Рэй Бредбери - Золотые яблоки солнца (The Golden Apples of the Sun), 1953
– Энн, Энн, – прошептала Сеси. – Энн, ты влюбишься.
Как бы в ответ на ее слова с дороги донесся громкий топот копыт и хруст колес по щебню. Появилась повозка, на ней сидел рослый парень, его могучие ручищи крепко держали натянутые вожжи, и его улыбка осветила весь двор.
– Энн!
– Это ты, Том?
– Кто же еще? – Он соскочил на землю и привязал вожжи к изгороди.
– Я с тобой не разговариваю! – Энн отвернулась так резко, что ведро плеснуло водой.
– Нет! – воскликнула Сеси.
Энн опешила. Она взглянула на холмы и на первые весенние звезды. Она взглянула на мужчину, которого звали Томом. Сеси заставила ее уронить ведро.
– Смотри, что ты натворил!
Том подбежал к ней.
– Смотри, это все из-за тебя!
Смеясь, он вытер ее туфли носовым платком.
– Отойди!
Она ногой оттолкнула его руки, но он только продолжал смеяться, и, глядя на него из своего далекого далека, Сеси видела его голову – крупную, лоб – высокий, нос – орлиный, глаза – блестящие, плечи – широкие и налитые силой руки, которые бережно гладили туфли платком. Глядя вниз из потаенного чердака красивой головки, Сеси потянула скрытую проволочку чревовещания, и милый ротик тотчас открылся:
– Спасибо!
– Вот как, ты умеешь быть вежливой?
Запах сбруи от его рук, запах конюшни, пропитавший его одежду, коснулся чутких ноздрей, и тело Сеси, лежащее в постели далеко-далеко за темными полями и цветущими лугами, беспокойно зашевелилось, словно она что-то увидела во сне.
– Только не с тобой! – ответила Энн.
– Т-с, говори ласково, – сказала Сеси, и пальцы Энн сами потянулись к голове Тома.
Энн отдернула руку.
– Я с ума сошла!
– Верно. – Он кивнул, улыбаясь, слегка озадаченный. – Ты хотела потрогать меня?
– Не знаю. Уходи, уходи! – Ее щеки пылали, словно розовые угли.
– Почему ты не убегаешь? Я тебя не держу. – Том выпрямился. – Ты передумала? Пойдешь сегодня со мной на танцы? Это очень важно. Я потом скажу почему.
– Нет, – ответила Энн.
– Да! – воскликнула Сеси. – Я еще никогда не танцевала. Хочу танцевать. Я еще никогда не носила длинного шуршащего платья. Хочу платье. Хочу танцевать всю ночь. Я еще никогда не была в танцующей женщине, папа и мама ни разу мне не позволяли. Собаки, кошки, кузнечики, листья – я во всем свете побывала в разное время, но никогда не была женщиной в весенний вечер, в такой вечер, как этот… О, прошу тебя, пойдем на танцы!
Мысль ее напряглась, словно расправились пальцы в новой перчатке.
– Хорошо, – сказала Энн Лири. – Я пойду с тобой на танцы, Том.
– А теперь – в дом, живо! – воскликнула Сеси. – Тебе еще надо умыться, сказать родителям, достать платье, утюг в руки, за дело!
– Мама, – сказала Энн, – я передумала.
Повозка мчалась по дороге, комнаты фермы вдруг ожили, кипела вода для купанья, плита раскаляла утюг для платья, мать металась из угла в угол, и рот ее ощетинился шпильками.
– Что это на тебя вдруг нашло, Энн? Тебе ведь не нравится Том!
– Верно. – И Энн в разгар приготовлений вдруг застыла на месте.
"Но ведь весна!" – подумала Сеси.
– Сейчас весна, – сказала Энн.
"И такой чудесный вечер для танцев", – подумала Сеси.
– …для танцев, – пробормотала Энн Лири.
