Сборник - Фантастика 2003. Выпуск 2
Лестница не подвела. Артамонов шел впереди, гордо подняв голову, протягивая вперед руки открытыми ладонями вверх - так посоветовал Ким. Даже во мраке лестницы было видно, что руки трясутся. Капитан отсчитывал вслух. На каждый счет Артамонов делал шаг на следующую ступеньку. Капитан и Ким шагали пролетом выше, перегнувшись через перила, чтобы видеть, что происходит. - Двадцать три… Двадцать четыре… - медленно и четко ронял Капитан с большими паузами. - Я ступил на второй. Вижу цифру два, - доложил Артамонов. Быть может, руки у него и дрожали, но голос был спокойный и собранный. Паники не было. Артамонов работал, у него было задание. Опасное, но четкое. - Мы на третьем, - сообщил Капитан. - Вижу цифру три. Что слышно снизу? - Внизу тишина. - Работаем. Продолжаем движение. Двадцать пять… Двадцать шесть… Снизу потянуло сквозняком. - Двадцать семь… Двадцать восемь… Остановись, послушаем… - Слышу тихий шорох в вестибюле, - откликнулся Артамонов. - Боишься? - спросил вдруг Капитан. - Боюсь. - Бойся честно, - напомнил Ким. - Как смерть. Не как в бою, не чтоб ударить первым. - А ты б заткнулся - сука! советчик! умник! - заорал вдруг Артамонов. - Разговоры! - рявкнул Капитан. - Ким - заткнулся! Работаем, работаем! Воцарилась тишина. - Двадцать девять, - сказал Капитан сквозь зубы. - Тридцать. Тридцать один. - Я вижу ее, - вдруг отчетливо произнес Артамонов. - Мамма Сонним смотрит на меня… - Ах ты, черт… Капитан перегнулся через перила, сколько мог, но вестибюля отсюда не увидел. Артамонов стоял неподвижно, вытянув руки. Руки отчаянно дрожали. - Тридцать два, - скомандовал Артамонов сам и шагнул на ступеньку ниже. - Тридцать три… У меня нет оружия. Я пришел с миром. Тридцать четыре. Тридцать пять. Тридцать шесть, семь, восемь. Я не желаю тебе зла, я просто тебя боюсь. Мои руки пусты, у меня нет оружия. Я хочу говорить с тобой. Слышишь? Я иду к тебе с миром. Капитан и Ким спустились еще на несколько ступенек и увидели Мамму Сонним - сначала только лапы. Видимо, она поднялась и стояла на задних лапах. Огромные, мохнатые и бурые, с шестью когтями, впивающимися, казалось, в мраморную плитку вестибюля. Вокруг лап медленно и бесшумно извивались хвосты, масляно блестящие в лунном свете - то ли гладкие, то ли покрытые мелкой чешуей. - Я не сделаю тебе вреда, - медленно и четко говорил Артамонов. - У меня нет оружия. Я пришел с миром. Я хочу с тобой говорить. Хочешь, поговорим о бизнесе? Тебя пригласили говорить о бизнесе, но не смогли. Я иду без оружия. Я… Артамонов запнулся и умолк. Капитан и Ким присели за перилами, всматриваясь в глубь вестибюля. Громадная туша стояла на задних лапах, почти касаясь потолка медвежьей головой. Здесь, в вестибюле, она казалась гигантской - то ли и была такой, то ли еще больше выросла. Словно копируя Артамонова, Мамма Сонним тянула вперед верхние лапы. Огромные когти висели параллельно полу. Хвосты расчерчивали пространство медленно и величественно, как рыбы в тихой заводи. - Я без оружия, - повторил Артамонов. - Я без оружия. Я пришел с миром. Я не желаю тебе зла. Я желаю тебе добра. Это ты мне желаешь зла. А я тебе - наоборот. Я искренне желаю тебе добра. Я читал, я знаю, добро - это щит. От которого отразится твоя злоба и ударит тебя же. Хвосты на миг замерли, а затем стали двигаться быстрее. "Кошка виляет хвостом, когда сердится. Собака - когда