Владимир Дэс - Машина (сборник)
– Спасибо! Вы свободны.
Но когда министры встали и пошли к выходу, Император остановил Премьера.
Тот задержался. Император обнял его и, похлопывая по плечу, сказал:
– Горяч твой министр.
– Либерал, – посетовал Премьер.
– Ну и Бог с ним. Сегодня либералы тоже нужны. Пойдем-ка, Павел Иванович, лучше посмотрим кино. Мне тут трофейные фильмы принесли, комедии.
– Да я уже видел их, Ваше Величество.
– Нет, этих ты не видел. Это не Макс Линдер. Какой-то маленький, с усиками. Удивительно смешно. Пойдем, пойдем! Заодно там и выпьем по рюмке хорошей орловской водочки.
И Император повлек премьера в маленький личный кинозал.
И тут в дверь кабинета постучали.
Император обернулся и…
Сон его прервался.
Император, надо заметить, последнее время спал как-то странно.
Нервно.
За ночь просыпался раз шесть.
Да и сны виделись очень странные, словно пророчества какие-то.
Император оторвал голову от подушки.
Встал.
Подошел к зеркалу.
Внимательно осмотрел себя.
Разгладил бороду.
Поправил волосы на голове – ни единого седого. Хотя по тому, что пришлось пережить в последнее время, их должно бы быть много.
Потрогал левую ногу – и нога в порядке. Потопал по полу. Нет, в порядке.
Почему же ему постоянно снится, будто у него отнимается нога?
Потом еще война какая-то.
Эта еще не закончилась. А тут новая. И опять с немцами?
Правда, это все во сне было. Всего лишь во сне…
А смерть сына, единственного наследника трона. А сумасшествие Аликс?
На лбу выступили мелкие капельки пота.
Кликнул дежурного офицера:
– Что наследник?
– Спит, Ваше Величество. Дядька с ним.
– Спит? – ах да, это же был сон. Сон. Опять сон.
Подошел к окну.
Закурил.
Февраль.
Семнадцатый год – а словно весь век уже прошел.
И сильно вьюжит.
Спать больше не хотелось, хотя было еще только два часа ночи.
На улице солдаты жгли большие костры.
Ставка не знала ночного покоя. Казалось, весь Псков круглые сутки кишел серо-зелеными мундирами.
Хотя Император и был всего лишь в звании полковника, он в эти тяжелые дни войны с Вильгельмом и внутренней смуты в стране решил сам возглавить войска.
Но лучше не стало.
Да еще генералы стали уговаривать его – законного монарха! – отречься от престола.
Император подошел к буфету.
«Как там Аликс, дочери? Что в столице творится? И что делать?» Налил в серебряный фужер водки почти до краев и залпом выпил. Не закусывая, закурил.
Вспомнились слова умирающего отца: «Не уступай ничего, потому что если дать им палец, они всю руку отхватят. Не допускай ограничения самодержавной власти». И он, его сын, ни разу не ослушался завета. На памяти был девятьсот пятый год: еврейские погромы, расстрелы, казни. Тогда он был тверд и выстоял. Алике его поддерживала, хвалила, ласкала.
Но тогда ему не снились эти пророческие сны. Такие явственные. И из ночи в ночь повторяющиеся, так похожие на саму жизнь. Он знал, что, если удастся сегодня уснуть, ему, как всегда, приснится мертвая Россия, сожженная атомными бомбами американцев. Десятой, сотни миллионов трупов – и проклятия, проклятия на его голову.
В его снах России больше не было, ни России, ни россиян.
Лишь пустыня и трупы, трупы, трупы… Сотни миллионов трупов.
Правда, иногда монотонное течение этих повторяющихся каждую ночь вещих снов прерывали иные сны, уносившие в святые и дорогие его сердцу места Саровской пустыни.
Но святая обитель пророка Серафима почему-то там, в этих снах, была вся опутана колючей проволокой. На месте храмов стоял город. Полно было военных и евреев. Многие из них сидели глубоко под землей, но не в древних монашеских кельях, а в светлых и теплых комнатах перед незнакомыми светящимися ящиками и что-то писали, писали.
И он в этих снах явственно чувствовал, что именно от этих людей идет спасение России и её народа. Но как шло спасение и почему именно оттуда, ему не дано было понять. Как непонятны были и пророчества святого старца, что спасение России придет, де, из земли Саровской. Об этом часто говорили ему монахи, когда они с Аликс посетили пустынь после рождения Анастасии, четвертой дочери. А нужен был наследник. И после приложения к святым мощам старца – наследник родился.
Потому Император истово верил пророчествам старца.
И как же теперь было не верить снам, подтверждающим пророчество святого отшельника, что вот оттуда, из Сарова придет спасение Руси.
От чего же? Может, от того, что будет со страной, если он останется на престоле?
Может быть… вполне может быть…
Что ж, он отречется, если это спасет Россию.
И будет видеть спокойные сны.
Хотя смена строя – это тоже большие жертвы.
Да, большие, но не весь народ.
Он налил себе еще водки. С бокалом подошел к окну. Солдаты сбились у костров в серые шевелящиеся кучи.
Император мысленно чокнулся с ними со всеми и выпил. Опять не стал закусывать, только затянул новую папироску.
Постоял, подумал и позвал дежурного офицера.
– Слушаю, Ваше Величество!
– Позовите генерала Рузского и Гучкова с Шульгиным. Я их жду немедленно по очень важному делу.
– Слушаюсь! – офицер щелкнул каблуками и, четко развернувшись, быстро вышел из комнаты.
– Отрекусь… Отрекусь! Заберу Аликс, детей и уеду в Англию. Буду колоть дрова для камина и заниматься фотографированием.
Когда явились вызванные, он легко подписал отречение, отпустил их и лег спать.
Больше ему кошмары не снились. Наверное, там, в будущем, Господь все же сберег Россию.
Сбылись пророчества Серафима Саровского.
И народ, гонимый веками, спас нашу страну от атомного уничтожения.
Воистину, пути Твои неисповедимы, Господи!Стена
Когда я подрос и стал реально оценивать окружающий мир, отец подвел меня к Стене и сказал:
– Вот, смотри, сынок, перед тобой самая большая загадка нашей цивилизации.
Я посмотрел на Стену, которая вертикально уходила в небо, теряясь в облаках, и спросил:
– Папа, а что там за Стеной?
Отец пожал плечами:
– Не знаю, сынок. И никто не знает.
Я посмотрел направо, куда Стена убегала за горизонт, налево, где было тоже самое, и сказал:
– А я хочу узнать.
Узнай, узнай… – потрепал меня отец по кудрявой голове. – Тайна всегда притягивает молодых.
Дома во время ужина я опять спросил отца:
– Папа, а почему все думают, что это Стена? Может, это просто скала. А может, наш город находится в глубоком каньоне, и это вовсе не Стена, а дно каньона.
Отец усмехнулся и сказал:
– Когда-то и я задавал такие же вопросы своему отцу, а он в свое время своему отцу, то есть твоему прадедушке. И они отвечали так же, как я тебе сейчас: раньше за этой Стеной простирался такой же мир, как наш, но что-то произошло, а что именно, никто не знает. Только в одну ночь из земли вдруг стала расти Стена. Росла она очень медленно, поэтому все люди, случайно оказавшиеся по ту сторону Стены, успели перейти к нам.
