правлений, вроде каннибализма, приходившие и уходившие. Но что тут общего с израильтянами? Все это сбивало с толку. Ян взглянул в окно, на серое небо и на Темзу в пятнах льда. Его передернуло от холода. Он все еще чувствовал в костях тропическое солнце. С чего начать?
Не с истории. Это не его конек. Здесь он не знает, где искать. И нужно ли вообще искать? Честно говоря, не хочется, но он вдруг почувствовал твердую уверенность в том, что, начав, уже не сможет отступить. Раскрытый ящик Пандоры уже не захлопнешь. Хочет ли он докопаться до сути? Да! Она назвала его рабовладельцем — а он знал, что это не так. Даже пролы посмеялись бы над этим обвинением.
Вот оно. Пролы. Ян знал многих из них, работал с ними, с них он и начнет. Утром он вернется на Завод Валсокена, да и вообще его там ждут, он должен проверить установку и то, как выполняют его распоряжения. Только на этот раз придется побольше поговорить тамошними пролами. В прошлом, надо признаться, он уделял им мало внимания, но это потому лишь, что всегда был очень занят. А принадлежа определенному кругу, ему не следовало создавать себе проблемы. Существовали социальные правила общения с пролами, и он не собирался их нарушать. Но он должен задать несколько вопросов и получить на них ответы.
Ему потребовалось немного времени, чтобы понять, что это не так-то просто.
— Рады вашему возвращению, Ваша честь, рады вашему возвращению, — сказал управляющий, выбегая из дверей цеха навстречу Яну. Изо рта у него на холодном воздухе шел пар, и он неуклюже переваливался с ноги на ногу.
— Благодарю вас, Рэдклифф. Надеюсь, все шло хорошо, пока меня не было?
В заученной улыбке Рэдклиффа таился оттенок тревоги.
— Все не так уж плохо, сэр. Не завершено, к сожалению, удаление отходов, и тут смею надеяться, вы нам поможете. Но позвольте, я покажу вам записи.
Похоже, ничто не изменилось. По-прежнему под ногами были лужи, несмотря на летаргические движения человека со шваброй. Ян открыл было рот, чтобы выругаться, но тут же опомнился. Похоже, Рэдклифф ждал этого, потому что быстро оглянулся через плечо. Ян улыбнулся в ответ. Один-ноль в пользу команды хозяев. Пожалуй, в прошлом ты был скор на расправу, но сейчас от этого следует воздержаться. Надо быть обходительным. Несколько ласковых слов, затем беседа. Это должно подействовать.
Но потребовались усилия, чтобы сдержаться, когда он стал читать распечатки. Тут уж у него было, что сказать.
— Послушайте, Рэдклифф, мне не хочется повторять, но вы же ничего не сделали. У вас были две недели, а список сегодня такой же длинный, как всегда.
— У нас люди болеют, сэр, зима тяжела. Но увидите, все будет сделано.
— Вы успели развалить даже то, что было сделано…
Ян услышал в своем голосе гнев и запнулся. Сейчас ему не хотелось терять самообладание. Стараясь не ступать в лужи, он подошел к двери, ведущей в главный корпус завода. Глаза уловили движение, он увидел бегущий по коридору чайный вагончик. Ян вернулся к портфелю и открыл его.
— Черт!
— Что-нибудь не так, сэр?
— Ничего особенного. Просто утром, оставив чемодан в отеле, я забыл забрать из него термос с чаем.
— Я пошлю велосипедиста, сэр. Он обернется за несколько минут.
И тут Яна осенила небывалая, почти героическая идея.
— Нет, не стоит. Пригоните сюда вагончик. Мы с вами выпьем по чашке чая.
Глаза потрясенного Рэдклиффа широко раскрылись, и он секунду молчал.
— О, нет, сэр! Вам не понравится гадость, которую у нас здесь пьют. Это настоящая моча, сэр. Я пошлю…
— Ерунда. Зовите вагончик.
Последовало замешательство, которого Ян уже не замечал. Он вновь принялся за распечатки, отмечая самое важное. Подошла служанка, вытирая руки о юбку и кланяясь ему. Рэдклифф выскользнул за дверь и вскоре вернулся с чистым полотенцем, которым она принялась усиленно протирать одну из кружек. Наконец, кружка была наполнена и поставлена на поднос.
— Вы тоже, Рэдклифф. Это приказ.
Чай был горяч, и, пожалуй, это все, что он мог о нем сказать. Кружка — толстая, обшарпанная.
— Очень хорошо, — сказал Ян.
— Да, Ваша честь, так и есть. — Над второй чашкой приподнялось лицо с умоляющими глазами.
— Нам следует повторить.
Ответом было молчание, и Ян совершенно не знал, с чего начать. Молчание длилось, пока он не допил чай, и ничего не оставалось, кроме как вернуться к работе.
Нужно было провести не только калибровку, но и несколько ремонтных операций, упущенных из виду во время его отсутствия. Ян ушел в работу с головой, и было уже далеко за шесть, когда он зевнул, потянулся и обнаружил, что дневная смена разошлась по домам. Хватит на сегодня. Он сложил бумаги, натянул отороченное овчиной пальто и вышел. Вдали от Красного моря, звезды мерцали в небе, как льдинки, и было очень приятно сесть в машину и включить обогреватель.
Он хорошо потрудился. Контрольная установка работала прекрасно, и если он проявит требовательность, текущие ремонт и монтаж будут ускорены. Ян крутанул баранку, чтобы объехать велосипедиста, неожиданно появившегося в лучах фар. Темные одежды и черный велосипед без отражателей. Неужели они никогда ничему не научатся? Пустые поля по обеим сторонам, нигде ни единого дома. Что, черт возьми, этот человек делает здесь, во тьме?
Следующий поворот дал ответ на вопрос. Впереди, у дороги — светящиеся окна и освещенный дорожный знак. Конечно же, это общественный бар. Он сотни раз проезжал мимо, даже не замечая его — не было причин. Ян притормозил. На вывеске красовалась надпись «Железный Герцог» и портрет самого Герцога с высоко поднятым аристократическим носом. Но клиентура не такая уж аристократическая: вокруг ни одной машины, лишь велосипеды прислонены к стене фасада. Не важно, что он не видел этого здания прежде.
Ян поставил машину на тормоза. Ну да, разумеется. Он зайдет сюда, выпьет, поговорит с людьми. В этом нет ничего предосудительного. Завсегдатаи, конечно, будут ему рады. Все-таки какое-то разнообразие в этот холодный вечер.
