Пол Андерсон - На страже времен
Уиткомб кивнул, Эверард опустил скуттер в заросли и настроил программатор на пять часов вперед. Ослепительное солнце вставало на северо-востоке, птицы вовсю щебетали, густая трава была мокрой от росы.
Сойдя со скуттера, они отправили его с космической скоростью на десять миль от земли, где он и должен был находиться до получения радиоимпульса от крошечного передатчика, который был вмонтирован в их шлемы.
Они открыто подошли к деревне, отгоняя топором и мечом, повернутыми плашмя, довольно диких на вид рычащих и лающих собак. Войдя во двор за ограду, они обнаружили, что он незамощен и густо покрыт грязью и навозом. Несколько голых растрепанных ребятишек глазели на них из плетеных, обмазанных глиной хижин. Девушка, доившая низкорослую корову, вскрикнула; коренастый мужчина с низким лбом, возившийся со свиньями, схватился за копье. Сморщив нос, Эверард подумал о том, что неплохо было бы привести сюда кое-кого из современных ему чересчур горячих апологетов теории «благородных нордических предков».
В дверях большого строения появился седобородый человек с топором в руке. Как и все люди его эпохи, он был на несколько дюймов ниже среднего человека двадцатого века. Перед тем как поздороваться, он внимательно оглядел их.
Эверард вежливо улыбнулся.
— Я зовусь Уффа Хундингссон, а это, — мой брат, он зовется Кнуби, сказал он. — Мы купцы из Ютландии, приехали сюда торговать в Кентербери. (Он произнес это название Кантуарабириг, как было принято в том веке.) Мы шли с того места, где пристал наш корабль, и заблудились, проплутали всю ночь по лесу и вот подошли к твоему дому.
— Я зовусь Ульфнот, сын Альфреда, — сказал йомен. — Входите и разделите с нами трапезу.
Большая темноватая комната была полна дыма и до отказа набита людьми: детьми Ульфнота, их женами, мужьями и детьми, арендаторами У льфнота, женами, детьми и внуками арендаторов. Завтрак состоял из полусырой свинины, которую запивали из рогов слабым кисловатым пивом.
Вести разговор было нетрудно: как все люди, живущие вдалеке от других поселений, они были рады посплетничать. Труднее было придумать правдоподобный рассказ о том, что происходит в Ютландии. Раз или два Ульфнот, который отнюдь не был дураком, ловил их на какой-нибудь ошибке, но Эверард твердо отвечал:
— Это ложные слухи. Иной раз происходит ужасная путаница, пока вести идут из-за моря.
Впрочем, разговоры о погоде и урожае мало отличались от тех, которые велись на Среднем Западе в двадцатом веке.
Только позже Эверарду удалось спросить о кургане. Ульфнот нахмурился, а его тучная беззубая жена торопливо повернулась к деревянному идолу и сделала рукой какой-то охранительный знак.
— Негоже говорить об этом, — пробормотал ют. — Я бы желал, чтобы волшебник не был похоронен на моей земле. Но он был другом моего отца, умершего в прошлом году, а отец и слышать не хотел о том, чтобы курган насыпали не здесь.
— Волшебник? — Уиткомб навострил уши. — Что это за история?
— Ну что ж, — сказал Ульфнот. — Могу вам рассказать. Шесть лет назад в Кентербери пришел незнакомец по имени Стейн. Он, наверно, был из далеких стран, потому что не говорил ни на языке бриттов, ни на языке англов. Но король Хенгист милостиво принял его, а потом Стейн научился нашему языку. Он поднес королю странные, но хорошие подарки. Этот человек умел давать хитроумные советы, и король все больше полагался на него во всех делах. Никто не смел перечить Стейну, потому что у него была палка, которая метала молнии. Он разрушал своими молниями скалы, а в битве с бриттами сжигал заживо людей. Многие думали, что он бог Вотан, но этого не может быть, раз он умер.
— Вот как. — Эверард почувствовал, как в нем растет нетерпение. — А чем он занимался, пока жил?
— О… я же говорил, он давал королю мудрые советы. Это он предложил, чтобы мы перестали убивать бриттов и звать сюда в Кент наших родичей из страны ютов. Он говорил, что лучше жить в мире с местными жителями. Он считал, что наша сила и знания бриттов, перенятые от римлян, помогут нам построить могущественное королевство. Может, он и был прав, хотя я-то сам не вижу смысла во всех этих книгах и баснях, не говоря уже об их непонятном боге с крестом. Как бы то ни было, он был убит три года назад какими-то людьми и похоронен как подобает — с жертвенными животными и теми пожитками, что не забрали его враги. Дважды в год мы приносим жертвы на его могиле, и, должен сказать, его дух не тревожит нас. Но все-таки мне как-то не по себе…
— Три года, — прошептал Уиткомб. — Понятно…
Им удалось уйти только через час, и Ульфнот настоял, чтобы мальчик проводил их до реки. Эверард, которому вовсе не хотелось идти пешком в такую даль, усмехнулся и на полдороге вызвал по радио скуттер. Когда они с Уиткомбом забрались на сиденья, он сказал насмерть перепуганному мальчишке:
— Знай, что у вас гостили великие боги, Вотан и Тор, которые охранят твой род на годы и годы от всяких бед.
Затем он нажал кнопку и отправил скуттер сразу на три года назад.
— Сейчас самое трудное, — сказал он, глядя из кустарника на ночную деревню.
Курган еще не был насыпан, волшебник Стейн был еще жив.
— Мальчишку нетрудно было обмануть нашим волшебством, но сейчас нам предстоит добраться до человека, который живет в большом городе и который к тому же — правая рука самого короля! Притом у него есть блистер.
— По-видимому, нам это удалось… или удастся, — сказал Уиткомб.
— Не обязательно. Если у нас ничего не получится, Ульфнот расскажет нам через три года совсем другую историю, возможно, что Стейн сейчас находится у него — тогда он сможет убить нас дважды! И Англия пятого века, которую Стейн втащит в эпоху неоклассической культуры, пойдет совсем не тем путем, который превратил ее в страну, известную тебе в 1894 году… Интересно, чего же добивается Стейн?
Он поднял скуттер в воздух и направил его в сторону Кентербери. Ночной ветерок овевал его лицо. Вскоре появились очертания города, где они опустились на землю в какой-то рощице. Луна освещала полуразрушенные римские стены древнего Дуровернума с черными пятнами там, где юты пытались заделывать дыры глиной и досками. Никто не мог войти в город после захода солнца.
Скуттер вновь перенес их к полудню следующего дня, и вновь они отослали его в небо. Завтрак, который они съели — два часа назад и через три года в будущем) — вызывал у Эверарда легкую тошноту. Они шли по разбитой римской дороге в направлении города. Движение по дороге было довольно оживленным: большинство проезжающих составляли крестьяне, которые везли на базар свои продукты в скрипучих повозках, запряженных быками. У ворот их остановили два стражника довольно злодейского вида и спросили, зачем они идут в город. На сей раз они представились посланниками купца, который поручил им побывать у городских ремесленников. Стражники глядели весьма недружелюбно. Уиткомб сунул им несколько римских монет; скрещенные копья разошлись, и они вошли в город.
