Станислав Михайлов - Жемчужина
— Отберите у него это!
Я лежал на животе, с руками, скрученными за спиной. Чье-то колено упиралось мне между лопатками.
— Живым! Живым брать, твари!
И снова хлынул поток ругательств.
— Третий удрал! — это уже другой голос, сзади. Кто «третий»? Нарт? Сбежала?
Ручеек надежды затрепетал в пересохшей от бесконечных напастей пустыне моей души.
Спереди опять донесся шум возни, наконец, все стихло.
— Один удрал, эй! — повторили сзади.
— Так догоняйте, гниль зубная! — это первый голос, командовавший «отобрать» и «брать живым». Топот ног удалился по пещере.
Они не знают, что такое «это»? Кто они? Какие-то местные налетчики? Странно, кого же они могли ждать в этой пещере, кроме нас? Может, нас и ждали? Но кто же предал, неужели Армир? Ее птица следила за нами. Или еще кто-то, оставаясь невидимым, вел за нами свою нить? А существует ли эта Армир вообще? Куда, на самом деле, вел меня Трана?
Налетчики очевидно не знали, что за «это» такое выпустило по ним треть заряда малого стержня в течении пары мгновений. И как им повезло, что почти весь огнелуч стеганул впустую по камням…
А вот я знал. Это выжигатель. Личное оружие святош. И единственный, кто мог его применить в свалке на полу — Трана. Дикарь Трана, спасший меня от жажды и голодной смерти. Если он служит жрецам Звездного огня, зачем помогать мне? Отдал бы наследникам, и все дела, или прикончил бы прямо там, на границе пустыни… Да мог бы просто ничего не делать, возможно, я был обречен, не дотянул бы до воды…
Мне определенно не хватало информации. А в голове снова заговорило. Как же не вовремя!
«Ксената, это Пол. Ты должен вспомнить. Хозяева островов, плавучий остров, Лиен…»
Опять эти имена. Какая Пол? Какая Лиен?
«Я — Пол, — сквозь волнение, явно различимое в голосе, пробился смешок. — Я — мужчина. Можешь звать меня Пола, если тебе так легче. Лиен — из ваших, она женщина, марсианка, то есть, тьфу, с Жемчужины, из твоего…»
Голос пропал.
В гроте появился свет. Они снова зажгли факелы, на этот раз штук пять. В пляшущем оранжевом свете морды морских чудовищ на колоннах, казалось, ожили, и не предвещали ничего доброго. Кто-то застонал. Нестерпимо пахло горелой плотью.
— Шаргу и Мерту завалил, — резкий мужской голос отпустил новое смачное ругательство на восточном торговом и пнул темную кучу у своих ног. Куча всхлипнула. Я понял, что это Трана. Жив, значит. — Томарте руку отжог по плечо, отползень чешуйчатый…
Новым стоном Трана встретил новый пинок.
— Томарта, идти можешь? — первый голос, вероятно, предводителя.
Тишина была ему ответом.
— Посмотри его…
— Уй-ли-ли, да тут не только руку… Он в отрубе…
— Дай, гляну, — предводитель шагнул в сторону и скрылся за камнем. Раздался короткий хруст и вскрик: — А что?! Бросить подыхать?! Не жилец.
Добивают безнадежных раненых, как попавшийся зверь откусывает хвост или защемленную лапу, так и эти бандиты… да, пожалуй, бандиты… Только за ними-то никто не гонится, они — хозяева здесь… Или нет?
Мимо моего лица проковыляли, прихрамывая, две изрядно опухшие ноги. Сзади раздался топот, стон, проклятья…
— А у тебя что?! — главарь банды хмуро взглянул куда-то надо мной.
— Ребро сломал, что ли… Дойду. Об стену приложился.
— Га-га-га, сам приложился, — донеслось с другого конца грота.
— А у меня нога… Ща костыль прилажу… Да могу идти, могу же!
