Юрий Никитин - Человек, изменивший мир (Сборник)
«Неужели тут бывают сильные песчаные бури», – подумал Мрэкр с беспокойством. Природа ничего не создает без необходимости… А ресницы какие… Взмахнет такими и всю планету облетит.
Мрэкр прислушался. Ему показалось, что Юна не дышит. Но она дышала, хотя и очень медленно. Очевидно, время пробуждения еще не пришло.
Он вышел из пещеры. Жизнь кипела всюду. Бурная, незнакомая, непонятная. Его охватил страх. Как снова вживаться? И так едва не погиб, очнувшись в теле амфибии, а ведь та часть жизни была несоизмеримо легче. Сонное существование. А здесь…
Он с нарастающей тревогой ощущал, что испытания только начинаются. Существование кончилось, впереди жизнь! В той жизни был Зверь… А в этой может существовать Суперзверь? Во всяком случае, нужно быть начеку. И немедленно отыскать остальных рекнов. Тех, которые остались с Тэтом. Кто-то же знает, что и как делается в этом мире!
И вдруг Мрэкр вспомнил, что осталась одна молодежь. Никто из них не встречался с Неизбежным! А старики предпочитали не говорить о прошлом. А если и рассказывали что-нибудь, то только с назидательной целью. Вот, мол, как плохо было при Неизбежном…
Возле самого входа в пещеру росло роскошное дерево. Собственно, на дерево это растение похоже не очень, на первый взгляд, ничего общего не имело с неприятным паукообразным слизнем, которого Мрэкр видел в бреду возле пещеры. Значит, в этом мире даже деревья проходят метаморфозу.
Попытка отломить веточку окончилась неудачей. Слишком слаб. Да и стебли оказались слишком гибкими. А ему требовалось другое…
Все-таки удалось отыскать неимоверно твердые растительные стержни метра по два длиной. Они торчали на месте высохшего болота, их, видимо, тоже оставляли видоизмененные растения. Мрэкр не стал доискиваться тайны их происхождения. Он выдернул самый длинный шест толщиной в человеческую руку. Дерево было прочное и тяжелое. Настоящее копье без наконечника.
Он сразу почувствовал в руках недобрую мощь, представил, для чего может понадобиться оружие. Таков уж человек в тревожной обстановке. А он все еще оставался человеком огня и железа, несмотря на то, что жил в третьем тысячелетии, находился в данный момент на противоположном от Солнца конце Галактики.
Когда вернулся в пещеру, Юна все еще спала, но дыхание ее стало заметнее. Он тяжело опустился рядом. Когда же он заново привыкнет к человеческому телу! Так и тянет пошевелить хвостом или встопорщить гребень…
С некоторой завистью смотрел на Юну. Ей легче. Как и всем остальным рекнам, прошедшим метаморфозу. Благодаря врожденным инстинктам, им не придется заново овладевать телом…
Его глаза закрылись. Не было сил бороться с чудовищной усталостью. Для нового тела даже эта прогулка оказалась нелегкой.
Он подложил под голову копье и заснул.
Он проснулся от ощущения пристального взгляда. Рядом сидела Юна. Зеленые волосы падали на лоб, она потряхивала головой, отбрасывая пряди, снова жадно и радостно всматривалась в его лицо. Глаза у нее были большие, серые.
– Здравствуй, – сказал Мрэкр.
– Здравствуй, – как эхо откликнулась Юна. Голос у нее был низкий, с едва заметной хрипотцой. Она словно бы прислушивалась к нему, несмело улыбнулась. – Здравствуй, Мрэкр! Так вот какое оно – Неизбежное!
Они жадно рассматривали друг друга. Мрэкр был мускулистым, широкоплечим мужчиной с длинными волосатыми руками, Юна тоненькой и маленькой девушкой. Все в ней было еще не завершено, не сформировано, но в будущем она обещала быть красавицей. Не нужно знать канонов здешней красоты, да требуются ли какие-либо каноны в подобных случаях? Красоту чувствуешь интуитивно. Будь это цветок, лошадь или яхта под всеми парусами. Да не покажется это сравнение кощунственным.
– Я хочу есть, – сказала она жалобно.
«Все верно, – подумал он. – Кушать надобно при любом образе жизни».
Он вышел и огляделся. Собственно, на Земле съедобно практически все живое. Все, что прыгает, плавает, скачет, ползает, летает. Разница лишь в том, что одни пристрастились к рагу из змей, а другие к лягушкам. Полинезийцы обожали креветок, а бушмены – сушеных и жареных муравьев… Все понятно. Одна биологическая основа. Поищем и мы подходящую биологическую основу.
Вернулся с пучком мясистых клубней. До метаморфозы питался в этом месте, остается надеяться, что за это время еда не стала ядовитой.
Юна ждала. Она радостно поднялась навстречу, едва он появился у входа.
– Ешь, – сказал он и протянул клубни, – это норква.
Она недоверчиво повертела клубни в руке:
– Норква?
– Норква, – подтвердил он не очень уверенно. – Ешь. Теперь все переменилось.
– Теперь все переменилось… – прошептала она.
Все еще недоверчиво поскребла кожицу, но голод взял свое, и она уже без колебаний вонзила зубы в мякоть.
Но что делать дальше? В соседних пещерах наверняка происходит подобное с другими. С ним ушли Га и Гу, а Тэт, очевидно, увел остальную молодежь. Да, за разумом потянулось больше, чем за силой. Нужно немедленно разыскать остальных и держаться сообща.
Он подождал, пока она поела.
– Подкрепилась? Надо искать остальных. Я бы не хотел оставлять тебя одну.
– А я и не хочу оставаться! – крикнула она с испугом.
Юна вскочила на ноги легко и свободно. Она перенесла метаморфозу легче. Организм женщины всегда терпимее к переменам.
– Пойдем, – сказал он.
Она доверчиво взялась за его руку. «Бедная девочка, – подумал он. – Теперь твои надежды на меня как на защитника несбыточны более чем когда-либо. Я и раньше не понимал многого в вашем мире, но мог хотя бы ориентироваться по вашей реакции. А теперь и для вас все ново в Неизбежном…»
Но ведь они будут на него надеяться! Он едва не застонал от чувства бессилия. От него будут ждать решений, указаний. Подсказки. Но что он может?
Юна невольно зажмурилась от яркого солнца. Все так ново, необычно и страшно.
Болота не было и в помине. На его месте простиралась широкая равнина, густо заросшая сочной травой. Кое-где торчали деревья.
Мрэкр почувствовал, что еще мгновение – и она затоскует по старому привычному миру. Там было всегда спокойно.
– Мы хозяева всего этого мира! Посмотри, как красиво! Здесь мы будем жить и работать.
– Здесь мы будем жить… – повторила она, – и работать?..
– Да. И работать. Как никогда раньше. Ты думаешь, все это изобилие нам дастся даром?..
Сколько он валялся дней… месяцев… лет? А может быть, прошли тысячелетия? Кто знает, сколько времени прошло между Периодом Дождей и Периодом Зноя? Может быть, на все это время живность на этой планете впадает в глубокую спячку? В анабиоз? Наподобие земных клопов?
