Фрэнк Герберт - Улей Хеллстрома
Эта трагедия только закалила характер Хуаниты. И началось замечательное время поисков, еще более романтических, хотя и бесплодных, растянутых на всю жизнь, новой любви. Для Дзулы же она сочинила миф о могучем Джоне (первоначально Хуане) Перуджи: высоком, бронзовокожем, способном выполнить любое задуманное дело. И ревнивый Бог забрал его к себе, и это не слишком хорошо его характеризовало.
И именно из-за этой трагедии, увиденной сквозь призму фантазий матери Дзула прощал ей любые нападки на мораль. Еще с детства у него сложилось впечатление о женщинах, как о неспособных противостоять жестоким жизненным коллизиям иначе, как через постельные утехи. Такими уж они созданы, и их надо лишь такими и принимать. С этим можно и не согласиться, но очевидно, что они просто не хотят замечать такого поведения в собственных женщинах.
И поэтому было естественно, что Дзула оказался в Агентстве. Здесь находили свое место только сильные. Сюда приходили те, кто сбрасывал шоры со своих глаз. И, что более важно, это было последнее прибежище для них, любителей острых ощущений. В Агентстве могла исполниться любая мечта, если только вы признавали хрупкость большинства людей… особенно женщин.
И эта стерва в руководстве не являлась исключением. В ней была слабость – должна была быть. Она была умной и по-своему жестокой.
Перуджи смотрел на мелькавшие за окном такси омываемые дождем улицы и вспоминал стычку в конференц-зале. Она первой начала атаку, имея на руках собственную копию досье на Хелльстрома. Найдя нужные места, она цитировала их и бросалась в атаку:
– Вы сказали нам, что компания Хелльстрома частная, зарегистрированная в 1958 году; одним из главных держателей акций был он сам, три других члена правления – Хелльстром, Фэнси Калотерми и мисс Мимека Тиченам. – Она захлопнула папку и пристально через весь длинный стол посмотрела на него.
– Многим из нас показалось странным, что, хотя обе эти женщины и поставили свои подписи под документами о регистрации в присутствии свидетелей, нотариально заверенные, но вы не предоставили нам никаких других данных о них.
«Мой ответ, – думал, сидя в такси, Перуджи, – отразил атаку».
Он лишь пожал плечами и ответил:
– Все верно. Мы не знаем, откуда они, где учились, ничего. Судя по всему, они иностранки, но нотариус в Фостервилле был удовлетворен их документами, а стряпчий не возражал против того, чтобы они вошли в правление корпорации, делающей бизнес в этой стране. Мимека, кажется, восточное имя, как некоторые из вас указали, а другое имя похоже на греческое. Мы просто не знаем. И мы совсем не намерены, чтобы этот пробел так и оставался незаполненным. Мы работаем в этом направлении.
– Они живут на ферме Хелльстрома? – спросила она.
– Вероятно.
– Есть их описания?
– Нечеткие: темные волосы и общие черты, характерные для женщин.
– Общие, – задумчиво повторила она. – А интересно, как бы вы описали меня. Хотя ладно, это неважно. И как они связаны с Хелльстромом?
Перуджи чуть помедлил с ответом. Он знал, какое впечатление он производит на женщин. Высокий, шесть футов и четыре дюйма ростом, внушительный вес: 221 фунт. У песочного цвета волос рыжеватый оттенок, становившийся еще более темным на бровях. Глаза темно-карие, часто по ошибке принимаемые за черные, глубоко посаженные над несколько коротковатым носом, широкий рот и квадратный подбородок. Общее впечатление – доминирующее мужское начало. Неожиданно послав ей через весь стол ослепительную улыбку, он сказал:
– Мадам, я не буду описывать вас ни для кого-либо, ни даже для себя. Такова моя обязанность перед Агентством: вы все остаетесь безымянными и безликими. А что же касается тех женщин, Хелльстром доверял им достаточно, чтобы назначить в правление своей корпорации. Это крайне нас интригует. И мы намерены удовлетворить свое любопытство. Обратите внимание, что по документам Калотерми является вице-президентом, а другая женщина – секретарем-казначеем, и в то же время каждая из них владеет лишь одним процентом акций.
– Сколько им лет? – спросила она.
– Совершеннолетние.
– Они путешествуют вместе с Хелльстромом?
– У нас нет на этот счет никаких сведений.
– И вы даже не знаете, есть ли у этих женщин мужья или привязанности? – продолжила она.
Густые брови Перуджи начали уже в гневе опускаться, но он удержал их, заставив голос звучать ровно, чтобы не выдать своего разочарования этим пробелом в своих знаниях:
– Да, мы не знаем этого.
Однако она догадалась о его состоянии, потому что задала тот же вопрос и о Хелльстроме:
– А Хелльстром, он женат или в связи с кем-нибудь?
– Мы и этого не знаем. В этих папках находится все, что мы имеем к настоящему времени.
– Все? – фыркнула она. – Сколько лет Халльстрому?
– Предположительно тридцать четыре. Он жил на ферме и первые семь лет получал образование дома. Его бабка Трова Хелльстром была дипломированной учительницей.
– Я закончила с обязательной программой, подготовленной заранее, – сказала она, постучав по папке. – Значит, только тридцать четыре. Я задала этот вопрос просто, чтобы подчеркнуть, что он довольно еще молод для того, чтобы поднять такую бучу.
– Не так уж и молод.
– Вы сказали, что он читает лекции и время от времени проводит семинары и коллоквиумы и что он учился на нескольких факультетах разных университетов. Как сумел он получить столь ответственные назначения?
– О, благодаря своей репутации.
– Гм-м! Что нам известно о его помощниках?
– Его технический персонал, деловые связи… вы все это прочитали в папках.
– И его банк в Швейцарии. Интересно. Какие данные о его состоянии?
– Только те, что в досье.
– Рассматривали вы возможность осторожного наведения справок через его адвокатов?
– Вы что, принимаете нас за кретинов? – спросил Перуджи.
Она молча посмотрела на него, а потом тихо произнесла:
– Я же сказала «осторожного».
– Его законный адвокат, как вы могли заметить, уроженец Фостервилля – совсем маленького городка, – терпеливо объяснил Перуджи. – Связь между двумя собаками не может быть осторожной, как вы изволили выразиться здесь.
– Гм-м!
Перуджи посмотрел на лежащие перед ним папки. Она, конечно, знала, как и все остальные, что он не сообщил им всего. Это естественно, но у нее не было возможности знать наверняка. У нее не было ничего, кроме подозрений.
– Встречался ли кто-нибудь из наших людей с этим Хелльстромом? – спросила она.
Перуджи посмотрел на нее, удивляясь: «Почему остальные позволяют ей быть их представителем? Более чем удивительно!»
– Как вы возможно знаете, у Шефа есть связи с вице-президентом банка, ведущим финансовые дела кинокомпаний, обычно занимающихся продажей фильмов Хелльстрома. Этот вице-президент встречался с Хелльстромом, и у нас есть его отчет, который вскоре будет передан вам на руки.