Главарь перешагнул через меня и, видимо, осмотрел пострадавшего.
— Ну, гляди, не отставай.
Поддел мой бок носком ступни, и я очутился на спине.
Коротко оглядел меня, хмыкнул. Ухватил здоровенными ручищами за плечи и посадил, прислонив к холодной шершавой стене. Бросил в сторону:
— Хе, плотояды мои, а этот-то самый смирный оказался. Оба-на… Святоша…
И дыхнул прямо в лицо. Впрочем, сквозь вонь жженого тела, пропитавшую воздух, такая мелочь, как запах из гнилого рта, пробиться уже не могла.
Дыхнул и произнес:
— Слышь, ты, гниденыш. Будешь спокойный, будут целы зубы и кости. Усек?
Сзади снова раздался топот. Предводитель распрямился и повернулся. В свете факелов появились три бандита, все трое тяжело дышали.
— Ушел, — сквозь хрип пробормотал передний.
Предводитель медленно подошел к ним и смачно, наотмашь врезал каждому по физиономии. Двое не устояли на ногах. Тот, который устоял, получил дополнительный удар в живот и тоже сполз на пол, хватая ртом воздух.
— Ладно. Пусть бегает. Скажем, были двое. Все поняли, что скажем?
Все, кто слышали и могли говорить, дружно замычали что-то одобрительное.
— А эти? Они же заложат… — несмело усомнился кто-то из дальнего угла грота.
— Эти? — главарь окинул нас с Траной свирепым взглядом. — Эти…
Похоже, такая мысль сразу не пришла ему в голову, и теперь он закипал.
— Прикончить бы их… — прорычал он. — Да нельзя. Ладно. Скажем, что есть. Третий удрал. Пусть платят за двоих. А цену поднимем, у нас вон два… Три трупака и раненые. «Непыльная работенка», тьфу… — И он снова выругался, да так заковыристо, что я и при желании не смог бы перевести все возможные оттенки смыслов.
Они поставили Трану на ноги, осмотрели его. Тот опять громко застонал. Похоже, у него повреждена рука, висит тряпкой. Но ноги целы. В рот ему запихали тряпку. Мне тоже, хотя понятия не имею, какой в ней смысл: вздумай мы кричать, кто услышит?
И нас погнали по пещерам. Трана прихрамывал и охал, поддерживая вторую руку — здоровой. На него прикрикивали, пинали, но быстрее идти он не мог. Впрочем, не похоже, что бандиты как-то особенно торопились: даже поджидали отстающего, ковылявшего на костыле. А еще они забрали с собой мертвых. Не поленились и кое-как вытерли кровь на камнях, хотя и крови-то было немного, так, кто-то, похоже, порезался в темноте. Попробовали стереть следы со стен: факельную копоть кой-как размазали, но от выжигателя стены слегка оплавились, этого скрыть не вышло. Ну, еще бы им не оплавиться, жар на ярком конце огнелуча создается колоссальный.
То есть улик осталось — хоть отбавляй, но если просто идти по пещере, да еще и с таким же освещением, можно легко проскочить мимо, не заметив. Заметание следов, пожалуй, не было привычным делом для этой банды. Что-то во всем, что наблюдал, выглядело не совсем так, как должно было бы… Как-то странновато…
— Давай, шагай! — и пинок пониже спины. Я слишком задумался.
Мы шли не так, чтобы очень долго, но много петляли. Наконец, добрались до стоянки. В большой пещере, оборудованной очагом из стащенных в кольцо камней, валялись раскиданные по полу вещи и лежаки. У стены — куча припасов, какие-то мешки, бурдюки, связки соленой рыбы, вяленых водорослей… Чуть в стороне — неколотые горючие камни для костра, темные и маслянистые, влажно мерцающие в огне факелов. Почему-то только орехи даранника, по форме и размеру напоминающие небольшие, но толстые колеса, были сложены более-менее аккуратно, стопками.
