Вера Кузнецова - Необычайное путешествие
— Посмотрите! Какой красавец! — ахнула Кюльжан.
Из-за кустов важно вышел огромный павлин. Дети застыли на месте, боясь спугнуть прекрасную птицу. Они не могли оторвать глаз от ее веерообразного хвоста, сверкающего всеми цветами радуги. Павлин, как будто чувствуя, что им любуются, то кокетливо складывал, то распускал свой «веер» и, наконец, удалился с большим достоинством.
Не спеша, дети двигались дальше. Прямо из-под ног взлетали пестрые фазаны. Мелкой трусцой пересек им дорогу пятнистый олень. Увидя детей, он приостановился и замер на момент, как изваяние, а затем легкими прыжками скрылся в зарослях. На озере, покрытом мелкой рябью, плавали целые стаи диких уток, гусей и черных бакланов. У самого берега, в камышах, поджав одну ногу, дремала цапля. Вблизи пара журавлей танцевала на месте, стараясь своими клювами разорвать лягушку.
— Сколько здесь дичи! — вырвалось у Васи. — Эх! Ружья с нами нет. Вот бы с папой сюда на охоту!
— Что? Проголодался? — сочувственно сказала Кюльжан. — Меня тоже от бананов да бамбуков уже мутить начало.
— Тише… — предостерегающе сказал Вася.
Дети остановились. На песчаный берег медленно и тяжело выползала довольно большая черепаха. Осмотревшись, она начала передними лапами быстро копать ямку, а задними выбрасывать из нее песок. Приготовив таким образом «гнездо», повертелась в нем, вылезла и, опустив вниз нижнюю половину туловища, начала класть яйца. Закончив кладку яичек, черепаха не только забросала ямку, но еще и утрамбовала ее передними лапками, после чего так же медленно сползла в озеро.
Дети подошли к гнезду черепахи.
— Вот и завтрак для нас, — мечтательно сказал Валерик. — Я очень люблю яичницу. А ты, Кюльжан?
— Я сейчас все съедобное люблю, — призналась девочка, — только у нас нет ни огня, ни сковородки. Впрочем, яйца можно есть и сырыми. Доктора даже говорят, что это еще полезнее.
— Сырые так сырые, — согласился Вася. — Все гнездо мы, конечно, не будем разорять. Возьмем, сколько надо, а остальное опять зароем.
И дети начали осторожно разгребать песок.
— Э! Да тут их не меньше сотни, — удивился Валерик. Уничтожив по несколько штук яичек, дети осторожно засыпали ямку и даже, как черепаха, утрамбовали ее ладонями.
— А как же Дозор? — спохватился Вася. — Его-то чем мы будем кормить?
Услышав свое имя, Дозор подошел к детям. Он виновато вилял хвостом и облизывался. Его лапы, грудь и морда были в пестром пуху.
— Он загрыз фазана! — воскликнул Валерик.
— Не умирать же ему с голоду, — извиняюще сказал Вася. — Но вообще, по охотничьим правилам, он должен был сперва принести птицу ко мне. Пошел от меня, негодный! — крикнул он пытавшемуся приласкаться псу.
Страшный, пронзительно-дикий крик пронесся над озером. Это было так неожиданно и необъяснимо, что дети, не сговорившись, нырнули в самую чащу терновника и, пригнувшись там, тесно прижались друг к другу, как это делают птенцы в гнезде в минуту опасности.
Звук повторился с удвоенной силой. Теперь он слышался гораздо ближе. Вспугнутые им, над водой взлетели утки. Торопливо спрятались в камыши журавли и цапля. Мимо терновника, в котором прятались дети, пронеслось несколько оленей. Опять совсем близко послышался тот же дикий крик.
В стороне, как бы в ответ, раздался такой же звук, потом третий, четвертый. Перепуганным детям казалось, что это вопят деревья, холмы и даже кустарники, как будто возмущенные их присутствием в этом диком необитаемом месте.
— Я боюсь!!! — сказала Кюльжан.
— Я сам боюсь, — признался Вася.
— Посмотрите, — испуганно шепнул Валерик.
Зашевелились кусты, и почти рядом с детьми возникло незнакомое существо. Оно двигалось на задних, чуть кривых, ногах и очень походило на питекантропа, только меньших размеров, да форма головы у него была несколько иная, удлиненная.
В руках у существа была внушительная суковатая дубинка.
Выйдя на открытое место, «оно» оглянулось по сторонам и издало тот вопль, который так перепугал юных путешественников.
— Спорю на что хочешь, что это и есть сам синантроп, — шепнул Валерик на ухо Васе.
— Но почему он так орет? — недоумевала Кюльжан.
— Наверное, он заблудился и ищет товарищей.
— Ерунда! Ведь он здесь у себя дома, — запротестовал Вася. — По-моему, он просто хочет кого-то испугать. Посмотрите на Дозора. Он даже лаять не смеет.
Пройдя мимо кустов, где сидели дети, синантроп мелким, но быстрым шагом направился к ущелью, в котором скрылись пробежавшие перед этим олени. Васю осенила догадка.