И вот она уже сидит в корыте, и пузырчатое мыло пенится на ее белых покатых плечах, лепит под мышками гнездышки, теплая грудь скользит в ладонях, и Сеси заставляет губы шевелиться. Она терла тут, мылила там, а теперь – встать! Вытереться полотенцем! Духи! Пудра!
– Эй, ты! – Энн окликнула свое отражение в зеркале: белое и розовое, словно лилии и гвоздики. – Кто ты сегодня вечером?
– Семнадцатилетняя девушка. – Сеси выглянула из ее фиалковых глаз. – Ты меня не видишь. А ты знаешь, что я здесь? Энн Лири покачала головой.
– Не иначе в меня вселилась апрельская ведьма.
– Горячо, горячо! – рассмеялась Сеси. – А теперь одеваться. Ах, как сладостно, когда красивая одежда облекает пышущее жизнью тело! И снаружи уже зовут…
– Энн, Том здесь!
– Скажите ему, пусть подождет. – Энн вдруг села. – Скажите, что я не пойду на танцы.
– Что такое? – сказала мать, стоя на пороге.
Сеси мигом заняла свое место. На какое-то роковое мгновение она отвлеклась, покинула тело Энн. Услышала далекий топот копыт, скрип колес на лунной дороге и вдруг подумала: "Полечу, найду Тома, проникну в его голову, посмотрю, что чувствует в такую ночь парень двадцати двух лет". И она пустилась в полет над вересковым лугом, но тотчас вернулась, будто птица в родную клетку, и заметалась, забилась в голове Энн Лири.
– Энн!
– Пусть уходит!
– Энн! – Сеси устроилась поудобнее и напрягла свои мысли.
Но Энн закусила удила.
– Нет, нет, я его ненавижу!
Нельзя было ни на миг оставлять ее. Сеси подчинила себе руки девушки… сердце… голову… исподволь, осторожно.
"Встань!" – подумала она.
Энн встала.
"Надень пальто!"
Энн надела пальто.
"Теперь иди!"
"Нет!" – подумала Энн Лири.
"Ступай!"
– Энн, – заговорила мать, – не заставляй больше Тома ждать. Сейчас же иди, и никаких фокусов. Что это на тебя нашло?
– Ничего, мама. Спокойной ночи. Мы вернемся поздно. Энн и Сеси вместе выбежали в весенний вечер.
Комната, полная плавно танцующих голубей, которые мягко распускают оборки своих величавых, пышных перьев, комната, полная павлинов, полная радужных пятен и бликов. И посреди всего этого кружится, кружится, кружится в танце Энн Лири…
– Какой сегодня чудесный вечер! – сказала Сеси.
– Какой чудесный вечер! – произнесла Энн.
– Ты какая-то странная, – сказал Том.
Вихревая музыка окутала их мглой, закружила в струях песни; они плыли, качались, тонули и вновь всплывали за глотком воздуха, цепляясь друг за друга, словно утопающие, и опять кружились, кружились в вихре, в шепоте, вздохах, под звуки "Прекрасного Огайо".
Сеси напевала. Губы Энн разомкнулись, и зазвучала мелодия.
– Да, я странная, – ответила Сеси.
– Ты на себя не похожа, – сказал Том.
– Сегодня да.
– Ты не та Энн Лири, которую я знал.
– Совсем, совсем не та, – прошептала Сеси за много-много миль оттуда.
– Совсем не та, – послушно повторили губы Энн.
– У меня какое-то нелепое чувство, – сказал Том.
– Насчет чего?
– Насчет тебя. – Он чуть отодвинулся и, кружа ее, пристально, пытливо посмотрел на разрумянившееся лицо. – Твои глаза, – произнес он, – не возьму в толк.
– Ты видишь меня? – спросила Сеси.
– Ты вроде бы здесь и вроде бы где-то далеко отсюда. – Том осторожно ее кружил, лицо у него было озабоченное.
– Да.
– Почему ты пошла со мной?
– Я не хотела, – ответила Энн.
– Так почему же?..
