Кир Булычев - Исчезновение профессора Лу Фу
– А вы сказали – маленькая девочка!
– Она была мала ростом и во всем – еще девочка.
– А на каком языке она говорила? – спросила Кора.
– Ее родной язык – арабский. Но и его она вспомнила не сразу. Память возвращалась к ней постепенно. Читать и писать она не умела. Мы научили ее итальянскому языку. Когда Мариам оправилась, она не захотела бездельничать – и оказалась замечательной помощницей. Ведь мне всегда не хватает санитарок и сестер – роботы далеко не во всем могут заменить человека, а людям возиться с отсталыми несчастными детьми не всегда приятно. Мариам казалась живой, веселой, послушной, сообразительной девочкой.
– Так почему же она оказалась на горной дороге?
– Она призналась мне, что убежала из дома, потому что ее папа разошелся с мамой, но оставил ребенка себе. Девочка не захотела жить с мачехой и убежала из дома.
– А где был ее дом?
– Она не могла вспомнить. Судя по всему, в одной из арабских стран.
– А как же она добралась до Флоренции?
– Папа с новой женой были в свадебном путешествии и взяли ее с собой.
– И неужели ее отец не дал никаких объявлений о пропаже дочери? Неужели ее не искала полиция?
– Боюсь, что отец находился под влиянием новой жены, которая не любила девочку.
– Ах, какая ужасная история! – сказала Кора. – И долго эта Мариам прожила здесь?
– Она появилась у нас чуть больше года назад, как раз когда у нас завязалась переписка и совместная работа с профессором Лу Фу. И прожила… наверное, не меньше шести месяцев.
– А профессор ее видел?
– Не только видел, профессор был к ней расположен. Он говорил, что хотел бы, чтобы у него была такая работящая и умная внучка. Он уверял, что Мариам похожа на китаянку.
– А вы говорили, что она – арабка…
– Профессор был старым человеком, он мог ошибиться, – ответила синьора.
– Ну и что же случилось дальше?
– Мариам научилась помогать мне работать с этим граммофоном. Порой она заменяла меня вечерами, посылая волны добра, пока дети засыпали, а наш профессор Лу Фу проводил с девочкой опыты – он измерял излучения ее мозга. Он к ней очень привязался. Даже предлагал поехать с ним в пустыню, на окраину Китая.
– А она?
– Она сказала, что если не найдет своего папу, то обязательно приедет к профессору. Но, к счастью, ее отец нашелся. Вернее, он сам ее нашел. Пришлось нам расстаться.
– И вы больше ничего не слышали о ней? – спросила Кора.
– Почему же? Месяц назад, к моему дню рождения, я получила от Мариам поздравительную открытку. Она должна быть в моем кабинете.
Они возвратились в кабинет синьоры Серафины. За время их отсутствия кто-то прибрал в кабинете, спрятал в большой сундук мячики и детские игрушки, привел в порядок бумаги на столе синьоры.
– Ах, – произнесла синьора, – наша экономка убирает мой кабинет, и из-за этого я ничего не могу найти. Я люблю, когда у меня в кабинете беспорядок. Это мой собственный беспорядок, и я в нем отлично разбираюсь. А когда приходит чужой человек и наводит у тебя порядок – я ничего отыскать не могу. Ну скажите, где все письма?
– А вот где! – воскликнула карлица в голубом халате и очень высокой шляпе, которая выскочила из-за шторы.
Карлица вытащила второй сверху правый ящик письменного стола, и оттуда буквально выпрыгнули тучей письма и открытки.
– Ты что наделала! – закричала синьора вслед убежавшей карлице.
Но та уже процокала каблучками по мраморной лестнице, и ее след простыл.
Пришлось Коре с синьорой ползать по полу, пока наконец синьора не воскликнула:
– Вот эта открытка!
Открытка была из Багдада. На одной стороне была изображена мечеть под золотым куполом, на другой короткий текст: «Спасибо за все. Очень жалею, что не смогла с вами попрощаться. Надеюсь на встречу. Искренне ваша, Мариам».
– Почему она пишет, что не смогла с вами попрощаться? – спросила Кора.
– Ее отец приехал за ней, как раз когда я улетала в Бомбей на конгресс защиты детей от родителей. Когда я уезжала, никто и не подозревал, что ее отец объявится. А приехала – нет ни девочки, ни папы!
Синьора улыбнулась, вспоминая, как была тогда удивлена.
– Но, может, кто-нибудь видел ее отца, разговаривал с ним? А вдруг девочку похитили? Вдруг она не хотела уезжать?
– Нет, – пискнула экономка-карлица, которая незаметно вернулась в кабинет синьоры. – Мариам как увидела своего папочку, так и побежала к нему, обнимает его, плачет, где ты, говорит, пропадал, я так, говорит, по тебе, папа, скучала… Я сама видала!
– Ну видите – вот вам и свидетель, – сказала синьора.
Серафина проводила Кору до флаера. Они попрощались на площадке перед заснувшей виллой. Карлица-экономка вынесла зажженный фонарик и размахивала им, провожая Кору.
Кора помахала рукой этим милым добрым людям и, подняв флаер над Болоньей, ушла в тонкие перистые облака.
Пролетая над Венецией, она вышла на связь с комиссаром Милодаром, который, разумеется, не спал, и доложила о полете к синьоре Беллинетти.
– У тебя есть какие-то сомнения по поводу девочки Мариам?
– Мне хотелось бы, чтобы вы проверили ее, – сказала Кора. – Ведь она появилась, когда опыты уже начались, и исчезла, когда профессор закончил у себя работу над новой моделью генератора доброты.
– Ты, как всегда, преувеличиваешь, – заметил Милодар. – Но в одном я с тобой согласен – конечно же, причиной нападения был этот самый генератор. Но вот где он сейчас и на ком испытывают его доброту, мне хотелось бы узнать как можно скорее.
– А мне хотелось бы найти профессора, – ответила Кора. – Я беспокоюсь, жив ли он.
Глава 4
ВЕРСИЯ КОРЫ
Флаер Коры летел навстречу солнцу, и потому она рассчитывала, что окажется в Урумчи к середине дня. Пролетая над сверкающими снежными вершинами Гималаев, она соединилась с кабинетом следователя Лян Фуканя, который с утра ждал ее вызова.
– Как вы слетали в Италию? – спросил он. – Был ли ваш полет удачным?
– Более чем удачным, – ответила Кора.
– Вы, наверное, устали и хотите спать?
– Нет, сейчас наступает самый важный момент, – сказала Кора. – Мы с вами идем по следу опасных преступников. Скажите, пожалуйста, просмотрели ли вы книгу посетителей гостиницы в Урумчи?
– Я сделал, как мы договаривались, коллега, – ответил следователь. – Но в последние дни гостиница стоит почти пустая.
– Почему?
– Потому что сейчас еще не спала жара, туристов почти не бывает, а если человек прилетает по делу, то он предпочитает закончить его до вечера, чтобы улететь домой, – благо до Парижа от Урумчи лететь всего час.
– И все-таки, кто жил в гостинице?
– Корреспондент Зденек Ольшевский, два палеографа из Шанхая…
