Дэниэл Суарез - Поток
Стоящие поблизости мужчины в противогазах окружили его, в руках у них появились какие-то пистолеты, больше напоминающие черные пластмассовые игрушки.
– Стоп! Стоп! Секундочку! – Маррано поднял руки, в одной по-прежнему зажимая телефон. – Да что же это такое? Не надо!
Несколько тазерных дротиков впились в Маррано. Он упал почти неслышно – все заглушило гудение стоявшей рядом конденсаторной батареи. Маррано упал и задергался, пока его продолжали глушить электричеством.
– Прекратите! – закричал он. – Пожалуйста, прекратите!
Джонсон поднял руки:
– Христа ради! Люди, что вы хотите?
Несколько тазерных дротиков тут же впились и в него. Он упал, крича, и тут же скрылся из виду, когда противогазы тесным кольцом обступили его, без всякой жалости наблюдая, как банкиры-инвесторы молят о пощаде. Тазеры работали, не переставая.
Грейди закричал:
– Что вы, черт побери, делаете? – Он повернулся к шатену: – Если ты такой противник технологии, так почему ей пользуешься?
Тот ответил, по-прежнему глядя в камеру, но пальцем тыкая в сторону Грейди:
– Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым[21].
В Грейди тоже угодило несколько дротиков. Он заскрежетал зубами, чувствуя, как сводит все мышцы тела. Даже не успев понять, что произошло, он рухнул на пол, крича от боли. Между разрядами он умолял своих мучителей:
– Не трогайте Берта! У него кардиостимулятор!
Еще разряд, после начальник захватчиков склонился над ним:
– Ваше исследование – это оскорбление Господа. Ваше вмешательство в Его деяния – это мерзость. Человечество должно жить, преисполненное почтительной благодарностью к Нему. Как тогда, когда мы пришли в Его мир.
Грейди вывернул шею, заговорил с огромным трудом:
– Камеры охранной системы… работают… и снимают все. Что происходит здесь.
Шатен посмотрел вверх – он явно не испугался.
– Так пусть они видят мое лицо и пусть они знают, что Ричард Луис Коттон, Веятель Господень, забрал вас.
Еще один разряд с болью прошел сквозь тело Грейди. Уже теряя сознание, он различил голоса, доходившие из рации поблизости.
Начинается вторая эволюционная стадия.
Вас понял. Девятой группе жнецов подготовиться…
* * *Грейди пришел в сознание спустя некоторое время и обнаружил, что его крепко привязали к трубам башни гравитационного зеркала; на веревках виднелось множество замысловатых узлов. Тому, кто завязал их, похоже, пришлось изрядно потрудиться. Стих уже привычный гул конденсаторной батареи. Фанатики, похоже, отключили напряжение. Странно, что эти ненавидящие технику боевики знали, как это делается.
Рядом с Грейди привязали Олкота, тот сидел, свесив голову набок. Его старческое лицо покрывала испарина, глаза были закрыты. С другой стороны от Джона оказался Маррано: удерживающие его веревки тянулись в обоих направлениях. Всю команду привязали по периметру гравитационной башни. Грейди изо всех сил старался освободить запястья, но чем сильнее дергался, тем крепче затягивал узлы.
– Вы должны молиться об искуплении, – раздался знакомый голос.
Грейди заметил, как несколько «противогазов» невдалеке от него молча крепили проволоку к бочкам емкостью по пятьдесят пять галлонов – те стояли по всей лаборатории, их соединяли провода.
– Что вы делаете? Что это такое?
Человек по фамилии Коттон вышел из темноты на свет и опустился на колени рядом с Джоном:
– Тридцатипроцентные аммиачно-нитратные удобрения, смешанные с бензином. – Увидев непонимающий взгляд Грейди, он добавил: – Это бомба, Джон Грейди, ее мощности хватит на то, чтобы сровнять с землей все это здание. Вернуть вашу адскую машину туда, откуда она пришла. А заодно и всех, кто ее построил.
Фанатику ответил Олкот:
– Это такие люди, как вы, тянут нас в Средневековье.
Коттон повернулся к старику:
– Нет, доктор Олкот, к Средневековью нас ведет ваша работа. Передовые технологии не дают человечеству никаких ответов – лишь сожаления, когда мы строим из себя богов и неизменно терпим неудачу. Мы создаем ад на Его земле – земле, которую Он даровал и завещал нам.
– А ты сейчас разве не играешь в Бога? Решаешь, кому жить, а кому умирать. Убийство – это смертный грех.
– Не при защите Его творения. – Коттон посмотрел на «противогазов», готовящих взрывчатку. В ответ те кивнули, по-видимому сообщив, что все готово.
Коттон повернулся и с улыбкой чиркнул спичкой о трубную муфту. Вспыхнул огонь, в воздух поднялось маленькое облачко дыма. Коттон поднес пламя к кончику фитиля, который сразу затрещал и заискрился.
– Ты будешь веять их, и ветер разнесет их, и вихрь развеет их; а ты возрадуешься о Господе…[22] – Он посмотрел на них. – Ваше искупление совсем близко. Ваши тела вернутся в землю. Что же касается мук вечных – это целиком зависит от вас. Используйте оставшееся время для того, чтобы определить свою судьбу.
Коттон подошел к большой старомодной видеокамере, которая сейчас стояла на штативе; ее красный индикатор светился. Судя по пучку кое-как установленных радиоантенн, она, похоже куда-то передавала трансляцию последних минут жертв. Все оборудование фанатиков выглядело старым. Вся ситуация казалась безумной. Словно лабораторию захватила группа воинствующих амишей, установивших приемлемый для себя технологический уровень где-то на середине 1980-х годов.
Коттон заорал в камеру:
– Вот приходит день Господа лютый, с гневом и пылающей яростью, чтобы сделать землю пустынею и истребить с нее грешников ее![23] Ибо огонь возгорелся во гневе Его, жжет до ада преисподнего![24] Ибо таков приговор Его тем, кто нарушает Им созданное!
После этих слов его подчиненные быстро покинули помещение. Коттон оглянулся на пленников от двери и, как будто извиняясь, пожал плечами, прежде чем уйти.
Грейди сильно удивил этот жест фанатика, но потом он посмотрел на горящий запал и принялся вырываться из пут еще сильнее. Те лишь еще сильнее затянулись на запястьях.
Маррано тихо плакал рядом:
– Только не это. Только не это.
– Джон, это не поможет, – усталым голосом произнес Олкот.
Посмотрев еще раз на запал, Грейди понял, насколько тот короток. Остался максимум фут, если, конечно, он видел весь шнур. Сказать точно, сколько им осталось жить, было невозможно – а потому причин сдаваться тоже не было.
– Берт. Ты можешь высвободить руки?
Олкот печально покачал головой:
– Боюсь, ты не сможешь насладиться своим триумфом.
– Мы выберемся отсюда. Держитесь, – закричал Грейди. – Кто-нибудь может высвободить хоть одну руку?
