Уилбур Смит - Золотая шахта
Он брился, стоя нагишом перед зеркалом, и вдыхал застоявшийся запах от пепельниц и полупустых стаканов в гостиной. Уборщица, придя позже, получит обычный понедельничный привет. На авеню Луиса Боты шум уличного движения становился все громче, Род взглянул на часы - шесть часов утра. Прекрасное время для ревизии своей души, решил он, и наклонился вперед, глядя в глаза своему отражению.
- Ты слишком стар для такого образа жизни, - серьезно сказал он себе. - Ты уже четыре года так живешь, четыре года с развода, и достаточно. неплохо бы две ночи подряд лечь в постель с одной и той же женщиной.
Он очистил бритву и включил воду в душе.
- Может, даже и смогу этого добиться, если наш мальчик Манфред сдержит слово. - Род не позволял себе безоговорочно поверить в обещание Манфреда Стайнера; но в течение всех последних двух дней за его цинизмом скрывалось сдерживаемое возбуждение.
Он вошел в душ, намылился, потом включил холодную воду. Перехватило дыхание. Он выключил воду и взял полотенце. Все еще вытираясь, прошел в спальню и остановился в ногах постели; продолжая вытираться, рассматривал девушку, лежавшую на сбитых простынях.
Загорелая, коричневая, цвета шоколада, она, казалось, одета в прозрачный бюстгальтер и трусы - там, где солнце не коснулось ее кожи. Светло-золотые волосы растрепались на подушке, в странном противоречии с темным треугольником волос на теле. Розовые губы во сне слегка надуты, она кажется волнующе юной. Роду пришлось сделать сознательное усилие, чтобы вспомнить ее имя, это была не та девушка, с которой он собирался провести уикэнд.
- Люсиль, - сказал он, садясь рядом с ней. - Вставай. Пора выкатываться.
Она раскрыла глаза.
- Доброе утро, - сказал он и нежно поцеловал ее.
- Ммм. - Она моргнула. - Который час? Я не хочу, чтобы меня уволили.
- Шесть.
- Хорошо. Времени еще много. - И она снова попыталась укутаться в простыни.
- Ничего подобного. - Он слегка шлепнул ее по заду. - Двигайся, девушка. Готовить умеешь?
- Нет... - Она подняла голову. - Как тебя зовут?
- Род.
- А, верно, Род Поршень, - хихикнула она. - Какой прекрасный способ умереть! Ты уверен, что у тебя там нет парового двигателя?
- Сколько тебе лет? - спросил он.
- Девятнадцать. А тебе?
- Тридцать восемь.
- Папочка, какой ты старый, - горячо сказала она.
- Да, иногда я и сам это чувствую. - Он встал. - Пошли.
- Ты иди. Я закрою, уходя.
- Не выйдет, - сказал он. Предпоследнюю он оставил в квартире, и она всю ее очистила - посуду, напитки, полотенца, даже пепельницы. - Одеться за пять минут.
К счастью, она жила по пути. Показала ему жалкий квартал в районе шахтных отвалов Бойсенса.
- Я воспитываю трех слепых сестер, - сказала она, когда он остановил мазерати. - Не хочешь ли помочь?
- Конечно. - Он достал из бумажника пять рандов и протянул ей.
- Спасибо. - Она соскользнула с красного кожаного сидения, закрыла дверь и пошла. Не оглядываясь, исчезла за поворотом, и Род почувствовал, как его охватывает волна одиночества. Чувство было таким сильным, что он неподвижно сидел целую минуту, прежде чем отъехал от обочины.
- Моя маленькая пятирандовая подружка, - сказал он. - Как она заботлива.
Он ехал быстро, и, когда пересекал хребет Краалкоп, еще лежали длинные тени и серебряная роса на траве. Род остановил мазерати на обочине и вышел. Прислонившись к капоту, зажег сигарету, скривился от ее вкуса и посмотрел вниз, в долину.
На поверхности никаких указаний на огромную сокровищницу, расположенную внизу. Равнина ничем не отличается от бесконечных травянистых равнин Трансвааля. В центре город Китченервиль, названный так потому, что сто лет назад здесь провел одну ночь лорд Китченер, преследовавший злого бура: тогдашние три десятка домов каким-то чудом превратились в три тысячи вокруг великолепной ратуши и торгового центра. Город весь в парках и газонах, с широкими улицами, прекрасными новыми домами, и все это оплачено горнорудными компаниями, чьи территории сходились здесь.
В окружающем город мрачном вельде огромные подъемные механизмы шахт возвышаются как памятники золотой лихорадке человека. Вокруг теснятся фабрики и мастерские. В долине четырнадцать шахт. Вся долина разделена на пять частей, названных именами когда-то существовавших тут ферм, и принадлежит пяти различным компаниям: "Торнфонтейн", "Блааберг", "Твифонтейн", "Дип Левелз" и "Сондер Дитч".
Естественно, все внимание Рода устремлено к этой последней.
- Ты красавица, - прошептал он: гигантские отвалы голубого камня действительно были красивы. В сложном, но тщательно продуманном расположении производственных зданий, даже в зеленовато-желтых акрах наносных дамб была функциональная красота.
- Отдай мне ее, Манфред, - вслух сказал Род. - Я хочу ее. Очень хочу.
На двадцати восьми квадратных милях принадлежащей "Сондер Дитч" территории жило четырнадцать тысяч человек, двенадцать тысяч из них банту, набранные со всей Южной Африки. Они жили в огороженных многоэтажных общежитиях вблизи шахт, каждый день спускались через два отверстия под землю на невероятную глубину и через те же два отверстия выходили. Двенадцать тысяч человек вниз, двенадцать тысяч вверх. И это еще не все через те же два отверстия ежедневно поднимали десять тысяч тонн камня, а вниз опускали бревна, инструменты, трубы, взрывчатку - тонны и тонны материалов и оборудования. Это предприятие вызывало гордость за людей, создавших его.
Род посмотрел на часы: 7-35. Они уже внизу, все двенадцать тысяч. Начинают спуск в три-тридцать утра, и теперь он завершен. Смена началась. "Сондер Дитч" дробит камень и извлекает из него золото.
Род счастливо улыбнулся. Забыты в огромности этого зрелища охватившие его час назад одиночество и депрессия. Он смотрел, как поворачиваются огромные колеса подъемных механизмов, останавливаются на мгновение и снова начинают поворачиваться.
Каждый из стволов стоит пятьдесят миллионов рандов, наземные сооружения и фабрики - еще пятьдесят миллионов. "Сондер Дитч" представляет вложение размером в сто пятьдесят миллионов рандов, в двести двадцать миллионов долларов. Огромное предприятие, и оно будет принадлежать ему.
Род отбросил окурок сигареты. Спускаясь с хребта, он продолжал осматривать долину. Открытое пространство пересекала произвольно проведенная воображаемая линия в направлении с севера на юг; за этой линией исчезали все следы горнорудной работы. На поверхности не было никаких указаний на причину этого: причина находилась глубоко внизу.
Вдоль этой линии пролегало геологическое чудо - дамба, каменная стена из серпентина, названная "Большой Черпак". Она, как ударом топора, обрубала золотоносное поле, и за ней начиналась опасная порода. Золотая руда существовала и там, это было известно, но ни одна из пяти компаний не занималась ее добычей. Там были произведены пробные бурения и прекращены, все буровые скважины тут же затоплялись.
