Вн. Аверкиев - Хождение за три неба
Я мигом достал раскладной столик и вывалил на него пистолеты, патроны и «Винторез». Петрович вытащил из машины пакет и сунул его мне в руки.
— Иди, расставь мишени… — потом посмотрел на мои ноги, вздохнул, взял пакет сам и потащился на рубеж.
Пока я готовил оружие к стрельбе, Петрович насадил несколько яблок и огурцов на торчащие из земли прутики.
— Так, дистанция тут примерно метров сто пятьдесят… Зарядил? Давай, сади! А я покурю…
Я взял Стечкина. Из пистолета я стрелять не очень-то люблю. Баловство это, на мой взгляд. Тут ведь в чём смысл? Если вам нужно стрелять, чтобы убить противника в бою, так и используйте то оружие, которое может решить эту задачу. Пулемёт, автомат, винтовку снайперскую, гранатомёт, в конце концов. А пистолет… В упор — да… Или с глушителем в спецоперациях. Опять же — практически в упор надо.
— Ты, что, Афанасий? С глузду съехал? Из «Стечкина» по яблоку стрелять хочешь? — изумлённо спросил Петрович.
— Ну, да…
— Не чуди! Тут слишком далеко. Ты вообще-то из него стрелял?
— Ну, стрелял однажды. Ребята-спецназовцы как-то раз дали побаловаться. Но тогда мы стреляли на пятьдесят метров.
— Вот, то-то и оно… Он, конечно, позволяет стрелять и до двухсот, но даже твои спецназовцы навряд ли попадут. Вот заводские стрелки-испытатели, те — да. Видел я однажды как они стреляют. На 25 метров весь магазин очередью в центр мишени кладут. На сто метров с прикладом тоже точно стреляют, но одиночными. А до двухсот — баловство это… Слишком сложно. Переведи барабан целика на пятьдесят метров и попробуй попасть во-о-н в ту пластиковую бутылку.
— Попробую…
— Ну, давай… Робин Гуд ты наш, пробуй!
Попробовал… Тяжело, конечно. Далековато. Пули пылили за бутылкой, а пристреляться я не смог. В конце концов, я озверел, собрался и попал. Тремя пулями из пяти. Скорее всего, случайно. Не моё это оружие.
Потом взял «Винторез». Пока набивал патроны, Петрович, попыхивая сигареткой, вёл неспешный инструктаж.
— Ты из «Винтореза» стрелял? Нет? А из снайперки вообще? Ну, если из СВД стрелял, то и из этого малыша сможешь. Хорошая машинка. Только помни — дистанция в четыреста метров для него только по руководству. Попасть, может, и попадёшь, если долго выцеливать будешь, но в реальном деле на такую дистанцию не стреляй. Для него самое оптимальное метров 100–120 будет. Это в голову. И 180–200 по корпусу. На этих дистанциях он хорош, бьёт точно. А дальше — сомнительно. А что ты хочешь? У него ствол сантиметров двадцать всего. Готов? Сади!
Стрелять из винтовки я люблю. Самое милое дело! Возникает такое чувство, как будто ты можешь управлять полётом пули, честное слово! Винтовка — самое лучшее для меня оружие. Особенно снайперская.
Первые два раза я мазанул. Один раз пуля прошла выше, а другой выстрел я занизил. Потом приладился к «Винторезу», почувствовал его, и добил магазин уже без промахов. Поставил новый. Овощи кончились моментально. Я обернулся к Петровичу.
— Петрович, у тебя пять рублей есть? Давай поставим?
— А ты хоть попадёшь?
— А кто ж его знает… Из этой берданки ещё не пробовал. Из эсвэдэхи приходилось…
Петрович пожал плечами, залез в машину и поехал, — вот лодырь! — к мишеням. Повозился там и задним ходом вернулся ко мне.
— Ну, давай, стрелок! Попадёшь — получишь наркомовские!
— Только я получу?
— Ага! Раскатал губёшки! Поправляюсь — промахнёшься, — ТЫ не получишь, понял?
Я приник к прицелу. Выстрел — и монета, крутясь, сверкнула по дуге вверх.
— Эх! Ну, ты и бандит, Афанасий! Ограбил начальство на пятерик! Хватит, а то совсем меня без штанов оставишь. Костю, вон, наказывай. Он отпускные получил… Собирай манатки, поехали назад.
Прошло три дня. Мы проводили Костю в отпуск, посидели, тяпнули по чуть-чуть. Я заступил на вахту. Стал настоящим бойцом невидимого фронта и пограничником. Правда, без собаки. Но страшного боевого пса мне с успехом заменил кот, которого Константин попросил приютить на объектике на время своего отпуска. Кошек я уважаю за их нрав и независимый характер, и согласие включить здоровенного рыжего кота в боевой расчёт я дал с радостью. А то скоро и Петрович отбудет на медосмотр, мне и словом перекинуться не с кем будет. Кота звали просто и конкретно — Кошак. Имя совершенно точно соответствовало этой замечательной личности. Но, о нём позднее…
Петрович увёз Костю и пропал сам. Сначала я покручинился немного, потом осознал, что командир и так убил на меня кучу времени, и мне стало стыдно.
Потихоньку я врастал в новую работу. Сказать, что она была «не бей лежачего» я не могу. Это наш кадровик, конечно, здорово приукрасил. С другой стороны — и каторгой я бы её не назвал. Дел было поначалу много, от небогатого опыта я тыкался туда-сюда, суетился излишне, но мало-помалу втянулся, и новая жизнь начала мне нравиться.
Где-то дней через пяток неожиданно появился Петрович. Он внимательно изучил состояние объекта, выписал мне кило профилактических трюнделей, потом похвалил за то, что хуторок всё ещё существует и не понёс необратимого ущерба. Потом я его накормил роскошным обедом, и Петрович опять растворился в пыльном облаке, поднятом его «УАЗом».
На следующей неделе командир хозяйства «Хуторок в степи» появился ещё два раза. В последний раз пришло две машины. Петрович приехал прощаться.
— Ну, Афанасий, я вижу, что ты тут обжился. Настоящим Робинзоном стал. Даже вон Пятница с хвостом на меня своими буркалами сверкает. Иди сюда, морда рыжая, я те спинку почешу… Так, стажёр! Есть какие вопросы? Непонятки? Нет. А на нет и суда нет… Давай прощаться. Пора мне под капельницу ложиться, да клизмы получать… Что ржёшь? Доживёшь вот до моих лет, погоди! Машину оставляю тебе, пригодится. Можешь тут поездить. Но! Не далее, чем на пять километров от объекта! Уяснил? Дальше сигнал на твой приборчик затухает. Все ситуации мы с тобой проговорили, всех необходимых людей ты знаешь, телефоны тоже выучил… Вроде и всё… Душа у меня немного болит за тебя, опыта у тебя маловато. Да и ноги твои… Ты себя как чувствуешь? Совершенно здоровым и окрепшим? Ну так и должно быть! Всё же место у нас тут замечательное. Чистый курорт! Эх, знал бы ты, как мне уезжать не хочется. Но — надо. Давай, Афанасий, лапу! Держись тут. Кошак, а ты давай пригляди за напарником. Пока, братцы!
С тем командир и отбыл. А мы с напарником остались нести службу. В душе пело чувство глубокого удовлетворения, вызванного последними выборами в Госдуму, очередными решениями пленума партии орлят Жириновского и уровнем цен на нашу иссякающую нефть. Впереди нас с Кошаком ожидала нечаянная радость и новые приключения.
