Сергей Снегов - Прыжок над бездной
— Рассмотрим твои соображения по порядку, — предложил Рой. — Ты знаешь, я педант, я люблю так: пункт первый, пункт второй. Итак, пункт первый. Мы покоимся в креслах, ибо нам прямо запрещено пилотировать капсулу. Пункт второй. Если бы мы находились в капсуле, толку было бы кот наплакал: мы не инженеры, с навигационным оборудованием капсулы не знакомы. Пункт третий. Людмила и Курт имеют тысячи преимуществ перед нами: он вооружен расчетами, с которыми ни ты, ни я не удосужились детально ознакомится, она превосходно справляется со всеми механизмами капсулы. Рорик меня в этом заверил категорически. Пункт четвертый…
— Хватит, Рой! — взмолился Генрих. — У меня от твоих бесчисленных пунктов судорога в мозгу. Делай, как все вы решили, только снова и снова повторяю: мне эта затея не нравится!
Рой задумчиво сказал:
— Главная опасность связана с энергией, подаваемой в шар. Даже томсоновское экранирование может отказать в бешеном вихре частиц. Мы будем следить с пульта за продвижением к центру, но сумеем ли справиться с аварийными ситуациями? Курт просит манипулировать величиной энергии, чтобы точно определить место, где она пропадает. Он хочет исследовать шар при максимальной подаче энергии и полном ее прекращении. По-моему, это резонно. У тебя нет возражений?
— Никаких, — устало сказал Генрих.
— Тогда завтра, — решил Рой. — Твое место на пульте.
— Я провожу их и со стартовой площадки полечу на пульт.
На стартовую площадку Генрих прибыл с Арутюняном, вместе с ним влез в пустую капсулу. Она походила на штурманскую рубку, столько в ней было всяческих механизмов. Арутюнян сказал:
— Генрих, эта капсула сквозь любой металл пройдет так же свободно, как раскаленный нож через масло.
— Твоя капсула уже показала свои достоинства, — хмуро сказал Генрих. — Не знаю, схоже ли вещество шара с маслом, но капсула уже прорезала его.
Он вышел и прохаживался возле капсулы. Арутюнян возился с механизмами. Из авиетки вышли Людмила и Санников. Корзунская побежала к Генриху, издали протягивая руку.
— Генрих, благословите меня на важные открытия в рейсе! — сказала она весело.
— Благословляю вас на благополучное возвращение, — сказал он.
— Нет, нет, — настаивала она. — Благополучное возвращение — норма, оно предусмотрено программой. А важные открытия — удача. Нечто, что заранее трудно планировать. Благословите меня на удачу!
— Благословляю вас на удачу! — сказал он, с усилием засмеявшись.
Курт первым влез в кабину. Корзунская помедлила у входа в капсулу.
— До скорого свидания! — радостно крикнула она. — Генрих, выговорите себе на завтра выходной — мы после отдыха устроим большую прогулку по виргинским просторам. И Курта заставим пойти с нами.
Курт проворчал, не улыбнувшись:
— Найду занятие поважней прогулок.
Арутюнян дал старт. Продолговатый, похожий на огурец снаряд неторопливо двинулся к пылевому облаку и скоро пропал в нем. Арутюнян взял Генриха под руку. На стартовой площадке больше нечего было делать. Генрих поспешил к авиетке.
На пульте Рой встретил их восклицанием:
— Все по программе, никаких сбоев!
На экране была картина, какую уже неоднократно видели. Продолговатая капсула вползала в темную массу — в сплошной сплав десятка металлов, в человеческой технике такие сплавы были неизвестны. Без томсоновского экранирования нельзя было бы и думать о рассечении столь плотного вещества.
Капсула двигалась свободно. У Генриха тяжело стучало сердце. В какой-то момент Санников включил оптические преобразователи, кабина ярко осветилась. Санников держал обе руки на регуляторах хода, Корзунская обернула радостное лицо к передатчику, ликующе крикнула:
— Мы в центре. Варьируйте подачу энергии.
Рой повел регулировку подачи, два инженера энергостанции, сидевшие по бокам, молча следили за его командами, готовые в любой момент подстраховать оператора. Санников погасил свет, на экране виднелась только темная масса неизвестного вещества вокруг капсулы, рыхлая масса, — то удивительное место, где энергия, вопреки всем законам космоса, превращалась в ничто. Генрих, не отрывая глаз от экрана, мысленно видел то, что экранные пленки были бессильны изобразить. Ему чувствовалось, как ум заходит за разум. Все, что совершалось в эту минуту там, в центре шара, вокруг маленькой капсулы с двумя пилотами, было больше, чем непредставимо, — немыслимо! Реальность, которой не может быть! Бездна энергии от генераторов Космостанции мчалась потоками частиц и волн от поверхности к центру, она концентрировалась здесь, около капсулы с двумя людьми. Даже секунды такой подачи хватило бы, чтобы возник чудовищный взрыв, чтобы забушевало пекло раскаленной до миллиона градусов плазмы — так вещали фундаментальные законы мира, мир не допускал ни единого исключения для своих фундаментальных законов. Вот оно — немыслимое исключение! Может, и прав юный космолог Курт Санников — и в центре дыра в тартарары, в потусторонний мир, в чуждую нам вселенную? Но почему грандиозный водопад энергии, рушащейся в подпол космоса, не увлекает с собой и капсулу, она ведь из тех же материальных частиц? Капсула повисла над неведомой бездной. Не швырнет ли и ее туда же?
Рой обернулся к брату и негромко сказал:
— Передача уменьшена вдвое. Опасность стала меньше.
— Опасность стала меньше, — бесстрастно повторил Генрих.
— Уменьшаю еще на треть, — сказал вскоре Рой.
Некоторое время подача шла на четверти обычной нормы.
Санников попросил еще уменьшить подачу. Рой с удивлением сказал инженерам Космостанции:
— Впечатление, что команды стали тормозиться. Почему бы это?
Один инженер связался с генераторами, другой проверял, нет ли неполадок на пульте. На экране вдруг возникли и забегали силуэты — Генриху показалось, что хаоса в их метаниях сегодня было больше. Снова вспыхнула внутренность капсулы, Курт вертел какой-то регулятор, Корзунская кричала в передатчик:
— Друзья, что там у вас? Никаких изменений. Продолжайте уменьшать подачу.
Инженер Космостанции сказал Рою:
— В генераторной вдруг возникли неполадки, они устранены. Можете продолжать операцию по программе.
Рой повернул регулятор на очередное половинное уменьшение подачи. Опять ярко вспыхнула внутренность капсулы. На полу судорожно катался Курт Санников, Корзунская хваталась обеими руками за стенки, без перерыва кричала, передатчик донес ее исступленный, на одной мучительной ноте крик: «Спасите! Спасите!»
На мгновенье опередив брата, Генрих рывком из-за спины Роя перевел регулятор на увеличение подачи. Рой быстро сказал:
