Хол Клемент - В глубинах океана
Он приблизился, чтобы потрогать оборудование моей капсулы — приблизился настолько, что я уже не мог видеть, чем он занят. Я говорил себе, что он не может причинить мне никакого вреда, особенно если учесть, на какие рабочие нагрузки была рассчитана моя капсула, но все же мне было бы гораздо спокойнее, если бы его руки были постоянно у меня на виду. Несомненно, он проверял на прочность разные вещи — на меня даже накатывала дрожь запертого в клетке цыпленка, когда он дергал за что-то особенно сильно.
Он снова отдалился и дважды обплыл вокруг капсулы, не отводя от нее глаз. Затем он опустился на ткань тента и прижал к ней голову, будто бы собирался пробить ее лбом.
Я не осмеливался перемещаться слишком быстро и не мог выглянуть в нижний иллюминатор, чтобы посмотреть, растягивается ли ткань под его шлемом достаточно для того, чтобы он мог смотреть сквозь нее, — все-таки его шлем намного меньше моей капсулы. Очень осторожно, чтобы не сотрясать капсулу слишком сильно, я опустился вниз, но к тому времени, когда я добрался до одного из нижних иллюминаторов, он уже успел встать — по крайней мере, я видел только его тень на ткани. Тень меня не обманула. Он удалялся в том же направлении, откуда приплыл.
На этот раз мне не пришлось долго расслабляться. Он вернулся с напарником чуть меньше чем через восемь минут. Его напарник тащил цилиндр — тот самый, который уже использовался для перемещения обломка, или похожий на него. Первый пловец тоже что-то нес, но я не мог понять, что это такое. Оно было похоже на беспорядочно смотанную веревку.
Однако когда он завис над капсулой и встряхнул своей охапкой, оказалось, что это грузовая сеть, и он тут же начал оборачивать ею капсулу. Очевидно, при первом осмотре он решил, что для веревки на его находке недостаточно зацепок. Не могу винить его за это, но в тот момент мне очень захотелось, чтобы он не приходил к такому умозаключению. Я не знал, насколько прочная у него сеть, но если в ней не было производственных дефектов, она, судя по всему, могла удержать внутри себя и мои свинцовые балластные пластины. Если сеть будет обернута вокруг капсулы с балластом, то в дальнейшем не будет никакого смысла его сбрасывать. Настала пора исчезать, и я уже потянулся было к кнопке сброса балласта.
Затем у меня возникла другая мысль. Предположим, они еще не догадались, что внутри кто-то есть, — тогда, сбросив пластины, я выдам свое присутствие. Это означало выпустить кошку из мешка, и, что бы я потом ни делал, я уже ничем их не удивлю. Поэтому мне следует попытаться предпринять что-либо еще, лишь бы они не оборачивали меня сетью, пока я снова не окажусь над скальным грунтом и не смогу благополучно сбросить транспондер. В этом случае терять мне, похоже, было нечего, поэтому я одновременно выпустил все «ноги».
Ни по одному из пловцов «ногами» не попало, но это их очень напутало. Пловец с сетью в тот момент касался капсулы, и они могли решить, что он случайно нажал устройство, освобождающее пружины. Тем не менее, вернувшись к своему занятию, ни один из них не выказал никакой спешки, а они непременно заспешили бы, если бы догадались, что внутри находится человек. Они просто продолжили работу — стали прикреплять к капсуле подъемное устройство, как будто бы это был обычный обломок кораблекрушения. Теперь, с выпущенными «ногами», капсула была чрезвычайно удобна, чтобы привязать к ней веревки, а обернуть ее сетью в новой конфигурации было бы очень трудно или просто невозможно. Так что все обернулось к лучшему.
Технология транспортировки осталась той же, что и раньше. Полагаю, что цилиндр был снабжен химическим газогенератором, если принять во внимание давление, которое приходилось преодолевать баллону при расширении. Но это была просто мимолетная мысль. Гораздо интереснее было наблюдать, как пловцы начали толкать меня к краю тента еще до того, как моя капсула полностью освободилась от ткани. Похоже, мои дела шли в гору — всего два человека, скальный грунт приближался — нет, не спеши, может быть, они сразу подведут тебя к входу, который ты так стремишься найти. Дождись исхода ситуации, приятель. Убрав руку с панели управления, я скрестил пальцы на удачу.
Как и в случае с обломком носа «Пагноуз», капсулу отвели от крыши и потащили дальше параллельно ее краю. Пловцы двигались медленно — даже если бы груз ничего не весил, надо было преодолевать сопротивление воды, так что мы путешествовали больше пятнадцати минут. Я искал глазами вход, полагая, что он будет выглядеть как прорезь в ткани, но на деле все оказалось по-другому.
Через четверть часа мои носильщики снова повернули в сторону от освещенной области и направились вверх по склону, который, как я и предполагал, все еще находился справа от нас. Сотни через две ярдов в этом новом направлении мы оказались на краю впадины, примерно такой же, как та, в которой я сам чуть было, не застрял несколько часов назад, но больше по размеру. Центр котловины был освещен даже ярче, чем крыша тента, а вход располагался в самой середине освещенного пространства.
Я не очень-то хорошо его рассмотрел, поскольку приходилось действовать слишком быстро. Мельком я заметил шахту с гладкими стенками, футов сорока в диаметре; по краям ее спускалось вниз около двух десятков лестниц. Свет исходил в основном из какой-то точки внутри шахты, располагавшейся вне моего поля зрения. Между мной и провалом шахты плавало более дюжины людей, и именно эта сцена заставила меня действовать. Если бы меня окружила целая школа плавания, то мои шансы незаметно сбросить транспондер устремились бы к нулю. И, не тратя более времени на размышления, я сбросил балласт и один из транспондеров одновременно. Тут же я понял, что, возможно, совершил ошибку, так как любая из свинцовых болванок способна раздавить этот небольшой прибор в крошку, и, когда я почувствовал, что капсула рванулась вверх, сбросил еще одну машинку. Я надеялся, что падение балласта отвлечет эту компанию, — и, как я обнаружил позднее, оказался более чем прав.
Я слышал, как свинец ударил о скалу. Очевидно, то же самое услышали и пловцы вокруг шахты. Чтобы обнаружить источник шума, им потребовалось несколько секунд. Человек судит о направлении на источник звука, исходя из временной разницы между моментами прихода звуковой волны в два его уха. Но, поскольку в воде скорость звука выше, рядом находилась проводящая звук скала, а сами они были в шлемах, им непросто было определить, откуда донесся шум. И когда они все же направились в мою сторону, то это произошло потому, что один из носильщиков стал подавать им сигналы фонарем.
Два моих первоначальных компаньона цеплялись за мои «ноги» — вернее, за «ноги» капсулы, я хотел сказать. Им, конечно, не по силам было меня удержать. Пара почти невесомых человеческих тел не заменит несколько тонн свинца. Но все же они цеплялись за меня и вели за собой других.
