Коллектив авторов - Полдень, XXI век (июль 2012)
К чему это? К тому, что простые майоры Неживой и Дыров могли себе позволить не только шуршать под кустами, выбирая ягодки смысла из трусливых намёков, но и разговаривать друг с другом откровенно…
«Панцирями» назывались сотрудники Второго отдела, коррупционного. Хорошее словечко, о многом говорит. «Панцирь» – значит прикрытие. Как раз на тот случай, когда, к примеру, над хорошим человеком сгущаются тучи, и надо оградить его от непогоды. Или когда хороший человек безнадёжно тонет, и позарез надо, чтобы он не утянул за собой других хороших людей, – коррупционный отдел тут как тут.
Но случаи бывают разные. Сегодня человек – хорош, а завтра вдруг выясняется – плохой! Плесень, гниль, шлак! Что тогда? «Панцири» добросовестно превращаются в могильщиков, что ж ещё…
Никто не знал, в чём этаком провинился генерал-майор Сычёв, начальник питерского РУОПа, однако, по слухам, комиссия из Москвы приехала рыть землю именно под его креслом. Опять же по слухам, проверка, рядящаяся в форму Центрального управления по борьбе с организованной преступностью, на самом деле направлялась представителями местной госбезопасности, имя которым – «сутенеры». И если до Сыча им пока и впрямь было не дотянуться, то полковник Храповский, один из замов, висел на тонкой ниточке.
Интрига была такова: зама пытались поймать на взятке. Подсадной взяткодатель со спрятанным микрофоном сел в автомобиль фигуранта, где и должен был передать деньги. Храповский, не притрагиваясь к пакету и ни слова не говоря, поехал. «Семёрка»[7] – за ним. Подсадной раскручивал полковника, чтобы получить хоть слово под запись, но тот всё бормотал: «Сейчас, сейчас…». И – неожиданно для всех – перебросил пакет в окно проезжавшей навстречу машины; та заранее приостановилась, потом рванула и растворилась в городе. Короче, ловить-то ловили, но, как говорится, отсосали.
И вот теперь, если Дыров не ошибся, «панцири» нашли шофёра той второй машины, упорхнувшей с деньгами.
Скверно было всё это…
Потому что отдел, где служили оба приятеля-майора, ходил как раз под Храповским. Хуже того, лично Виктору зам оказывал протекцию, сделав его своим порученцем, о чём каждая сука знала. Так что назначить Неживого «борзым», то есть важной шестерёнкой, крутившейся в механизме коррупции, было как два пальца об асфальт.
Скверно.
* * *– Подожди, куда намылился? – возмутился Дыров. – Ты ж главного не знаешь! Есть горячие новости, приберегал специально для тебя. Оттягивал торжественный момент, но коль уж зашла речь про Конду…
Неживой, собиравшийся войти к себе в кабинет, остановился.
– И?
– Видишь ли… Нет больше товарища полковника.
– В каком смысле? – спросил Виктор, хотя сразу понял.
Понял – и замлел от сладкого томления в груди. Сердце к горлу подскочило. Он ждал, он вожделел услышать это, боясь, что не услышит, что не срослось, однако не надеялся, что вот так скоро.
– У меня в кардиологии Военмеда есть человек. Я зарядил его на всякий случай, когда Конду госпитализировали. Буквально пару минут назад человек отзвонился…
Ну! – мысленно подпрыгнул Неживой. Ну же, давай!
– Скончался товарищ полковник, – скорбно подытожил Дыров. – Полчаса не прошло.
Это было, как боржом с похмелья. Как воздуха глотнуть, содравши противогаз. Как добежать до толчка – и блаженно расслабиться.
Нет больше Конды.
– Хху! – Неживой смачно влепил в стену ладонью. Майора переполняло.
– Злой ты, Витя, – сказал Дыров, сдерживая улыбку. – У заслуженного засранца инфаркт, а ты…
А он был счастлив. Короткий, неуловимый миг пьянящего триумфа. Облегчение и… грусть. Такого врага лишиться…
– Какой кошмар! Какая потеря! – воскликнул Неживой.
Но ведь это значит – всё правда! Секстензор – вовсе не бред слетевшего с катушек чекиста, а полезная штуковина, которая великолепно работает. Честно говоря, даже обыскивая труп капитана Гаргулии, Неживой до конца не верил. Каких только совпадений не бывает – навидался на службе. И что ж получается, хрен вам, а не совпадение?
Урою, уделаю, сотру, азартно подумал Неживой.
Всех…
Чехол ощущался не столько физически, сколько психологически: казалось, штаны выпирают комом и это бросается в глаза каждому встречному. Хотя, ясное дело, никто ничего не замечал. «Звонок» в кармане тем более не был виден…
После эпизода в салоне «Волги» майор ни на секунду не прекращал крутить-вертеть в уме эту скользкую ситуацию. Что делать с трофеем? Всё время, пока возвращался в Управление, пока вёл девицу к себе на этаж, думал, прикидывал так-сяк… Избавиться? Это просто – измельчил и спустил в унитаз. С другой стороны, избавишься от устройства – и больше его не увидишь. Необратимый поступок, как сказал бы умник Дыров. Неживой предпочитал иметь пути отступления, привычка такая. Значит, оставить себе? А это страшно, чего уж там. Участвовать в чужой комбинации, целей и средств которой не понимаешь, – кисло, товарищи. Особенно, если не понимаешь целей. Да и со средствами не всё просто. Конечно, рапортануть о якобы случайной находке всегда успеется, но… Так и не решил, короче.
Решил сейчас. Покойный Конда подсказал.
Это что же, я теперь любого могу? – прыгало в голове новоявленного «носителя смерти». И мне ничего не будет? И никто не узнает?.. Но постойте, постойте… Да у меня ж тогда – целое меню! Дефектная ведомость гадов! Что Конда, подумаешь – какой-то следак…
Но как в таком случае быть с девчонкой? Гаргулия что-то там намекал про отношения с женщинами: типа – запрещено. Гнать её или что?
Ладно, об этом позже. И так голова кругом…
– Странно вообще-то, – сказал Дыров. – Понятно, зачем Конде было прятаться в больнице. Переждать, вот и весь сердечный приступ. Захотел бы, его бы хоть завтра выписали.
– От кулака рока не спрячешься.
Дыров поморщился:
– Шути-шути… пока. С утра поднимется такой хай, копать начнут…
– А кто шутил? – восстал Виктор.
В коридор высунулась девица, глядя вопросительно. В кабинете звонил телефон.
* * *– О смысле жизни задумался? – осведомились в трубке. – Чего не отвечаешь?
– Я отвечаю за всё, – парировал Неживой.
Это был Матвей Лобок. Фамилия та ещё, почище, чем у Конды. Папин подарок ко дню рождения. Как он, бедолага, живёт? Скрытые и явные ухмылки, сопровождавшие Матвея с детства, – не в них ли причина той особой говнистости, которую часто называют умением работать с людьми?
– Ты сейчас где? – спросил майор Лобок.
Ну и ну. Звонить по служебному с вопросом: ты где? – это как же надо мозги засрать.
– Як тому, что не выходил ли ты куда, – пояснил Лобок.
– Я вообще только что пришёл.