радуется. А медведь?" - мелькнуло в голове у Капитана. - Отвлеки ее чем-нибудь, - прошептал он в микрофон. - Расскажи о своих детях. Стихи почитай детские. В ту же секунду он почувствовал, как Ким зло и больно пнул его локтем в бок. Капитан смолчал, только сжал челюсти. Действительно, не надо ничего говорить, Артамонов молодец, он справится. Артамонов медленно поднял руку к голове и выдернул наушник. - Мои друзья волнуются за меня, - объяснил он. - Они советуют мне рассказать о своей семье и прочесть детские стихи. Я не умею читать стихи и не помню их. Детям читает стихи жена, я много работаю и редко вижу семью… Артамонов запнулся и кашлянул. Хвосты замерли и снова закружились, теперь еще быстрее. - Я расскажу тебе и о семье, и о работе, - сказал Артамонов медленно. - Главное - помни: я пришел с миром и хочу тебе только добра! Давай выйдем на воздух и поговорим там? Хочешь? Повисла тишина. Чудовище гулко вздохнуло, наклонило голову вперед, плавно качнулось и вдруг зашагало к Артамонову. - Выход с другой стороны! - крикнул Артамонов сдавленно и сжал крестик левой рукой. - У меня нет оружия. Нет оружия. Нет! Оружия! Черт, оружия нет!!! Теперь Мамма Сонним нависала над ним. - Я желаю тебе доб… Закончить он не успел. Чудовище взревело так, что сквозняк долетел до Капитана с Кимом, а затем вцепилось когтями в грудь Артамонова. Затрещали ребра. Оторвав тело от земли, Мамма Сонним распахнула рот, усеянный ярко-белыми зубами в несколько рядов, и впилась в добычу. Капитан резко потянул ствол штурмовика, но Ким молниеносно сжал его плечо. Несколько бесконечных секунд слышался только хруст дробящихся костей - Мамма Сонним терзала тело, остервенело и неуклюже расшвыривая в разные стороны окровавленные куски. Долетев до мраморного пола, куски исчезали, превращаясь в тоненькие резиновые лоскуты. Это были куски детской игрушки, но какой - понять было уже невозможно. Ким и Капитан как по команде вскочили и, не сговариваясь, бросились вверх по лестнице.
***
– Это предательство, - зло говорил Ким, целясь в замок люка, ведущего на чердак. - Мы его бросили. - Это отступление, - упрямо ответил Капитан, но выстрел заглушил его слова. - Мы его не могли спасти. Ким распахнул люк и прыгнул. В воздухе мелькнули тяжелые ботинки и скрылись. Капитан бросился следом, подтянулся и оказался на чердаке. Он захлопнул под собой люк и огляделся. Чердак маленький, низкий и пустой, прижать люк нечем. Даже не чердак - комнатка с люком вниз и дверцей на крышу. Ким с разгону вышиб дверцу, и оттуда ударил лунный свет. Добежав до края крыши, они остановились и, не сговариваясь, упали на холодный битум. Сверху палила огненно-рыжая луна, круглая и выпуклая. Шумел ветер, поскрипывали елки, и вдалеке ухал филин. - Хороший был пансионат, - сказал Капитан. - Ты бы хотел здесь отдохнуть недельку-другую? Ким не ответил. - В смысле, если б ничего не было, - зачем-то уточнил Капитан. Ким снова не ответил. Они лежали молча, впитывая спинами прохладу крыши. - Она большая, может не пролезть сквозь люк, - сказал наконец Капитан. - В случае чего с крыши должна вести пожарная лестница, я ее видел… - Можно и спрыгнуть. - Пять этажей? - Я спрыгну, - уверенно сказал Ким. - С трех-четырех прыгал легко. Если прыгать аккуратно, по стенке - ничего не сломаешь. - Что-то я не видел, чтоб ты с пятых этажей прыгал… - Ты многого не видел, что я умею… - Научишь? - Когда