Вячеслав Лавров - Встречи на болоте
Отец, поправляя что-то на ней, не убрал лестницу, собираясь ещё вернуться к работе, вот в этот промежуток я и полез. Поставил ногу на первую ступеньку, подтянулся, потом на вторую…. Никакой цели у меня не было, а в итоге — я сижу на самом верху, обняв конёк, и боюсь пошевелиться. Не знаю, сколько я смог бы так просидеть, но меня увидели. Тут же далеко-далеко внизу собралась вся моя семья: мать, отец и две старших сестры, они о чём-то говорили, показывая на меня. Через минуту отец уже лез на крышу, как-то очень медленно и осторожно переставляя ноги. И вот он рядом, обнимает меня своей крепкой, но очень ласковой рукой, и я уже не боюсь ни высоты, ни предстоящего спуска — моя вера в отца абсолютна.
Теперь я вижу отсюда весь мир; да, весь мир моего детства: небольшая речушка, которую мои сестрёнки переходили вброд, слегка приподняв подол платья, лесок за ней, куда я ходил вместе со всеми по грибы; жёлтое поле, где впервые нарвал васильков и, не зная, что с ними дальше делать, отдал их маме — она же приняла эти простые цветки, как самый ценный подарок, и очень долго хранила их, засушенные, в семейном альбоме. За полем начинался снова лес, но это был другой мир, о котором я знал только понаслышке, и где, как думал, живут герои так любимых мной сказок.
Спуск прошёл на удивление легко. Уже ближе к земле я стал бояться, что меня сейчас начнут ругать, но оказалось совсем наоборот — все смеялись и обнимали меня, а у мамы от смеха на глазах даже выступили слёзы.
… Снова прыжок — ещё один забытый кусок детства…И ещё…и ещё…и ещё.
Объединяли все сны две общих детали: солнечный свет, как будто и не было пасмурных дней, и ощущение счастья, как будто совсем не было печали.
Просыпаться ужасно не хотелось, сознанье цеплялось за эти тёплые островки и не желало возвращаться в сомнительную действительность. Но вот я уже вижу склонившуюся надо мной небритую Митькину рожу, стены подземелья и вспоминаю — где я, и что я.
Полностью вернул меня в действительность голос моего комба:
— Приспособления оболочки началось. Запущены механизмы обновления организма, но процесс этот медленный — существенных изменений придётся подождать.
— Почему детство?
— При запуске обновлений необходимо было активировать память этого возраста.
— А как я могу проверить, что оболочка уже во мне?
— Чтобы ощутить что-то физически, придётся подождать, должно пройти довольно много времени до адаптации меня к твоему организму. А для подтверждения своего присутствия сейчас увеличу температуру тела на левом плече.
Я прижал к указанному месту ладонь правой руки и почувствовал, что кожа ощутимо нагрелась. Это вызвало тихую панику — во мне кто-то сидит.
— Не кто-то, а весьма дружественное что-то, — комб понял мои переживания.
— Со временем ты поймёшь, что я неодушевлён и отличаюсь от твоего домашнего компьютера только более высокой технологией, и будешь спокойнее относиться к моему присутствию.
— А какие механизмы обновления запущены во мне?
— Практически весь организм, в разной степени, нуждается в омоложении и лечении. Например, зубы все постепенно, и совершенно безболезненно, выпадут, а взамен вырастут новые. Внутренние органы будут обновлены заменой клеток. Внешность не претерпит почти никаких изменений, чтобы не привлекать излишнего внимания. Для более полного использования новых возможностей организма некоторые жировые прокладки будут заменены мускулами, но это совсем не будет заметно…
— Идея понятна, — прервал я его. — У Дмитрия делается то же самое?
— Да, за исключением некоторых деталей — для него мы не предусматриваем — С зубами для него тоже придётся отложить — может броситься в глаза.
— Но это предусмотрено нашим договором!?
— Ничего, я позабочусь об отличной керамике для него.
— Хорошо. Есть ещё какие-нибудь замечания и предложения?
— Да нет. Разве только — пора домой, пока нас не хватились.
— Никаких препятствий для этого нет — всё закончено.
Выбирались наверх мы по ступенькам, что было совсем не так быстро и весело.
Но вот уже виден камень, закрывающий выход. Трит что-то делает в тёмном углу, камень отъезжает, и мы выходим на поверхность. Закрыв вход, Трит испаряется, а со мной остаётся Митька, удивлённо хлопающий глазами.
— Слушай, Василич, я чо, опять цельный день проспал?
И тут только замечаю, что уже вечер, и, чтобы не застрять на болоте до ночи, нам надо поспешать.
— Ничего, Мить, значит, ты идёшь на поправку, — успокаиваю его.
— Давай торопиться, я Кате обещал вернуться засветло.
Ситуация разъяснилась, и Митька уверенно зашагал в сторону Веретья.
Выезд в свет
Опыты с электричеством, дорогой товарищ, нужно оставить на работе!
М. Булгаков. Иван Васильевич меняет профессию.Вот уже три дня я не в своей тарелке. Прошли суббота и воскресенье, заканчивается понедельник, а состояние моё, как при лёгком гриппе — общее недомогание, и руки ни на что не стоят. Тётькатя сама не своя, у неё чувство вины на каждый мой чих. Она меня очень жалеет, поэтому ругает беспрестанно:
— Говорила я тебе, ну куда попёрся в дождик на болото. Хряку — ему что: он всю жисть так шляется, а у тебя привычки нет, организм городской, неприученный. Пусть только покажет ещё сюда свою корявую рожу….
И тут же, без перехода, начинает сюсюкать со мной, как с малым дитём:
— А вот мы сейчас чайку попьём, я малинки заварила, — она несёт огромную бульонную чашку кипятка, заваренного сушёной малиной, потом снова бежит на кухню за тарелками с бутербродами.
Единственное, но существенное отличие моего состояния от болезни — аппетит просто зверский. Такие перекусы я устраиваю в промежутках между плановой едой. Со стороны это должно выглядеть ненормально, но Катя, добрая душа, только радуется: в её понятии — если ем, значит выздоравливаю. Она и не догадывается, насколько права. Никаких особых внутренних изменений я не ощущаю, но, как говорил один из наших вождей, процесс пошёл. Это заметно по зубам — каждые несколько часов один — два зуба начинают качаться и легко вынимаются, а на их месте вырастают новенькие, беленькие. Недавно выпал целый мост, и на его месте появились четыре этаких боровичка. Рассосались шрамы; меня порадовало то, что исчез кривой и грубый шов от вырезанного каким-то стажёром аппендицита. Прекратились мелкие, но очень противные боли в суставах. Все эти признаки указывали на то, что во — всю идёт обновление моего поношенного организма, а мне остаётся только терпеть и ждать.
