Роджер Желязны - Творец сновидений
Коротко прожужжал телефон. Рэндер не услышал его за звуками симфонии.
— Мы боимся того, чего не знаем, — продолжал он, — а завтрашний день нам полностью неизвестен. Области моей специализации в психиатрии тридцать лет назад еще не существовало. Наука способна так быстро развиваться, что становится подлинным неудобством — я бы даже сказал — бедствием для общества, и логическое следствие — полная механизация всего в мире…
Он проходил мимо стола, когда телефон зажужжал вновь. Рэндер выключил микрофон и приглушил музыку.
— Алло!
— Сент-Морис.
— Давос.
— Чарли, ты страшно упрям!
— Как и ты, дорогая Джилл.
— Мы так и будем спорить об этом?
— Не о чем спорить.
— Ты заедешь за мной в пять?
Он поколебался.
— Ладно, в пять.
— Я сделала прическу. Хочу снова удивить тебя.
Подавив смешок, он осведомился:
— Надеюсь, приятно? О'кей, до встречи. — Он подождал ее "до свидания" и выключил связь.
Рэндер сделал окна прозрачными, выключил свет на столе и посмотрел на улицу.
Небо серое, медленно падают хлопья снега, спускаются вниз и теряются в беспорядке…
Открыв окно и высунувшись, он увидел место, где Иризэри оставил на земле свою последнюю отметку.
Он закрыл окно и дослушал симфонию. Прошла неделя с тех пор, как он сделал "слепую спираль" с Элиной. Встреча с ней была назначена через час.
Он вспомнил, как пальцы Элины прошлись по его лицу, легко, как дуновение ветерка, изучая его внешность по древнему методу слепых.
Воспоминание было очень приятным — непонятно почему.
Далеко внизу тускло блестело пятно вымытой мостовой. Под тонким налетом белизны оно было скользким, как стекло. Сторож при здании поспешно вышел и набросал на пятно соли, чтобы кто-нибудь не поскользнулся и не покалечился…
***
…Зигмунд был ожившим мифом, Фенрисом. После того, как Рэндер велел миссис Хиджис впустить их, дверь стала открываться, потом вдруг распахнулась, и пара дымчато-желтых глаз уставилась на Рэндера. Глаза глубоко сидели в странно-уродливой собачьей голове.
У Зигмунда не было низкого собачьего лба, идущего слегка покато от морды; у него был высокий грубый череп, отчего глаза казались посаженными даже глубже, чем это было на самом деле. Рэндер слегка вздрогнул от вида и размера этой головы. Все мутанты, которых он видел, были щенятами, а Зигмунд был вполне взрослым, и его серо-черная шерсть имела тенденцию вставать дыбом, и из-за этого он казался больше, чем нормальная собака этой породы.
Он посмотрел на Рэндера совсем не по-собачьи и проворчал нечто очень похожее на "привет, доктор".
Рэндер кивнул и встал.
— Привет, Зигмунд, входи.
Собака повернула голову, понюхала воздух в комнате, как бы решая, вверить или нет опекаемую этому пространству. Затем пес утвердительно наклонил голову и прошел в открытую дверь. Все его раздумье длилось не больше секунды.
Следом за ним вошла Элина, легко держа двойной поводок. Собака бесшумно шла по толстому ковру, опустив голову, словно подкрадываясь к чему-то. Ее глаза не отрывались от Рэндера.
— Значит, это и есть Зигмунд? Ну, а как вы, Элина?
— Прекрасно… да, я страшно хотела прийти и встретиться с вами.
Рэндер подвел ее к креслу и усадил. Она отстегнула двойной карабин от собачьего ошейника и положила поводок на пол. Зигмунд сел рядом, продолжая внимательно глядеть на Рэндера.
— Как дела в Стейт Психик?
— Как всегда. Могу я попросить сигарету, доктор? Я забыла свои.
Он вложил сигарету ей в пальцы, поднес огонь. На Элине был темно-синий костюм, стекла очков тоже отливали синим. Серебряное пятнышко на лбу отражало свет лампы. Она продолжала «смотреть» в одну точку, когда он убрал руку; ее волосы до плеч казались немного светлее, чем в тот вечер; сегодня они были цвета новенькой медной монеты.
Рэндер присел на угол стола.
— Вы говорили мне, что быть слепой — еще не значит ничего не видеть.
Тогда я не просил вас объяснить это. Но сейчас я хотел бы спросить.
— У меня был сеанс нейроморфологии с доктором Вискоумбом до того, как с ним произошел несчастный случай. Он хотел приучить мой мозг к зрительным впечатлениям. К несчастью, второго сеанса уже не было.
— Понятно. Что вы делали в тот сеанс?
Она закинула ногу за ногу, и Рэндер заметил, что ноги ее красивой формы.
— Главным образом, цвета. Опыт был совершенно потрясающим.
— Вы хорошо его помните? Когда это было?
— Около шести месяцев назад… и я никогда не забуду этого. С тех пор я даже думаю цветными узорами.
— Часто?
— Несколько раз в неделю.
— Какого рода ассоциации их вызывают?
— Затрудняюсь выделить что-либо конкретное. Просто они входят в мой мозг вместе с другими стимуляторами — в случайном порядке.
— Например?
— Ну, вот сейчас, когда вы задали мне вопрос, я увидела его желтовато-оранжевым. Ваше приветствие было серебряным. А сейчас, когда вы просто сидите, слушаете меня и ничего не говорите, я ассоциирую вас с глубоко синим, даже фиолетовым.
Зигмунд перевел взгляд на стол и уставился на боковую панель.
"Слышит ли он, как крутится магнитофонная лента?" — подумал Рэндер. И если да, то знает ли, что это такое и для чего служит? Если да, то собака, без сомнения, скажет Элине — хотя та и сама знает об этой общепринятой практике, но ей может не понравиться то, что он, Рэндер, рассматривает ее случай как лечение, а не как механический адаптационный процесс. Он поговорил бы с собакой частным образом насчет этого, если бы считал, что это что-то даст. Рэндер внутренне улыбнулся и пожал плечами.
— Тогда я сконструирую элементарный фантастический мир, — сказал он наконец, — и введу вам сегодня кое-какие базисные формы.
Она улыбнулась. Рэндер посмотрел вниз, на миф, скорчившийся рядом с ней и вывесивший язык через частокол зубов. Неужели он тоже улыбается? удивился Рэндер.
— Спасибо, — сказала она.
Зигмунд постучал хвостом.
— Вот и хорошо, — Рэндер положил сигарету. — Сейчас я достану «яйцо» и проверю его. А в это время, — он нажал незаметную кнопку, — немного музыки может подействовать расслабляюще.
Она хотела ответить, но увертюра Вагнера смахнула слова. Рэндер вновь нажал кнопку. В тишине прозвучал его извиняющийся голос:
— Ох-ох. Я думал, следующий — Распай. — И он коснулся кнопки еще раз.
— Вы могли бы оставить Вагнера, — заметила она. — Я люблю его.
— Не стоит, — бросил он, открывая шкаф, — я бы воздержался от этой кучи лейтмотивов.
В кабинет вкатилось громадное «яйцо»; катилось оно бесшумно, как облако. Когда Рэндер подтянул его к столу, он услышал тихое ворчание и быстро обернулся. Зигмунд, как тень, метнулся к его ногам и уже кружил вокруг машины, обнюхивая ее, напружинив хвост и оскалив зубы.
