Александр Карнишин - Игра
И вдруг прыгнул на спину бродяге, ухватил снизу за подбородок, приподнял его лицо, в которое тут же уставилась арбалетная стрела ближнего стрелка.
— Открой рот. И не вздумай закрыть, пока не скажу! — палец лекаря оказался в раскрытом рту, пошел по кругу, как бы пересчитывая зубы, мазнул по деснам, выскочил наружу. Найф сплюнул, не скрывая отвращения.
— Не надо морщиться, я лекарь, руки у меня чистые. Одевайся. Медленно одевайся. И медленно, руки на затылке, иди к околице. Вон, у той избы тебя встретят.
Лекарь отвернулся и быстро пошел к селу, помахивая зажатым в руке ремнем с ножнами. В другой руке он нес бритву и ведро, прихваченное за дужку одним пальцем. Холщовая сумка бродяги свисала с его плеча.
— Эй, лекарь! Мои ножи! — как выплюнул в серую спину Найф.
— Не беспокойся, у меня ничего не пропадает, — не оглядываясь, ответил тот. И уже проходя между арбалетчиками, бросил:
— Повнимательнее с ним, ребята. Повнимательнее и поосторожнее. Эти ножи — все оружие, что у него есть. Понятно?
Ближайшая пара только переглянулась с удивлением. И этот бродяга прошел лес? Очень опасный человек.
Бритый наголо, с руками на затылке, шел он как-то странно, как будто не ходил очень долго. Запинался, иногда прихрамывал то на одну, то на другую ногу, вдруг покачивался, спотыкаясь, в сторону, но выправлялся, не падал, а продолжал движение к группе людей у крайней избы, которые смотрели на него в распахнутые настежь ворота. А сзади в спину смотрели четыре арбалета, повторяя все его движения.
— Молодой совсем, а? — удивился староста, повернувшись к лекарю.
— Молодой, да, — кивнул тот. — Но бывалый. Шрамов не много. Но есть. Тяжелых ранений не было. Татуировок нет. Знаков никаких нет. Оберегов и ладанок нет. Голову раньше брил, похоже, потому и побрился быстро, умело. Сильный. Очень сильный. Думаю, на руках с ним не всякий справится, особенно из молодых. Это не простой бродяга, так думаю.
— Да, уж, понятно, — вздохнул староста. — Простые-то через лес не пройдут. Да и с таким именем еще… Эх, если бы не с юга…
— Да, — кивнул лекарь. — Тогда все было бы проще.
Все было бы проще, если бы не ночной бой, и если бы не с юга, не с той стороны, куда ушел враг, пришел этот бродяга. Пристрелили бы, если бы не знал нужного слова, а там уже и вещи осмотрели спокойно, и сволокли бы его тело в яму. Теперь же придется говорить. И в обмен за информацию — договариваться. А он опасный. Он не простой…
Хранилище
Было то время, которое даже осенью не назовешь уже ранним утром. Обитатели хранилища давно поднялись, и завтрак, по давней традиции подаваемый в общем зале-столовой, был съеден, но до обеда было еще далеко. Солнце поднялось над лесом, и уже ощутимо пригревало.
— Старый?
— Староста?
— Старый, ты как всегда у нас в курсе всего?
— Да, так обо мне говорят иногда.
— И что ты скажешь мне, Старый?
— Нам не страшны никакие конные. Хранилище неприступно, и ты это хорошо знаешь.
— А что ты скажешь, когда конные сожгут наше село? Твое хранилище останется, да. Но никто не приедет к вам торговать.
— Торговля есть всегда, староста! Торговля — двигатель всего! Конные сами придут торговать с нами.
— Или они пойдут дальше на север, оставив засаду против твоих караульных…
— Может быть и так. Но, о чем мы сейчас говорим? Ты спросил, я ответил. Да, я знаю о конных и ночном бое. Да, я знаю о ваших потерях. Да, я знаю о новом договоре твоего села со свободными. И ты знаешь, что я все это знаю. Но это никак не касается хранилища и хранителей. Так?
Два старика сидели на лавочке, вбитой неподалеку от ворот хранилища. Простая, почерневшая от времени деревянная лавка, на которой обычно сиживали те, кто ждал чего-то от хранителей. Один был высок, бледен и худ, другой приземист, широк, крепок, тяжел, с темной от загара кожей, и только совершенно седая короткая борода выдавала его возраст. У ворот, полукольцом охватывая лавочку и прикрывая приоткрытые ворота, стояли с арбалетами наготове несколько хранителей в форменных темных одеждах.
— Старый…
— Да ты говори, староста, говори…
— Старый, они ведь с юга пришли. Ты понимаешь это? Ведь, все не так, как готовились, как ждали…
— Да. С юга. А что на это говорят свободные?
Они беседовали, даже не поворачивая голов друг к другу. Одинаково устало опущенные плечи, одинаково поджатые под лавку ноги. Одинаковый взгляд усталых от бессонной ночи прищуренных глаз куда-то в сторону опушки темнеющего неподалеку леса. Староста пошевелился, глянув в сторону своих людей, которые неторопливо таскали товар с телег, запряженных быками, в первый зал хранилища.
— Ну, что — свободные… Свободные пришли нам на помощь, хоть договора с ними у нас не было…
— Мы тоже пришли на помощь. И у нас, вспомни это, нет договора с селом…
Староста вздохнул. Его взгляд уперся в землю у собственных сапог.
— Свободные сказали, что конные прошли через лес. Старой дорогой.
— И они пропустили конных, — утвердительно кивая на каждом слове, произнес глава хранителей.
— Нет, Старый. Свободные просто не смогли их остановить. У свободных большие потери.
— Что? Ночью, на старой дороге, в лесу… И они не смогли их остановить?
— Так они говорят, — пожал плечами староста.
— А вы, значит, такой же ночью отбились от тех, кого в лесу не смогли остановить свободные? — губы Старого скривились в саркастической улыбке. — Селяне теперь — лучшие бойцы в округе, так? Пора дружинников в караульные набирать, так? Сколько хоть было их, этих конных? А?
— Не знаю. Точно не знаю.
— А мои говорят, что немного их было… Совсем немного. Понимаешь?
— …По следам, вроде, тоже так думаю — не много… Может, так себе мыслю, разведка это?
Они помолчали немного, думая над этим.
— У нас есть погибшие, Старый. И среди погибших — свободные. Они пришли и бились вместе с нами. В нашей земле — их кровь. Мы будем платить им за помощь. Сегодня они получат часть урожая.
Солнце пригревало все сильнее. Повозки постепенно освобождались от грузов. Охрана становилась спокойнее.
— Староста, зачем ты вызвал меня сюда? Что еще ты хочешь мне сказать? Договор твоего села со свободными не касается хранителей.
— Старый, я пришел к тебе, потому что свободные утверждают, что хранители — их кровные враги.
— Это так, — усмехнулся, подтверждая, Старый.
— Они требуют, чтобы мы прекратили торговлю с вами. Вот, почему я здесь.
Хранитель поднял голову и в первый раз за встречу посмотрел прямо в глаза старосте. Тот подтвердил кивком то, что только что было произнесено вслух.
