Сэмюель Дилэни - Нова
— А что такое «гетеротронный»?
— Мышонок, — сказал Катин, — к концу двадцатого столетия человечество стало свидетелем всеобщего взрыва того, что позднее было названо «современной наукой». Пространство оказалось заполненным квазарами и неизвестными источниками радиоизлучения. Количество элементарных частиц превысило число состоящих из них элементов. Стабильные химические соединения, всегда считавшиеся невозможными, образовывались направо и налево, благородные газы оказались не такими уж благородными. Идея концентрации энергии, выдвинутая квантовой теорией Эйнштейна, оказалась настолько же верной и привела к такому же количеству противоречий, так ранее теория трехсотлетней давности, гласившая, что огонь — это летучая жидкость, называемая флогистоном. Недруги науки — что за великолепное название! — с яростью набросились на новую теорию. Открытие психодинамики заставило каждого сомневаться всегда и во всем, а сто пятьдесят лет назад этот разнобой был приведен в относительный порядок великими умами синтетики и обобщенных наук. Их имена очень много говорят мне, но для тебя они — ничто. И ты, знающий только, когда какую кнопку нажать, хочешь, чтобы я — продукт многовековой системы обучения, основывающейся не только на получении информации, но и на целой теории общественной балансировки, сделал тебе пятиминутный обзор развития человеческой мысли за последние десять веков? Ты хочешь знать, что такое гетеротронный элемент?
— Капитан сказал, что мы должны быть на борту за час до восхода солнца, — рискнул вставить Мышонок.
— Не обращай на это внимания. У меня просто привычка к такого рода экспромтам. Дай подумать... Сперва во Франции в двухтысячном году появился труд де Бло, в котором он предлагал первую грубую шкалу в свой, в основном довольно точный, метод измерения психических изменений электрических...
— Не надо, — перебил Мышонок. — Я хочу узнать про фон Рея и иллирион.
Воздух всколыхнули крылья, и показались черные силуэты. Рука в руке, Себастьян и Тай поднимались по мосту. Их звери, переступающие с ноги на ногу, подняли головы. Тай подбросила одного из них, и он взлетел в воздух. Два других затеяли ссору из-за того, кому сидеть на плече Себастьяна. Один уступил, а другой, удовлетворенный, теперь лениво взмахивал крыльями.
— Эй, — хрипло окликнул их Мышонок. — Вы идете на корабль?
— Идем.
— Минуточку. Что для вас значит имя фон Рея? Оно вам знакомо?
Себастьян улыбнулся, а Тай кротко взглянула на него cвоими серыми глазами.
— Мы из Федерации Плеяд происходим, — ответила она. — Я и эти звери родились в одном месте. Наше солнце — это Дим, Умершая Сестра.
— В давние времена Плеяды назывались Семью Сестрами, потому что с Земли видно только семь звезд, — пояснил Катин к неудовольствию Мышонка. — За несколько веков до нашей, эры одна из видимых звезд превратилась в Нову, а затем исчезла. Сейчас в глубинах ее обугленных планет построены города. Для нормальной жизни там еще слишком жарко, но жить все-таки можно.
— Нова? — спросил Мышонок. — Так что же фон Рей?
— Все, что угодно, — взмахнула рукой Тай. — Влиятельная, хорошая семья.
— Это относится и к капитану фон Рею? — спросил Катин. Тай пожала плечами.
— А иллирион? — спросил Мышонок. — Что вам известно о нем?
Себастьян, окруженный своими питомцами, опустился на корточки. Его волосатая рука успокаивающе дотронулась до каждой головы.
— Федерация Плеяд не имеет. Система Дракона — тоже, — буркнул он.
— Говорят, что фон Рей — пират, — неуверенно сказала Тай.
Себастьян резко поднял голову.
— Фон Реи — влиятельная и хорошая семья! Фон Рей — хороший человек! Поэтому мы с ним и идем.
— Фон Реи — хорошая семья... — уже более мягко произнесла Тай.
Мышонок увидел приближающегося к ним Линчеса, а через десять секунд — и Айдаса.
— Вы двое, вы из Окраинных Колоний?
Близнецы остановились плечо к плечу. Розовые глаза мигали чаще карих.
— Из Аргоса, — сказал альбинос.
— Аргос на Табмэне В-12, — уточнил другой.
— Дальние Окраинные Колонии, — сказал Катин.
— Что вы знаете про иллирион?
Айдас прислонился к перилам моста, нахмурился, потом вспрыгнул на перила и сел.
— Иллирион? — он подогнул ноги в зажал ладони между колен. — У нас в Окраинных Колониях иллирион есть.
Линчес сел рядом.
— Тобиас, — сказал он. — У вас был брат, Тобиас, — он подвинулся ближе к Айдасу. — У нас был брат по имени Тобиас там, в Окраинных Колониях, — он взглянул на Айдаса, и его коралловые глаза подернулись серебром. — На Окраинных Колониях, там, где иллирион.
— Миры Окраинных Колоний, — сказал Айдас. — Бальтус с его снегом, грязью и иллирионом; Кассандра со стеклянными пустынями, огромными, словно земные океаны, бесчисленными джунглями голубых растений, с ленящимися реками галениума — и с иллирионом; Салинус, иссеченный пещерами и каньонами глубиной в милю, с континентами, заполненными мертвенно-красными болотами, с морями, со дна которых поднимаются города, построенные из кварца — и с иллирионом...
— Окраинные Колонии — это миры со звездами, более молодыми, чем звезды созвездия Дракона, и во много раз более молодыми, чем Плеяды, — перебил Линчес.
— Тобиас... Он на одной из иллириоиовых шахт Табмэна, — сказал Айдас.
Голоса зазвучали напряженней, взгляды то опускались к земле, то взлетали к небу.
— Айдас, Линчес и Тобиас — мы выросли на безводных камнях экваториальной части Табмэна, в Аргосе, под тремя солнцами и красной луной...
— ...и на Аргосе тоже есть иллирион. Мы были буйными — нас звали буйными. Две черные жемчужины и одна белая, с шумом катающиеся по улицам Аргоса...
— ...Тобиас был черным, как Айдас. Я один в городе был белым...
— ...но не менее буйным, чем Тобиас. И однажды ночью нам сказали, что мы бешеные, что мы потеряли головы от блаженства...
— ...золотая пыль, скапливающаяся в трещинах скал, если ее вдохнуть, заставляет глаза мерцать невиданными цветами, и в ушах начинают звучать новые мелодии, и чувствуешь такой восторг...
— ...под влиянием блаженства мы сделали портрет мэра Аргоса, прикрепили его к летательному аппарату с часовым механизмом и запустили над городской площадью, а из динамиков звучали стихи, высмеивающие влиятельных граждан города...
— ...и за это мы были высланы из Аргоса в необитаемые области Табмэна...
— ...а за пределами города была только одна возможность выжить — спуститься в море и работать, пока не забудется позор, в подводных иллирионовых шахтах...
— ...и мы трое, которые под влиянием блаженства никогда ничего не делали, а только прыгали и смеялись...
