Клиффорд Саймак - Театр теней
А помнишь, какие возвышенные речи ты произносил перед Эпсоном Ли буквально на днях?
«Это было на днях»,— отрубил сенатор.
Ты же теперь не посмеешь взглянуть настоящему шахматисту в глаза,— не унимался голос.
«Зато смогу смотреть в глаза простым людям Земли»,— заявил сенатор.
Да ну?— осведомился голос,— И ты серьезно этого хочешь?
Да, это, конечно, вопрос. Хочет ли он?
«Мне все равно,— в отчаянии вскричал сенатор,— Будь что будет. Они сыграли со мной грязную шутку. Я им этого не спущу. Сдеру с них кожу живьем. Заставлю…»
Ну еще бы,— перебил голос, насмехаясь.
«Убирайся прочь! — завопил сенатор.— Убирайся, оставь меня в покое! Неужели даже ночью я не могу побыть один?..»
Ты и так один,— произнес голос из тайника души,— В таком одиночестве, какого не ведал никто на Земле.
Председательствующий м-р Леонард. Вы представляете страховую компанию, не так ли, мистер Маркли? Крупную страховую компанию?
М-р Маркли. Совершенно верно.
Председательствующий м-р Леонард. Когда умирает ваш клиент, это стоит вашей компании денег?
М-р Маркли. Ну можно при желании выразиться и так, хотя вряд ли это лучший способ…
Председательствующий м-р Леонард. Но вы выплачиваете страховые премии в случае смерти клиента, не так ли?
М-р Маркли. Разумеется.
Председательствующий м-р Леонард. В таком случае я вообще не понимаю, почему вы противитесь продлению жизни. Если смертей станет меньше, вам придется меньше платить.
М-р Маркли. Не спорю, сэр. Но если у клиентов появятся основания думать, что они будут жить практически вечно, они просто перестанут заключать страховые договоры.
Председательствующий м-р Леонард. Ах вот оно что! Вот, значит, как вы на это смотрите…
Из стенографического отчета о заседаниях подкомиссии по делам науки комиссии по социальному развитию при Всемирной палате представителей.
Сенатор проснулся. Он не видел снов, но чувствовал себя так, будто очнулся от кошмара — или очнулся для предстоящего кошмара,— и отчаянно попытался вновь уйти в сон, провалиться в нирвану неведения, задернуть штору над безжалостной реальностью бытия, увильнуть от необходимости вспоминать со стыдом, кто он и что он.
Но по комнате шелестели чьи-то шаги, и чей-то голос обратился к нему. И он сел в постели, сразу проснувшись, разбуженный не столько голосом, сколько тоном — счастливым, почти обожающим.
— Это замечательно, сэр,— сказал Отто.— Вам звонили всю ночь не переставая. Телеграммы и радиограммы все прибывают и прибывают…
Сенатор протер глаза пухлыми кулаками.
— Звонили, Отто? Люди сердятся на меня?
— Некоторые — да, сэр. Некоторые ужасно злы, сэр. Но таких не слишком много. А большинство очень рады и хотели выразить вам признательность за великий шаг, который вы сделали. Но я отвечал, что вы устали и я не стану вас будить.
— Великий шаг? — удивился сенатор.— Какой великий шаг?
— Ну как же, сэр, ваш отказ от продления жизни. Один из звонивших просил передать вам, что это самый выдающийся пример моральной отваги во всей истории человечества. Он еще сказал, что простые люди будут молиться на вас, сэр. Так прямо и сказал. Это звучало очень торжественно, сэр.
Сенатор спустил ноги на пол и почесал себе грудь, сидя на краю кровати.
«Поразительно,— подумал он,— как круто иной раз поворачивается судьба. Вечером — пария, а поутру — герой…»
— Понимаете, сэр,— продолжал Отто,— вы теперь сделались одним из нас, простых людей, чей век короток. Никто никогда не решался ни на что подобное.
— Я был одним из простых людей задолго до этого заявления,— отвечал сенатор.— И вовсе я ни на что не решался. Меня вынудили снова стать одним из вас. В сущности, вопреки моей воле.
Однако Отто в своем возбуждении, похоже, ничего не слышал. Он трещал без умолку:
— Газеты только об этом и пишут, сэр. Самая крупная сенсация за многие годы. Политические комментаторы судачат о ней на все лады. По их мнению, это самый ловкий политический ход с сотворения мира. До заявления, считают они, у вас не было никаких шансов на переизбрание в сенат, а сейчас довольно одного вашего слова — и вас могут выдвинуть в президенты.
Сенатор вздохнул.
— Отто,— сказал он,— дай мне, пожалуйста, штаны. Здесь холодно.
Отто подал ему брюки.
— В кабинете вас ждет газетчик, сэр. Я выпроводил всех остальных, но этот пролез с черного хода. Вы знаете его, сэр, так что я позволил ему подождать. Это мистер Ли.
— Я приму его,— решил сенатор.
Значит, это был ловкий политический ход, и только? Ну что ж, пожалуй. Но пройдет день-другой, и даже прожженные политиканы, оправившись от изумления, станут дивиться логике человека, в буквальном смысле слова променявшего собственную жизнь на право вновь заседать в сенате.
Разумеется, простонародью это придется по вкусу — но он–то писал свое заявление не ради оваций! Впрочем, если людям так уж хочется считать его благородным и великим, пусть их считают, не повредит…
Сенатор тщательно поправил галстук, застегнул пиджак. И направился в кабинет, где ждал Ли.
— Вы, вероятно, хотите взять у меня интервью? — осведомился он,— О мотивах, побудивших меня выступить с подобным заявлением?
Ли отрицательно покачал головой.
— Нет, сенатор, у меня на уме кое-что другое. Просто я рассудил, что вам не мешало бы тоже узнать об этом. Помните наш разговор на прошлой неделе? Об исчезновениях? — Сенатор кивнул,— Так вот, я разузнал еще кое-что. Тогда вы мне ничего не сказали, однако теперь, может, и скажете. Я проверил, сенатор, и выяснил: исчезают не только старики, но и победители конкурсов здоровья. За последние десять лет более восьмидесяти процентов участников финальных соревнований также исчезли без следа.
— Ничего не понимаю,— откликнулся сенатор.
— Но их куда-то увозят,— продолжал Ли.— Что-то с ними происходит. Что-то происходит с людьми двух категорий — с теми, кому продлевали жизнь, и с самыми здоровыми представителями молодого поколения.
— Минуточку! — У сенатора перехватило дыхание,— Минуточку, мистер Ли…
Он на ощупь добрался до стола и, опершись на крышку, медленно опустился в кресло.
— Вам нехорошо, сенатор? — поинтересовался Ли.
— Нехорошо? — промычал сенатор.— Да, наверное, и в самом деле нехорошо.
— Они нашли жизненное пространство! — воскликнул Ли с торжеством.— Это и есть объяснение, не правда ли? Нашли жизненное пространство и теперь посылают пионеров-освоителей…