все закончится. Капитан подполз к бортику и долго-долго смотрел вниз. - Лестница есть? - не выдержал Ким. Капитан покачал головой. - Даже земли нет. Этажей нет. Пропасть и пламя. Ким вскочил, подбежал к краю и глянул вниз. - Да… Так мы еще никогда не попадали. Плохие штуки здесь творятся с пространством. Они отползли от края и снова уставились на луну. - Не надо было пускать Артамонова. Надо было мне попробовать, - глухо произнес Ким. - Успеешь попробовать. И я успею… - На нее ничего не действует, никакое добро. - Не знаю… - задумчиво сказал Капитан. - Не знаю. Что ни говори, он все-таки хотел ее уничтожить… - Нет. - Да. - Нет. - И ты не хочешь? - Не хочу. - А по большому счету? - Не хочу. - На этот раз Ким помедлил. - Врешь, - зевнул Капитан. - Мы здесь для того, чтобы ее уничтожить. И если мы клянемся, что пришли с миром, - мы делаем это, чтобы победить. И если искренне желаем добра - мы желаем это, чтобы уничтожить. Замкнутый круг. - Почему обязательно уничтожить? Изгнать обратно. - В небытие. Это не одно и то же? - Капитан вздохнул. - И что ты предлагаешь? - Не знаю. Мне кажется, что все дело в той молитве на корейском, если бы мы сумели ее прочесть… - Не сумели бы. Да и компьютер остался на подоконнике. - Тогда надо успокоиться. Делать вид, что ничего не произошло. Лечь спать. - Спать - хорошая идея, - ответил Ким и тоже зевнул. - Может быть, утром… - начал Капитан. - Утро не наступит. Оно должно было наступить два часа назад. Капитан замер и сжал зубы, но ничего не ответил. Они закрыли глаза и долго лежали молча, пока снизу не послышался рев. - Уже по пятому ходит, - шепотом произнес Ким. - Ты спишь? - Сплю, сплю, - откликнулся Капитан. - Спи давай. Рев повторился. А когда он стих - заорали собаки в ельнике. - Собаки в ельнике, а ельника нет, - сказал Капитан. - Вот твари, - откликнулся Ким. - Собак надо было пристрелить еще на въезде. - Гаси эмоции, - сказал Капитан. - Гаси. Ким рывком привстал и поднялся на ноги. - В конце концов, я воин. Мой отец был воин. Мой дед воин. Мой прадед воин. Я тоже хочу погибнуть с оружием. - Сядь, - сухо сказал Капитан. - Это приказ. - Извини, - покачал головой Ким. - Больше нет приказов. - Ким, ты умный и хитрый. Ты сильный и смелый. Ты многое понимаешь лучше и быстрее меня. Я тебе этого никогда не говорил, но ты сам это знаешь. Ты - лучший боец. Ты - эксперт. Но командир - я. - Не сейчас. Я спущусь к ней. Получится - так получится. Не получится - не получится. - Что получится? - У нас нет выхода, - ответил Ким. - Мы не можем ее изгнать так, чтобы при этом не желать ей зла. Ты же это понимаешь? Мы не можем ее любить, потому что она - враг. - Надо пытаться. Надо справиться. Сосредоточиться. Победить себя. - Победить себя? Ты способен пожелать ей добра, успехов и хорошего настроения? Искренне? Не так, как Артамонов? - Значит, надо сломать свои мозги! Сойти с ума! На время… - Капитан вскочил на ноги, подошел к краю крыши и долго смотрел в пылающую бездну, кусая губу. - Хорошо, что ты предлагаешь? - Драться, - ответил Ким. - Мы пришли для того, чтобы драться, нас послал сюда генерал, чтобы мы дрались, это наш долг. И у нас нет выбора. - Ты просто погибнешь, только быстро и в бою, - пожал плечами Капитан. - Не раздумывая, не принимая решений, не мучаясь вопросами. И лично для тебя это неплохой выход. Но только для тебя. - Нет. Это выход для всех. Потому