Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2010, № 10
— Далеко? — с сомнением спросила Надежда.
— Нет, нормально, — возразил Игорь, — расфокусируем немного — хватит. Зал маленький. Значит, заходим. Без суеты расставляем оборудование. Наладонники для кинестетиков, понятно, каждый оставляет при себе. Массовый сеанс тактильных ощущений мы им никак не организуем. А дальше, Надюша, так, как ты предлагала, — делим по восьмому ряду кресел и центральному проходу.
Надежда нахмурила тонкие брови и поводила пальчиком по краю пузатого бокала с коньяком.
— Давай по пятому, Игорь. Полный зал они не наберут. Не рискнут, что бы там ни говорили в кассе про отсутствие билетов и пригласительных. Народ сядет вперед.
— Да, пожалуй.
— Ничего не выйдет, — вдруг сказал Кирилл, подняв голову, и залпом опрокинул содержимое бокала, приятно обжегшее горло.
— Почему? — хором спросили Надежда с Мартой. Кирилл мог поклясться, что сейчас им не надо было разыгрывать из себя двух напуганных женщин — они таковыми и являлись.
Игорь резко выпрямился, положил ладони на стол и посмотрел на Кирилла.
— Потому что мы все еще работаем индивидуально, девочки. Кирилл прав. Нужен ведущий. Как на религиозных сборищах, где презентатор кричит со сцены: «С нами бог» или, на худой конец, — «С нами великий дух древних славян».
— Тогда я возьму квадраты свой и Гольцова, — сказала Марта и подмигнула. — Что кричать будешь, Кирюша?
— Не знаю, — немного обескураженно признался Кирилл.
— Все что хочешь, — улыбнулся ему Игорь, — лишь бы укладывалось в формулу свет-звук-ощущения в соответствующем процентном соотношении.
— Что-то бронебойное нужно, — пробормотал Кирилл, — постараюсь. А наркологов у нас сколько?
— Две бригады.
— Как мало… — прошептала Надежда, и Кириллу показалось, что ее темно-карие глаза стали более влажными, чем обычно.
— Нормально, — улыбнулся ей Игорь, — там Мариванну с улиц сдернули. Она одна целого полка стоит.
— Ребята… а если мы все ошиблись? — тихо сказала Надежда. — Может, там обычный спектакль?
— Вернемся сюда и еще чего-нибудь закажем, — уверенно сказал Игорь и посмотрел на часы. — Визуальные приманки сдаем Кириллу. Раз он будет на сцене — он и развесит, пока мы сориентируемся на местности. Пусть музыка несколько минут поиграет, так даже лучше.
Марта сломала пудреницу, которую держала в руках и протянула Гольцову ее черную крышку:
— Держи, Кирюша. Очень высоко не вешай, они и так снизу вверх смотрят.
Сигнал прошел в 21.20, когда спектакль в большом зале уже закончился и в фойе одевались немногочисленные театралы, которые не сбежали сразу после антракта. Кирилл снял пиджак и перекинул его через руку, в которой держал горсть визуальных приманок. Около дверей малого зала вместо привычной бабушки в синем костюме стоял напарник Порубова. Из-под расстегнутой кожанки выглядывала кобура. Он коротко кивнул, дверь на несколько секунд приоткрылась, пропуская внутрь двух мужчин и двух женщин, и тяжело затворилась за ними.
— …билеты действительны, — говорил со сцены один из ребят Немцова. — Прошу всех пройти к боковому выходу.
Вспыхнул свет, несколько человек поднялись со своих мест и, пошатываясь, побрели в указанном направлении. Кирилл рванулся вперед по боковому проходу. Цепочки генераторов помех, зажатые в руках, звякали, диски раскачивались в ритме торопливых шагов. Параллельно ему с другой стороны вперед проскочил Игорь и раскрыл дипломат на краю сцены. Зал заполнила психоделическая музыка, в которую вплетался далекий и неровный барабанный бой. Под эту музыку Кирилл работал сто раз. И каждый раз — он вещал что-то человеку на ухо, играя голосом, интонацией, постепенно повышая громкость. А сейчас ему предстояло орать под нее со сцены нечто такое, отчего проснутся все двадцать-тридцать человек, оставшихся в помещении. Кирилл взлетел по ступенькам. Ослепленный светом направленных на него софитов, он запнулся на полпути к прозрачному занавесу, взглянул под ноги и отпрянул. Под ногами в луже крови лежало человеческое тело с черно-красной дырой вместо правого глаза, и еще несколько шевелящихся тел на самом краю сцены. Перед глазами все поплыло, в горле застрял комок теплой мокрой ваты. Кирилл не видел зрительный зал за галереей бессмысленно выпученных глаз и перекошенных слюнявых ртов. Скрюченные пальцы скребли по сцене, словно стараясь добраться до Гольцова и утащить во тьму, за грань истинного мира.
— Игорь, стащим их со сцены в зал! Усадим в первый ряд. Вот нам калибровка по степени погружения, — раздался грудной низкий голос. И от его вибрирующий силы поселившийся в груди ужас съежился и превратился в дрожащего мокрого котенка, жалкого и беспомощного. Это говорила Марта. Теперь она обращалась к оперативникам:
— Мальчишки, если вы уже всех победили, помогите Игорю Александровичу с клиентами. Мы с Надеждой начнем с задних рядов. Кирилл, не стой!
Но Гольцов уже опомнился, подскочил ко второму ряду кулис, которые были задернуты, и в шахматном порядке прицепил к ним сразу пять черных дисков. Более легкие, чем занавес, портьеры колыхались, усиливая игру света заработавших приборов. За спиной слышался тяжелый шорох стаскиваемых со сцены человеческих тел. Кириллу почудилось еще какое-то движение сбоку, он обернулся. На сцену торопливо поднималась нарколог Мария Ивановна, за ней фельдшер с чемоданом в руке. Привалившись спиной к бутафорской печке, на которой во время детских спектаклей выезжал на сцену Емеля, за первым рядом кулис сидел смертельно бледный Влад, прижимая ладонь к окровавленному плечу. На белоснежном боку печки, расписанном аляповатыми цветами, сверху вниз тянулась красная полоса, которую он оставил за собой, медленно сползая на пол.
— Работай, — прошипел Влад и закрыл глаза.
Кирилл вышел вперед, почти к самому краю сцены. «У меня же шок, — отрешенно подумал он, — как работать?! Визуальный ряд… да я не вижу ничего из-за этих чертовых прожекторов! У меня у самого визуальный канал информации перекрыт».
— Куртку мы снимем, Владик, — под заливавшую зал психоделическую музыку ласково говорила Мариванна у него за спиной, — ты же у нас мачо… — и совсем другим тоном, видимо, кому-то из оперативников Немцова: — Где «скорая»? Где снаружи? Она снаружи, а огнестрел внутри! Что я тебе, фокусник?! Скажи спасибо, перевязочный материал в укладке есть… Значит, забирайте его отсюда к чертовой матери!
Кирилл поднял обе руки вверх:
— Кровь! — заорал он неожиданно для себя самого. — Красное на белом! Кровь на снегу!
И скорее почувствовал, чем увидел, как дрогнул и потянулся к нему зрительный зал. Люди, попавшие в ловушку иллюзий и внезапно брошенные там, в темных закоулках подсознания, теперь снова были не одни. Кто-то пришел к ним, разговаривал на их языке, звал за собой к свету, краскам, завораживающей прекрасной музыке и неземным ощущениям.
