Алексей Бессонов - Извне
Да!.. никто не знал, где их столичная планета, где они строят свои гигантские звездолеты, сотнями бороздящие Галактику, никто не понимал, в чем суть и смысл этих тысячелетних скитаний, и уж тем более никому не ведомо было, зачем им люди, а иногда – не только люди… говорили, что раньше, очень давно, в некоторых разбойничьих экипажах появлялись гуманоидные кислорододышащие представители иных, совершенно неведомых рас. Кто они были, эти загадочные соратники страшных пиратов? Козак хорошо помнил древние, датированные 1814 годом записи, найденные среди вросших в скалу обломков истребителя тиуи, погибшего при аварийной посадке на одну далекую безжизненную планету. Экипаж истребителя оказался наполовину человеческим, и штурман, еще юношей похищенный из родового имения в Альпах, много лет вел дневник на старом немецком языке: просто для того, чтобы не позабыть его. Состарившийся вдали от родного неба, навигатор упоминал о неких уло, сражавшихся рядом с ним в разных экипажах, называя их превосходными воинами и истинными аристократами по духу своему – но и он, увы, ни разу не отметил, откуда те появились. Впрочем, по некоторым косвенным признакам выходило, что представители этой расы, не успев еще выйти в Большой Космос, все же значительно обогнали человечество в области развития техносферы.
О тиуи человечество старательно пыталось позабыть. Слишком уж неловко выходило – мало того, что волновую тягу, сделавшую возможной дальние перелеты, нам попросту подарили, так еще и кто – пираты и контрабандисты, с которыми мы, как выяснилось, негласно сотрудничали не одну сотню лет! Почему-то ни эггли, ни тровоорты в их экипажах не появлялись… правда, и тех и других сами тиуи считали не более чем тупыми скотами, способными лишь на добычу полезных ископаемых – для них, тиуи, и, видимо, еще для кого-то, с кем они торговали на огромном удалении от Земли и прочих известных столиц. В общем-то и позабыли бы, думал Борис, если б не экземпляры вроде Тибальда да некоторых его друзей-тиуи, все равно время от времени появляющихся в окрестностях Сферы. А ведь по слухам, проверить которые пока не удавалось, где-то там, очень далеко отсюда, бродят корабли с целиком человеческими экипажами… кого, интересно, они там грабят?
С другой стороны, тиуи приписывали многое из того, чего они явно не делали – например, старинный бомбардировщик Б-17 на поверхности Луны: шуточка совсем не в их духе, особенно учитывая то, что весь экипаж, ценнейшие для них специалисты, почему-то так и застрял на восемьдесят лет в кабинах и пулеметных башнях.
Тибальд был тоже «шуточкой» – в некотором, скажем так, роде… До сих пор, а ведь сколько уже лет прошло, так и не удалось выяснить детали похищения земного линкора типа «Бородино», переименованного пиратом в «Моржа». Похоже, тому доводилось читать бессмертного Стивенсона. Известно было лишь, что линкор исчез с половиной экипажа, а потом вдруг всплыл, переоснащенный новыми, не-человеческими системами вооружений. На «Морже» Тибальд причинил человеческим колониям столько горя, что порой за ним гонялись довольно ощутимые силы Флота – да все без толку. Его неведомые навигаторы, возглавляемые загадочным Дедушкой Дзе, знали пространство гораздо лучше своих преследователей. Самого Дедушку, кстати, тоже мало кто видел воочию, а о его происхождении можно было только догадываться – скорее всего он, как и Тибальд, родился на одном из кораблей тиуи. Кое-кто, вспомнил вдруг Борис, вообще высказывал сомнения в его принадлежности к человеческому племени.
И вот теперь это кровавое недоразумение – здесь, на Норри.
Борис Козак стиснул зубы. Он должен был взять этого мерзавца: меньше всего на свете его, не слишком уже молодого человека, волновали вероятные награды и почести, способные хлынуть ему на голову… о, нет. Козак ненавидел, сам страдая от этой ненависти, ненавидел этого подонка, не-совсем-человека, не только лишенного элементарной расовой солидарности, живущего какими-то совершенно иными, не доступными для него ценностями и руководствовавшегося моралью, которая лишала его права называться Человеком. И Козак знал – он пойдет за ним, не думая даже о брате, да, он пойдет, пусть для того только, чтобы хоть раз увидеть Тибальда в прицеле, а там уж будь что будет…
После сегодняшнего недолгого разговора со Стасовым у Бориса остались несколько странные ощущения. Заслышав про Храм, контрабандист нахмурился, но ничего не ответил, а когда Козак предупредил его о том, что (так его проинструктировал Дервиш) ни у кого из добровольцев не должно быть никаких имплантов, особенно средств индивидуальной связи или расширения памяти, Стасов мрачно фыркнул: «Уж помню, не беспокойтесь…» – из чего Козак сделал вывод, что и сам он и, видимо, многие из его людей там бывали. Чем они там занимались, не на сафари же ездили? Такой человек, как Стасов, никогда не стал бы отправляться в рискованное путешествие просто так, лишь бы пощекотать себе нервы. Уж чего-чего, а нервотрепки ему по уши хватает в обыденной повседневности. Значит, там действительно есть что искать, а Дервиш не сообщил ему и половины правды – при этом Сандерс, считающийся хотя бы формальным, но все же союзником, предпочел помалкивать в тряпочку. Кем, интересно, обернется в итоге Дервиш? Очень похоже, что ему тоже зачем-то нужна встреча с Тибальдом, поэтому он и использует его, Бориса, как способ добраться до цели. Но вот что будет там? Весьма вероятно, что люди Стасова останутся верны, тогда как Дервишу, увы, особой веры нет и не будет. При ином раскладе он не пожалел бы времени, дабы выяснить, кем на самом деле является его неожиданный проводник, но сейчас это было почти невозможно: Козак догадывался, что тот слишком давно исчез из поля зрения каких-либо государственных служб, и теперь, располагая лишь косвенными приметами, копаться ему не день и не два. А времени не было… поинтересоваться у Сандерса? Смешно – раз тот с ходу оставил как есть таинственное инкогнито приятеля, то и вопрос станет не более чем глупой бестактностью.
Дервиш, бесспорно, выглядел человеком вполне порядочным, да и дружелюбие его не казалось наигранным, но только слишком хорошо Борис знал таких, как он. На далеких малонаселенных мирах, принадлежащих человечеству, по сути, лишь формально, этих бродяг называли «дезлендерами». От «дезлендс» – земли, не имеющие хозяев, и действительно были мертвыми, лишенными для колонистов какого-либо смысла. У скитальца-дезлендера, бесприютно живущего под чужим небом, мораль всегда своя, и не стоит, увы, стыдить его поступками, способными вызвать неприятие избалованного цивилизацией землянина.
Глава 3.