что только долг мы можем выполнять спокойно и без эмоций. Без обмана и без лицемерия. Понял? - Не понял. - Да? - Ким прищурился. - А ты вспомни, как брали дом Агиева. - Не хочу, - нахмурился Капитан. - Забыл?! Я тебе напомню!!! - закричал Ким. Капитан запоздало подумал, что от былой молчаливости Кима уже давно не осталось и следа. - Вспомни! - кричал Ким, подступая к Капитану. - Вспомни, как отстреливал его дочек из оптической винтовки! Просто так! На всякий случай, если вдруг они с папашкой заодно, забыл?! Вспомни, как кидал гранаты в подвал, где сидели его смертники вперемежку с заложниками! С женщинами, школьниками! Вспомнил?! Вспомни, как та девушка с младенцем в слезах умоляла тебя через громкоговоритель - тебя умоляла, тебя! Вспомни, как из динамика захлебывался ее ребенок на весь район! Капитан сверлил лицо Кима выпученными глазами. - Да, кидал, отстреливал! - заорал он в ответ. - А ты не кидал? Ты в сторонке стоял, можно подумать?! - Э нет! - Ким вдруг вскинул руку и покачал пальцем перед носом Капитана. - Приказ отдал ты! Даже не генерал! Батя наш хитрая сволочь, ушел от ответственности, приказал тебе действовать по обстоятельствам! - Послушай! Ты мне этот дом Агиева теперь всю жизнь будешь вспоминать?! - Капитан хотел отшвырнуть руку Кима от лица, но Ким убрал ее быстрее. - Да! Я отдал приказ! Да! На мне ответственность! Но победителей не судят! Ты мне докажи, что у нас был другой выход! Да, я убил три десятка людей, но я спас город! Полтора миллиона! И не было второй Хиросимы! Капитан застыл с выпученными глазами. Ким вдруг улыбнулся и отошел на шаг. - Ты все еще ничего не понимаешь? - спросил он. - Ты сейчас меня ненавидишь, да? Меня! С которым девять лет кувыркался под пулями? Меня - единственного твоего друга в этом адском котле? - Ким обвел рукой черный горизонт. Капитан пригляделся - ни поляны, ни ельника, обступающего ее, уже не было - осталась только поверхность крыши, луна наверху и пламя. А вокруг, насколько хватало глаз, клубилась непроницаемая черная пелена, и уже нельзя было разобрать, что это - то ли предрассветный туман, то ли и впрямь стенки адского котла. - Извини, - сказал Капитан, потупившись. - Нервы. - Это не нервы, - серьезно ответил Ким. - Это - эмоции. А вот теперь вспомни: когда ты убивал двенадцатилетних близняшек Агиева - ты желал им зла? - А кто они мне такие? Я их видел первый и последний раз - в оптический прицел. Ничего я им не желал, просто убрал, и все. И ни разу не пожалел об этом. У меня не было выхода, пойми! Я выполнял свой долг. - Да, - кивнул Ким. - Ну хоть теперь ты понял? Капитан хотел ответить, но замер. - Ким! Ты гений, - сказал он тихо. - Ты абсолютно прав! Можно! Можно убивать без злости и ненависти! - Я не гений, - покачал головой Ким. - Просто этому меня учил отец. А его учил дед. Так учит древнее боевое искусство - воин не должен ненавидеть врага. Ненависть ослепляет. Воин должен просто выполнять то, чему суждено случиться. И я просто пойду выполнять то, за чем мы сюда приехали. Ким поднял гранатомет за ствол, повернулся спиной и вразвалочку зашагал к центру - квадратному кубику с черным провалом вместо двери. - Я с тобой, - быстро сказал Капитан, поднимая ствол штурмовика. - Нет. - Ким обернулся и покачал головой. - Я - умею убивать без эмоций… - А я - не уверен, что умею, - тихо продолжил Капитан вместо него. - Да. Ты кругом прав. Удачи.
