Фриц Лейбер - Странник (The Wanderer)
Пепе Мартинес и Большой Бенджи поднялись с подушек и нетвердыми шагами подошли к грязной кирпичной стенке, окружающей крышу дома. Движением руки Пепе указал на Луну:
– Еще раз затянусь и… пуф! Вознесусь! Как когда-то Джон Картер на Марс.
– Не забудь о скафандре, – посоветовал ему Большой.
– Неслабый косяк… Затянусь один раз, но глубоко, и этого вполне хватит, – вздохнул Пепе. – Да, прям тебе витрина ювелирной лавки, ты не находишь? – спросил он, указывая на звезды.
– Нет! Это мотоциклы, старик, с бриллиантовыми фарами. Они мчатся во все стороны света! – закричал Большой.
Араб по-прежнему сидел на подушке перед палаткой и цедил мускат из тонкой ликерной рюмки.
– А ночь вас не восхищает, дорогие мои? – поинтересовался он.
– Она прекрасна, – согласился Большой.
Луна продолжала размеренно путешествовать сквозь холодную молчаливую тень Земли, преодолевая по шестьдесят пять километров в минуту. Это странствие было так же необратимо, как и просачивание крови в грудную клетку Асы Голкомба, как беспокойное брожение сперматозоидов Джейка Лешера, как адреналин, выделяемый надпочечной железой дона Гильермо, как расщепление атомов, приводящее в движение двигатели трансатлантического лайнера «Принц Чарльз», как телевизионные волны, несущие глубоко под землю изображение Спайку Стивенсу, как прием и отталкивание внешних раздражителей мозгом погруженного в сон Вольфа Лонера – странствие в ритме психического равновесия, как выразился наш отважный мореход. Луна странствовала по небу уже миллиард лет и наверняка будет странствовать еще не один миллиард. Правда, по утверждениям астрономов, силы гравитации в конце концов притянут Луну к Земле так близко, что внутреннее напряжение разнесет на куски ее твердь, и вокруг Земли образуется нечто напоминающее по форме кольца Сатурна.
Но это, опять же таки по мнению астрономов, ждет нас только через сто миллиардов лет.
6
Пол раздраженно толкнул Марго, чтобы она перестала хихикать. Тут же встала женщина из второго ряда и крикнула Профессору:
– Что это такое – подпространство, мистер? Что это такое, если из него могут неожиданно выныривать планеты?
– Да-да, может быть, вы нам это вкратце объясните, – с видом опытного спорщика произнес Бородач, обращаясь к Профессору.
– Подпространство – это понятие, употребляемое в теоретической физике. Кроме того, этот термин появляется в многочисленных научно-фантастических рассказах, – начал объяснять Профессор. Он поправил очки и провел рукой по блестящему черепу. – Как известно, наибольшей скоростью считается скорость света. Триста тысяч километров в секунду – кажется, много; но это черепаший бег, если говорить об огромных расстояниях между звездами. Не слишком веселая перспектива для космических путешествий, а?
– Но существует, – продолжал он, – гипотеза, что межзвездное пространство искривлено и неравномерно. Искривлено и анизотропно настолько, что даже отдаленные друг от друга районы космоса могут соприкасаться. Это происходит в другом измерении – в подпространстве, если можно употребить это слово. Можно даже предположить, что все районы космоса соприкасаются друг с другом. Если бы нам удалось пробиться из нашей вселенной в подпространство, и вернуться из него обратно, в произвольно выбранную точку нашей вселенной, странствия со скоростью, превышающей скорость света, были бы возможны. Имелись в виду, конечно, путешествия космических кораблей, но я не вижу причин, почему, собственно, оборудованная планета не может путешествовать таким образом. Конечно, это только теория. Ученые – например, Джон Десмонд Бернал, философы – такие, как Степлдон, я уж не упоминаю о таких писателях, как Стюарт и Смит, давно выдвигали теории о странствующих планетах.
– Теории! – фыркнул Дылда и вполголоса добавил. – Ну и бредни!
– И что же? – Бородач не отступал от Профессора. – Существуют ли какие-то конкретные доказательства, подтверждающие существование подпространства. Может, кто-то уже путешествовал в подпространстве?
Чалма, сидящая рядом с Профессором, с интересом посмотрела на мужчин.
– Нет! Ни малейших доказательств! – улыбнулся Профессор. – Я пытался уговорить своих друзей-астрономов, чтобы они поискали какие-нибудь доказательства, но они не восприняли всерьез моего предложения.
– Интересно, – удивился Бородач, – какие же это могут быть доказательства?
– Я сам неоднократно задумывался над этим, – с гордостью заявил Профессор. – И представьте себе, кое-что придумал. Сила, необходимая для того, чтобы корабль попал в подпространство, а потом выбрался оттуда, должна создавать временные искусственные гравитационные поля. Поля эти должны быть настолько мощными, что будут вызывать видимую деформацию света звезд на заданном отрезке пространства. Я просил знакомых астрономов понаблюдать в безоблачные ночи, не вибрируют ли звезды – конечно, при помощи спутниковых телескопов. Просил я и о том, чтобы они порылись в астрономических архивах, особенно в снимках, – нет ли там доказательств этого явления – звезды, гаснущие на короткое время, либо вибрирующие странным образом.
Худая женщина из второго ряда сказала:
– Я читала в газете о человеке, который видел, как вибрируют звезды. Это было бы доказательством?
– Боюсь, что нет, – улыбнулся Профессор. – Может быть, он просто был пьян? Не нужно слишком серьезно относится ко всем этим россказням.
Пол почувствовал, как у него по телу пробежали мурашки и тут же в руку ему вцепилась Марго.
– Пол, – возбужденно шепнула она. – Ведь Профессор говорит о том, что ты видел на фотографиях.
– Очень похоже. – Пол задумался, пытаясь привести мысли в порядок. – Даже очень похоже. Он ведь употребил слово «вибрирует»?
– Ты знаешь, – сказала Марго, – то, что он говорит, не так уж глупо.
– Опперли считает, – начал было Пол, но неожиданно понял, что Профессор обращается к ним.
– Господа в последнем ряду… прошу прощения, не знаю, с кем имею удовольствие… вы хотели что-то добавить?
– Нет… нет, – медленно ответил Пол. – Мы просто ошеломлены тем, что вы сказали.
Профессор жестом поблагодарил его за признание.
– Врунишка! – улыбнулась Марго. – У меня есть огромное желание обо всем ему рассказать.
Пол промолчал и, пожалуй, поступил верно. Неожиданно его снова охватило сильное, хотя и неясное чувство вины. Он знал, что не имеет права раскрывать секретную информацию, тем более фанатикам летающих тарелок. Но ему было тяжело соглашаться и с тем, что такой человек, как Профессор, ничего не знает о фотографиях.
