Путь врат. Парень, который будет жить вечно - Пол Фредерик

– Если мы собираемся прожить здесь три недели, я хочу посмотреть, что это такое.

– Конечно, мисс Кифер, – сказал я.

– Дорота. Дорри, если вам так больше нравится.

– Хорошо, Дорри. Ну, видите, что у нас есть. Пять коек. Можно опустить перегородку и спать вдесятером, если захотим, но мы не хотим. Два стоячих душа. Кажется, тесновато и не намылишься, но если постараться, можно обойтись. В этих отделениях два химических туалета. Вон там кухня – печь и кладовка. Выбирайте какую хотите койку, Дорри. Вот этот экран опускается, если хотите переодеться и тому подобное. Или если мы просто вам надоедим.

Коченор сказал:

– Давай, Дорри, делай что хочешь. А я хочу, чтобы Уолтерс показал мне, как управлять этой штукой.

Начало неплохое. У меня бывало и похуже. Иногда бывало просто ужасно, когда группы садились пьяными и напивались все больше, иногда бывали пары, ссорившиеся все время, когда не спали: объединялись они лишь иногда, чтобы вместе наброситься на меня. А этот полет выглядел совсем неплохо, не говоря уже о том, что я надеялся: он спасет мне жизнь.

Чтобы управлять самолетом, большого мастерства не требуется – во всяком случае, если просто хочешь двигаться в нужном направлении. Венерианская атмосфера обладает достаточной подъемной силой; можно не беспокоиться, что заглохнет двигатель; да и вообще приборы берут на себя большую часть работы.

Коченор учился быстро. Оказалось, он водил самолеты на Земле, а кроме того, управлял глубоководными одноместными подводными лодками на морских нефтяных месторождениях своей юности. Когда я ему сказал, что самая трудная часть пилотажа на Венере – это выбор нужной высоты и правильная ее смена, когда необходимо, он сразу понял. Но понял также, что этому за день не научишься. И даже за три недели.

– Какого дьявола, Уолтерс, – довольно добродушно сказал он. – Я ведь могу направить его куда хочу – если вы вдруг застрянете в туннеле. Или вас подстрелит ревнивый муж.

Я улыбнулся ему как мог приятно, то есть не очень.

– И еще я могу готовить, – продолжал он. – Вы годитесь для этого дела? Я думаю, нет. Ну, я слишком дорого заплатил за этот желудок, чтобы забивать его всякой дрянью, поэтому готовить буду я. Дорри так и не смогла этому научиться. Как и ее бабушка. Самая красивая женщина в мире, но ей казалось, что этого достаточно, чтобы этим миром владеть.

Я принял это за какую-то шутку. Этот юный девяностолетний атлет полон самых неожиданных штук. Он сказал:

– Ладно. Теперь, пока Дорри использует всю воду в душе…

– Не беспокойтесь, она рециклируется.

– Все равно. Пока она моется, заканчивайте свою лекцию. Куда же мы направляемся?

– Хорошо. – Я слегка повернул шар. Пока мы говорили, яркая точка, обозначающая наше положение, продолжала медленно двигаться на юг. – Видите, вот здесь наш маршрут пересекается с сеткой, вблизи Лизе Мейтнер [3].

– А кто такая Лизе Мейтнер? – спросил он.

– Кто-то, в честь кого назвали формацию, это все, что мне известно. Видите, на что я показываю?

– Да. Тут рядом пять больших масконов. И не указаны никакие раскопки. Мы туда направляемся?

– В общем, да.

– Почему только в общем?

– Ну, я кое-чего вам не рассказал. Думаю, вы не станете сердиться из-за этого, иначе мне тоже придется рассердиться и сказать вам, что надо сначала получше узнать Венеру, а потом уже исследовать ее.

Он внимательно разглядывал меня некоторое время. Из душа неслышно вышла Дорри в длинном халате, волосы у нее были обвязаны полотенцем. Она остановилась рядом с Коченором, глядя на меня.

– Все зависит от того, много ли вы мне не рассказали, друг. – Прозвучало это совсем не по-дружески.

– Вот эта часть – район безопасности Южного полюса, – сказал я. – Здесь стоят ракеты парней из Обороны. Все их оружие здесь сосредоточено. Штатским сюда заходить не разрешается.