— Знаете что? — сказал он. — Наверное, синантропы вопили со всех сторон, чтобы напугать и загнать в ловушку оленей. Давайте залезем на тот холм! С него, по-моему, хорошо видно дно ущелья. Посмотрим, как они охотятся.
Валерик и Кюльжан живо согласились. Холм оказался довольно крутым, но, подстегиваемые любопытством, путешественники все же добрались до его вершины и, растянувшись на животах у края обрыва, начали наблюдать.
Васино предположение оправдалось. Из ущелья не было другого выхода. Оно представляло естественную ловушку. В дальнем его конце находилось два оленя. Животные не спускали глаз с приближавшихся к ним цепью синантропов.
Китайские обезьянолюди, вооруженные кто дубинкой, кто увесистым камнем, осторожно приближались к животным, зорко следя за каждым их движением.
Вот они уже совсем близко. Один взмахнул своей дубиной…
В тот же момент олень отчаянным прыжком с места, перескочив через головы людей, галопом помчался к выходу из ущелья. Страшный удар дубиной обрушился на голову другого оленя, оставшегося в западне. Животное рухнуло на колени. На него посыпался град ударов. Олень, вздрагивая, повалился на бок, вытянув длинную красивую шею, и затих.
Охота была окончена. Кюльжан вытирала слезы. Ей было жаль оленя. Васе тоже было не по себе. Но он, сам любитель охоты, больше сочувствовал синантропам, вынужденным добывать себе средства к существованию таким примитивным способом. Поэтому он сказал где-то вычитанную фразу: «Жизнь первобытных людей была ожесточенной борьбой за свое существование»… — и, покосившись на Кюльжан, добавил:
— А тот, кто этого не понимает, пусть лучше сидит дома и играет в куклы.
Небо тем временем все более темнело, хотя до вечера еще было далеко. Первой заметила это девочка.
— Кажется, собирается дождь, — сказала она. — Надо найти какое-нибудь место, чтобы спрятаться. Вася! Как ты думаешь, где эта самая пещера Ко-Тце-Танг?
— Где-нибудь недалеко, — ответил мальчик не очень уверенно. — Надо было нам проследить, куда охотники отправились со своей добычей. А их уже и не видно. Придется положиться на Дозора. Он всегда чует близость жилья.
Резкий холодный ветер пронесся по кустам. С шелестом закачались ветки деревьев, и вдруг сразу хлынул крупный дождь. Он все усиливался, превращался в сплошной ливень. Дети быстро промокли в своей жалкой одежде из мха.
Гроза усиливалась. Зигзагообразные молнии то и дело перечеркивали небо. Пугали раскаты грома. Казалось, будто небо с треском рвется на куски. Ливень не переставал. Тщетно ребята пытались укрыться под листвой деревьев. Струи дождя, заливая их лица, слепили глаза.
Вновь сверкнула молния, и раздался страшный удар грома, как показалось испуганным детям, прямо над их головой. И вдруг запылало огромное дерево, одиноко стоявшее на вершине дальнего холма.
— Если такие грозы здесь чччасто бббывают, — пролязгал зубами продрогший Валерик, — то синантропам не надо никккаких спичек, чтоб разжечь костер.
— Ведь вот же знаю, что это просто электричество, а все равно страшно, — добавила Кюльжан.
Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Небо просветлело. Неуверенно выглянуло солнце. Чудесная радуга перепоясала небосклон. Засверкали мокрые гроздья дикого винограда, плющом обвивавшегося вокруг деревьев. Вдалеке пронеслось стадо диких косуль. Откуда-то степенно выглянул и спрятался, увидя детей, бамбуковый медведь, — белый, с черными кольцами вокруг глаз, с черными плечами и ногами, как будто одетыми в чулки.
Но не это сейчас интересовало наших путешественников. Их глаза были прикованы к тоненькой струйке дыма, вившегося из расселины между холмами. Огонь и убежище, чтобы обсохнуть и согреться, — вот что им было нужно прежде всего.
Не спуская глаз с голубоватого дымка, дети двигались к нему напрямик. Ноги скользили по размокшей земле. Ветки кустов при малейшем прикосновении к ним обдавали холодным душем, но они упрямо шли и, наконец, вышли к целой гряде известняковых пещер. Дымок вился из черного отверстия одной из них.
— Держите Дозора и ждите меня здесь, — сказал Вася. — Сперва надо сделать разведку. — И Вася, осторожно подойдя к пещере, заглянул внутрь. В пещере горел костер. В центре ее старый синантроп острой кремневой пластиной вспарывал тушу оленя. Все синантропы были настолько поглощены этим занятием, что никто не обратил внимания на вошедшего мальчика. Вася пробрался в дальний угол, жадным взглядом впился и куски свежего мяса, которое старик раздавал присутствующим.
![Елена Минкина-Тайчер - Женщина на заданную тему[Повесть из сборника "Женщина на заданную тему"]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
