Р. Эйнбоу - Экипаж Большого Друга
— Первым поиском мы называем вашу экспедицию. Действительно поиск, даже, пожалуй, с большой буквы — Поиск. Вы не представляете, что мы здесь чувствовали ещё полгода назад, пока не научились сдерживать напасть. Ну и плюс — первый рейс нового корабля. У него даже названия ещё нет. Испытания проходили на первом прототипе, но он погиб. Одна из первых аварий из той катавасии, что случилась. Старушка Луна украсилась еще одним кратером. А если бы не Вешнин, командир экипажа, то Земля могла и вовсе лишиться спутника, а люди будущего. Его именем ещё назовут… обязательно что-нибудь назовут.
Я шел и думал — да, ребята, вы тут не в бирюльки играете, но всё же, мы-то тут при чём? Димкин вопрос не давал мне покоя не меньше, чем ему. Не забывал я и смотреть по сторонам. Помещения базы производили впечатление декораций фантастического фильма. Хотя, по сути, мы и оказались в будущем, оставаясь в настоящем, чем не сюжет?
Бесконечные коридоры, огромное количество дверей снабжённых светящимися надписями наподобие «Стенд вихрей. Без защиты вход запрещен» или просто «Лаборатория ума». Сразу вспомнилась наша лаборатория света и тьмы. Наконец мы, свернув возле указателя «Жилая зона», подошли к нашим, как их Женя назвала, каютам. Каюты оказались чем-то вроде двухкомнатных квартир, разве что без кухни — спальня и кабинет.
— В первые годы тут жили разве что не в палатках, а теперь вот — вполне благоустроились. Полторы тысячи человек, многие живут почти постоянно, и ничего, люди довольны. Вторая ваша каюта рядом, она точно такая. Так что, смотрите и запоминайте.
Запоминать было что. Я вспомнил, как однажды в гостинице боролся с модерновой сантехникой. Здесь битва могла оказаться не столь успешной с моей стороны. Бытовая машинерия выглядела непривычно и пугала новизной. Короче, попали мы с Круглым в воплощённую мечту законченного бездельника. Отдельно стоит упомянуть стол в кабинете, который вовсе и не стол, а терминал единой сети базы. Сидя за ним, я могу… я всё могу, а если чего и не, то просто надо внимательно прочитать инструкцию. Женя выразилась в том духе, что объяснить, как тут и что, она не может из-за ограниченного времени, в случае возникновения вопросов чтите хелпы.
После процедуры запоминания то ли сетчаток, то ли физиономий, каюты стали нашими, и мы отправились дальше. Третьего члена экипажа мы застали на рабочем месте. За одной из множества дверей расположилась небольшая комнатушка с единственным столом-терминалом. Человек, что расположился перед столом, с головой ушел в работу. На стук и открывшуюся дверь, во всяком случае, он никак не отреагировал. Из рабочего транса его вывел голос нашего гида:
— Знакомьтесь, Мирон Герке, ведущий специалист группы первого поиска.
Он резко обернулся, легко соскользнул с кресла, сделал шаг нам навстречу. Мы представились, обменялись рукопожатиями. Ладонь у Мирона оказалась тёплой, сухой и цепкой. Небольшого роста, смуглый, черноволосый, с живыми умными глазами он показался мне моложе нас с Круглым. Как выяснилось позже, тут я ошибся, на тот момент шел Мирону сорок пятый год.
Одет он был всё в то же странный комбез, лишь расцветка немного другая, но такая же попугайская, как и у остальных. Так же, как и многие встреченные до него аборигены, Герке носил в ухе гарнитуру и браслет замысловатого вида на левом запястье — универсальный коммуникатор, служащий для связи как внутри базы, так и с любой точкой планеты (Земли, естественно).
После небольшой паузы и взаимных изучающих взглядов, он сказал:
— Идёмте, ребята, продолжим знакомство, — голос у него оказался глухим и невыразительным.
Вообще, мне Мирон Герке поначалу не показался человеком приятным во всех отношениях — слишком серьёзен и замкнут.
Женя сдала нас с рук на руки Мирону и с заметным сожалением покинула нашу компанию. Герке тоже много и энергично нам втолковывал, много интересного показал из хозяйства базы, но мне не запомнилось почти ничего, всё померкло перед нашей встречей с кораблём.
Помню, очередной длиннющий коридор и очередная дверь, но открылась она не в обычный кабинет-лабораторию, а в гигантский ангар с металлическими стенами. Мы вышли на галерею, опоясывающую его по периметру на высоте, как мне показалось, метров сорока. Потолок — лепестки диафрагмы, от нас до него ещё метров пятнадцать.
Самое главное расположилось внизу — тороид, состоящий из белёсого тумана, такое у меня сложилось впечатление. В диаметре около пятидесяти метров, а толщина метров пятнадцать, внушительная конструкция. Поверхность, кажется, струится и одновременно выглядит абсолютно несокрушимой. Вокруг него суетились, люди, какие-то механизмы, слышались разнообразные шумы, сливавшиеся в некий однородный гул.
— Вот он, наш бублик. Средство передвижения меж звёзд, — не без некоторого кокетства произнес Мирон. — Имени ещё не получил.
Мы же не могли оторвать взгляда от нашего корабля. Именно — нашего, ещё одна ступенька в понимании, что всё всерьёз, и отступать поздно. Корабль впечатлил не только размерами. При взгляде на него не оставалось сомнения, что видишь нечто, совершенно не подходящее под привычные определения, Иное, невиданное, почти чудо.
Потом, на занятиях, нам рассказали, что вещества в нашем корабле меньше чем силовых полей, что «туман» — внешнее защитное поле, а чёрное кольцо на внутренней поверхности тора — инициатор кокона двигатель-генератора. Много ещё чего мы узнали потом, а в тот момент как-то само собой у меня сорвалось:
— Я бы назвал его Большой Друг, — мне показалось, что корабль посмотрел на меня с любопытством и одобрением.
Димка, не задумавшись, угукнул. Мирон же тронул кнопку на браслете и сказал в усик гарнитуры:
— Внимание… — его голос прокатился по ангару, заглушая шум, — экипаж дал кораблю имя. Отныне он зовётся Большой Друг!
Люди внизу молча повернули головы в нашу сторону, одни зааплодировали, другие помахали нам, приветствуя, а один парень, невысокий, чернявый прокричал «ура!». Несколько секунд спустя работники внизу вернулись к своим занятиям. Герке вновь прикоснулся к браслету.
— Теперь вся база знает. Я воспользовался аварийным каналом. И за нарушение мне будет нагоняй. Но оно того стоило. Правда, ведь? — сказал он, блеснув улыбкой, что на мгновенье преобразила его лицо.
Я подумал, что с Мироном мы всё же найдём общий язык.
Экскурсия наша закончилась часа через три, по московскому времени наступила ночь, и мы решили заночевать на новом месте. Ужинали в кафе, обычное земное кафе, и всё бесплатно. Круглому еда понравилась, а мне было как-то не до гастрономии. Мысли, вопросы, сомнения роились и шумели в голове и во время ужина и тогда, когда я валялся на диване в своей каюте, а Круглый неистово терзал мой терминал — одному ему стало скучно, и он зашёл ко мне. Наконец, после очередного его «вот, блин!» я заявил, что завтра у меня ещё куча дел на Земле, хотелось бы встать пораньше, поэтому пора спать. Димка ушел, а я уснул только под утро.
