Гарри Гаррисон - Стоунхендж
- Они скучны, о царь: по большей части это были варварские страны.
- Расскажи же, удовольствие и интерес гостят повсюду. Терпкие вина хороши на охоте, только что убитый вепрь лучше, когда его жарят над костром. - Взгляд холодных глаз вновь обратился в сторону. - Разве мальчишки с округлыми задами не столь же хороши в диких странах? И девки с толстыми животами и большими грудями?
Подцепив кусок мяса золотой вилкой, Интеб окунул его в острый соус и принялся жевать. Придется говорить правду... ее не избежать.
- Большую часть этих долгих месяцев, царь, я провел в скалистых Микенах, выполняя повеление фараона.
- Строил им стены, Интеб, чтобы воевали с нами, атлантами?
Знает, понял Интеб, и пытается подловить.
- Нет, великий Атлас, кому же по силам воевать с Атлантидой, что правит над морями и берегами всюду, где пожелает? Разве опасно для вас, атлантов, это жалкое племя, гнездящееся на прожаренной солнцем скале? Их жалкие стены годятся, только чтобы воевать с другими ничтожными племенами, обитателями деревень. Вижу, что ты, царь, обо всем уже знаешь. У тебя глаза бога Гора.
- Не глаза, Интеб. шпионы, которых можно купить за козий помет. Ты удивишься, узнав об их россказнях.
- После великолепия твоего двора меня уже нечем удивить, - отвечал Интеб, склоняя голову. Атлас расхохотался и протянул руку к истекающему медом жареному цыпленку.
- Интеб, твоему фараону хорошо служат. Мне бы хотелось, чтобы и у меня были столь же верные слуги. - Одним движением он разодрал тушку пополам и принялся жевать. - Перимед умеет жалить как овод. - Изо рта царя вылетали кусочки мяса, мед стекал по подбородку. - Твой фараон поступил мудро, он купил царька высокими стенами и воротами, которые пришлось возводить рабам микенцев. И корабли Перимеда теперь не опасны египетским берегам.
- Но ведь они не опасны и водам, где властвует Атлантида?
- Конечно, нет. Я не сказал, что царь глуп. Потому твои труды в Микенах и не беспокоят меня. Впрочем, я не сомневаюсь, что ты хорошо омылся, оставив эту зловонную яму...
- И умастил себя благовониями, а одежду, которую запачкал среди микенцев, сжег прежде, чем предстать перед могущественным Атласом.
Оба расхохотались, и Интеб ощутил облегчение, однако продолжал держаться настороже. Там, в глубинах развалившейся перед ним жирной туши все-таки прятался юный Атлас, кормчий и воин, и присутствие его выдавал только холодный взгляд царя. И теперь былой витязь вооружен был лучше, чем прежде, не одной силой рук: мегарон дворца источал запах интриги... слабый, но вполне различимый. Богатые купцы и судовладельцы раскинулись на каменных скамьях, покрытых подушками, возле стен зала. Над ними резвились на фресках дельфины, перед ними стояли столики с угощением... они ели и пили, громко перекликались. И были настороже. Как львы, отдыхающие после охоты, после убийства, готовы были они в любой момент прыгнуть на жертву. А пока они говорили, внимательные глаза не знали покоя, чтобы не пропустить ничего... все время возвращаясь к расплывшейся на троне возле стены туше Атласа, средоточию их интересов.
Главный писец из архивов читал царю список поступлений в царские кладовые, громко, так, чтобы слышали все. В Атлантиде не было придворного поэта, но зато писцы составляли хроники увеличения ее богатства.
- ...и три кувшина, шесть котлов с треножниками, и три сосуда с вином, масло, ячмень, оливы, фиги, запас пшеницы, домашний скот, вино и мед: все это дары могучего Маттиса, купца, вернувшегося из дальнего странствия.
Упомянутый купец был могуч, похоже, своим аппетитом: когда он поднялся, то оказался круглым, как дыня. Купец склонился перед царем, тот, приветствуя, поднял свой кубок. Чтение продолжалось.
- И еще шесть сосудов для смешения вина, три сковородки, двое щипцов для очага, черпак, одиннадцать столов, пять стульев, пятнадцать скамеек.
Список казался бесконечным, и Интеб пропускал услышанное мимо ушей, тем более что и остальные внимали вполуха, лишь иногда кивая - услышав нечто необычное. Принесли пищу на красивых блюдах - последнюю перемену. Сперва была птица: какие-то обжаренные пичужки, чуть ли не на один глоток, потом пошла дичь покрупнее, а за нею звери, добытые на охоте. Теперь же море принесло свою дань: сине-черные мидии в раковинах, каракатицы в собственных чернилах, печеные мелкие рыбешки, отварные рыбины покрупнее. В этом морском королевстве рыбу ценили. Она манила - как женщины. Внимание гостей разделилось. С ними обедали и атлантки, обнаженные груди временами уже вздымались под вопрошающей лаской. Но когда рабы внесли дары моря, женщин на время забыли.
И пока Интеб внимательно разглядывал обедающих, изучал их, он вдруг понял, что и за ним самим наблюдают не менее пристально. Это был юный Темис, третий сын Атласа, сидевший справа от египтянина. Улыбнувшись в кубок с вином, Интеб ощутил, что уж и сам оказался впутан в здешние интриги.
Юный Темис был красив и знал это... Узкие бедра, широкие плечи, среди атлантов такое ценилось, и потому царевич был в узкой повязке на бедрах, высоко открывавшей ноги. На гладкой безволосой груди вздувались могучие мышцы. Но за гордой силой виделась и восприимчивость: тонкий изогнутый нос, пухлые губы говорили, что перед Интебом не мускулистый зверь, а сын своего отца. Прямые темные волосы открывали высокий лоб, их поддерживал обруч из кованого золота. Поймав на себе взгляд Интеба, царевич приподнял кубок в знак приветствия:
- Вижу, благородный Интеб, ты критическим оком разглядываешь наш двор. Должно быть, он далеко уступает сказочному великолепию и богатству Египта, к которому ты привык?
- Я успел привыкнуть к вонючему тухлому маслу и вони козьего помета. Но в моих глазах ты мог бы прочесть удивление и восхищение. Не умаляя Египта, скажу: ваш город и дворец подобны чуду. А картины на стенах изумили мой взгляд. Мы, египтяне, в искусстве своем ценим порядок, знакомые формы и узоры даруют нам отдых. Но для ваших художников мир - это море: цветов, птиц, зверей, рыб... разнообразию нет конца. А гимнасты, прыгающие через быка... они, кажется, вот-вот спрыгнут вниз и примутся кувыркаться здесь среди нас, а огромный пятнистый бык тем временем поднимет меня на рога.
- Значит, ты еще не видел пляску с быком?
- Никогда. Но я надеюсь ее увидеть. А ты не прыгаешь через быка?
- Значит, заметно? - усмехнулся Темис и повел плечами так, что мышцы заиграли под кожей, прекрасно подмечая восхищенный взгляд Интеба. - И не только прыгаю. Еще я лучший кулачный боец в этом городе.
- Я не знаю такого развлечения, сами слова незнакомы мне.
- Ты обязательно должен познакомиться с этим благородным спортом до отъезда. Представь себе двух бойцов, их обнаженные тела блестят от масла. Кожаные ремни намотаны на их кулаки; обратившись лицом друг к другу, они наносят удары, способные убить обычного человека, и отражают их. - Темис отпил вина, потом взял конический кубок с низкого столика перед собой. - Ну а эта игра тебе известна? - спросил он, тряся кубок, в котором загремели кости, и опрокидывая его на стол.
