Владимир Ушаков - Оратай
Еще думалось о многом, например, о том, почему я так спокойно реагирую на свое попаданчество. Видимо мне тут комфортно психологически, немудреный быт, молодое тело, тяжелая однако безусловно нужная работа, нечто, что называется у нас "ментальность" народа. Конечно нет того комфорта, к которому привык, но этого почти не ощущается. Есть некое единение с окружающим и с самим собой. Даже скорая свадьба воспринимается как само собой разумеющееся событие.
Думалось так же о планах на будущее, сено заготовлено, надо подготовить к зимовке дом и строения с животными, подновить зернохранилище, наделать пугал на ярмарку, ибо больше нечего, а деньги явно потребуются, хотя на соль должен быть спрос, однако ее еще довести надо. Скоро жатва, после свадьба, в общем, дел много, времени мало.
Так за размышлениями не заметил, как мы с парнями загрузили еще полтора воза. Поскольку до темноты оставалось около двух часов, решили скоро собрать лагерь и перебраться к каменным россыпям. Оставив колья на месте, все равно вскоре возвращаться, уже под светом первых звезд ставили лагерь на новом месте.
Вторая ночь вдали от дома прошла намного веселее первой. Не смотря на ломоту в мышцах и жуткую усталость, посреди ночи пришлось подниматься с теплого местечка и вместе со всеми отражать нападение стаи мелких ящерок с очень большими зубками. Один из отроков, не углядел опасность подбирающуюся сзади и расстался с частью седалища, что в будущем принесло ему много "добрых" слов и шуток, еще двое заработали первые по-настоящему боевые шрамы на других частях тел. К утру досталось и мне, усталый и не выспавшийся, промахавший всю ночь кайлом больше отпугивая ящериц от себя, сколько воюя с ними, хотя парочку и прибил, не усмотрел за флангом. Когда ящерица подскочила совсем близко, только и успел развернуться лицом к опасности, в него она и впилась, правда, уцепившись лишь одним клыком. Моментально один из отроков насадил тварь на рогатину и оторвал ее от меня. Благодарение Богам, что клык острый и тонкий как шило отломился и остался в ранке, а не вырвал кусок щеки.
Не выспавшиеся, слегка покусанные, уставшие как загнанные лошади, тем не менее, мы нашли в себе силы наполнить половину воза камней, и несколько мешков с известью, собрать лагерь и отправиться в обратный путь. Вот она зеленая травка, молодые березки, вот ельник пошел, чувствуешь себя возвращающимся с того света. Вот он родной покосившийся домик, как же я соскучился.
Следующий выход назначили через два дня. Я зашел к Ладе, попросив ту пошить мне на сапоги что-то вроде бахил. Она же увидев мою слегка покусанную физиономию охнула, усадила на заваленку и принялась обрабатывать ранку, ворча при этом, что у коновалов боярских можно навеки кривым остаться. А я сидел и нежился под её заботливыми руками, удивляясь самому себе.
Толстые чехлы с двумя деревянными плетеными вставками в районе щиколотки и набитые в районе стопы собачей шерстью, только не пухом, а остевой жесткой, мы с Ладой успели сделать как раз к отъезду.
Во второй поход отправилось уже шестнадцать молодцев из двунадесять отроков оставили покусанных отлеживаться, а остальных Сафрон выгреб под чистую. Мне пожилой наставник молодежи выбил разрешение на рогатину, потому как кайлом отмахиваться от чуди не сподручно. После, показал несколько движений, заставил повторить, что-то проворчал себе в бороду и махнул рукой, пользуйся.
В этот раз шли только за солью, на возы отроки набрали приличное количество столбиков, и еще каких-то мешков.
Видимо потому, что шли по проторенному пути, нападений в дороге почти не было. По приходу молодежь споро поставила малый частокол вокруг выработки и начала строить непонятную мне конструкцию на небольшом взгорке метрах в пятидесяти от лагеря. Не то, что бы было не интересно, но работая кайлом на соляном отвале при трех помощниках особо не поспрашиваешь, некогда. Посему отложив разговоры на вечер, помня о предстоящей веселой ночке, в надежде покинуть выработку на завтрашний день, мы молча кололи, таскали, укладывали, стараясь беречь дыхание.
Вечером то же было не до разговоров. Руки-ноги не поднимались, спать хотелось просто зверски, да ещё чудь полезла. Благодаря частоколу отбиваться удавалось без особых потерь, однако поспать они нам не дали. Квелые, после бессонной ночи мы встретили новое утро. Позавтракав, мы сели друг друга разминать. Одеревенелые мышцы никак не хотели работать, однако, сила воли плюс пинки и подзатыльники Сафрона сделали свое дело, и с кряхтеньем молодежь расползлась по работам. Часть народа пошли стаскивать и освежевать тушки набитой чуди, мы вчетвером занялись солью, остальные охраняли, свежевателей и лагерь.
Когда начали нагружать последний воз, уже никто нормально двигаться не мог, да и погода начала портится. Когда набралась половина, Сафрон скомандовал сбор, и потратив около получаса на сборы, бросив деревянную оснастку лагеря, мы пошли в сторону дома. Часа через полтора, из громозких, сверкающих и гремящих туч, хлынул водопад. Дорога моментально стала непроезжей, упираясь из последних сил мы пытались выталкивать возы, но только мой недогруженный хоть как-то двигался. Сафрон поле ста метров мучений, приказал ополовинить перегруженные возы, и ссыпать соль на ткань одной из палаток. Другой же палаткой соль накрыли сверху от размывания. Площади полотна на всю соль не хватило, но на это махнули рукой и двинулись потихоньку далее.
От оставленного добра успели отойти метров на шестьсот, как нас нагнала стая зеленей, ящеры размером с крупного пса молча выскочили из льющихся с неба струй и бросились к последней повозке, рядом с которой шли трое замыкающих. Двоих повалили мгновенно, однако вцепившись в толстую одежду, чудь завязли зубами. Парни, которых с четырех-пяти лет учили сражаться как раз с такой напастью не растерялись, и ухватив нападающих за пасти не давали тем перехватиться. Видимо челюсти у этих ящеров по строению похожи на крокодильи, у тех тоже очень слабо развиты мышцы работающие на размыкание, поэтому парней не порвали, а там на крик успели подбежать остальные и убить удерживаемых. Тем временем третий из защитников отмахивался от все прибывающих зеленей. Пока остальные бежали, он не давал прорваться к своим обездвиженным товарищам всей стае. Подмога прибыла в последний момент, когда защитника уже повалили, и даже успели откусить мочку уха, однако ящериц отогнали и теперь те пытались прорвать оборону.
Пока все молодые вояки в купе с наставником отражали нападение с тыла, часть противника обошла их, и напала на мою повозку, где я ожидал окончания конфликта, посматривая по сторонам. Только по тому и заметил крадущихся зеленей. Вопроса "что делать?" не стояло. Схватив выданное копье, как умел я стал им отмахиваться. Чудь не особо лезли на рожон, ибо я как вентилятор махал острием у них перед носом. Естественно сил у меня надолго не хватило и дождавшись момента когда копье замедлится и опуститься они пошли в атаку. Одного удалось подловить в начале прыжка и удачно насадить на копье, второй кинулся и впился зубами в защищенную щиколотку, третий же прыгнув на грудь, завалил меня на спину, еле успел поймать его за пасть и удержать в ладони от горла. Остальные четыре особи, принялись атаковать коня, на что тот мог только отмахиваться передними копытами и ржать во весь голос. Видимо его глас и призвал долгожданную помощь.