Он взглянул на карту.

– Но за этими пределами остается только небольшая часть маскона!

– Вот именно в эту небольшую часть мы и направляемся.

Для человека старше девяноста лет Бойс Коченор необыкновенно проворен. Я имею в виду не только то, что он здоров. Это обеспечивает Полная Медицина, она способна заменить вам любой орган, который вышел из строя или вообще начал плохо работать. Но мозг заменить нельзя. Поэтому обычно богатые старики – это бронзовое мускулистое тело, которое трясется, колеблется и все вечно роняет.

В этом отношении Коченору повезло.

Провести с ним три недели будет нелегко. Он уже настоял, чтобы я показал ему, как пилотировать мой аппарат, и учился он быстро. Когда я решил не тратить зря время и сделать дополнительную проверку охладительной системы, он помогал мне снимать кожухи, проверять уровни охлаждения и прочищать фильтры. Потом решил приготовить нам ленч.

Я принялся передвигать припасы, доставая звуковые искатели, а Дорри Кифер помогала мне. При том уровне шума, который создает работающий двигатель, наши голоса Коченор не может услышать, он стоит у печи в нескольких метрах от нас. И я решил, пока проверяем искатели, порасспросить девушку о нем. Но потом передумал. Все самое важное о Коченоре я уже знал, а именно: если повезет, он оплатит мою новую печень. И мне совсем не нужно знать, что он и Дорри думают друг о друге.

И потому мы говорили об искателях. О том, как они помещают заряд в венерианскую породу, а потом засекают время возвращения эха взрыва. И о том, что у нас неплохие шансы найти что-нибудь интересное. («Ну, каковы шансы выиграть на скачках? Для любого отдельного владельца билета они не так уж высоки. Но кто-нибудь всегда выигрывает!») И о том, что заставило меня прилететь на Венеру. Я упомянул имя своего отца, но она никогда не слышала о заместителе губернатора Техаса. Слишком молода, конечно. Да и вообще родилась и выросла в Южном Огайо, где Коченор работал подростком и куда вернулся, став миллиардером. Она без всяких моих расспросов рассказала, что он строил там новый обрабатывающий центр и какой головной боли это стоило – неприятности с профсоюзами, неприятности с банками, большие неприятности с правительством, и поэтому он решил взять отпуск и как следует побездельничать. Я посмотрел на Коченора, мешавшего соус, и сказал:

– Таких крепких людей редко увидишь.

– Он помешан на работе, Оди. Наверно, так и становятся богатыми. – Машина нырнула, я бросил все и кинулся к приборам. Услышал, как заорал у печи Коченор, но был слишком занят, отыскивая новый подходящий эшелон. К тому времени, как я поднялся еще на тысячу метров и снова включил автопилот, он растирал запястье и бранился.

– Простите, – сказал я.

Он кисло ответил:

– Я не против ожога на руке. Всегда можно купить новую кожу. Но я чуть не пролил соус.

Я проверил виртуальный шар. Яркая точка проделала уже две трети пути к цели.

– Скоро ли будет готов ленч? – спросил я. – Прибудем примерно через час.

Впервые он удивился.

– Так быстро? Мне казалось, вы говорили, что скорость у самолета дозвуковая.

– Да, говорил. Мы на Венере, мистер Коченор. А на этой высоте звук распространяется гораздо быстрее, чем на Земле.

Он задумался, но сказал только:

– Ну что ж, есть можно будет через несколько минут. – А чуть позже, когда мы ели, добавил: – Кажется, я знаю об этой планете меньше, чем считал. Если прочтете нам лекцию, как наш гид, мы послушаем.

– Главное вы знаете, – ответил я. – Послушайте, мистер Коченор, вы отличный повар. Я сам загружал всю провизию, но понятия не имею, из чего это.

– Если заглянете в мой офис в Цинциннати, – ответил он, – спрашивайте мистера Коченора. А пока мы живем под мышками друг у друга, можете называть меня Бойс. И если вам нравится фрикасе, почему вы его не едите?

Ответ таков: потому что оно может убить меня. Но я не хотел обсуждать, почему мне так отчаянно нужны его деньги.