Джон Мини - Фактор жизни
— Не только он рискует, — сказал Вилкарзье. — Повернуться к Стронциевым Драконам слепым глазом — еще полбеды…
Арланна вся напряглась, но Вилкарзье даже не заметил этого.
— …но это гораздо рискованнее в отношении лорда, — закончил он.
«Тогда зачем же вы здесь?» — удивился про себя Том.
Вилкарзье замолк, а затем обратился прямо к Тому, будто догадавшись, о чем тот думает:
— У меня, как и у вас, есть личные причины.
— Леди и джентльмены, я думаю, что пора начинать, — сказал Чжао-цзи.
Над столом появился сфероид жемчужного света, имеющий форму капли, растянулся между двумя горизонтальными точками.
Он был почти идентичен той модели, которую Том представлял год назад Презентационному Комитету Созыва.
— Я знаю, — Чжао-цзи увеличил голограмму, — что космологические вопросы не входят в повестку нашего собрания.
Он сделал паузу. Люди, сидевшие вокруг стола, вежливо рассмеялись.
— Но мы должны, — продолжал Чжао-цзи, — установить… как бы это назвать?.. концептуальную основу.
Том наблюдал за присутствующими: все их внимание было сосредоточено на голограмме.
— Эта точка обозначает Большой Взрыв.
Точка, о которой рассказывал Чжао-цзи, вспыхивала красным цветом.
— Другая крайняя точка — это Конечный Коллапс. Все сосредоточенно слушали.
— Предположим, что видимая Вселенная представляет собой плоский диск, а не какой-либо твердый объем: мы замечаем, что диск расширяется со временем, начинаясь с этой точки — точки Большого Взрыва — и достигая максимального размера здесь.
Красная окружность, опоясывавшая сфероид в вертикальной плоскости, исчезла.
— Затем Вселенная неизбежно уменьшается в размерах, и наступает время Конечного Коллапса, но по прошествии времени все повторяется. Это было известно тысячи лет назад.
Вилкарзье нетерпеливо кивал головой; другие продолжали спокойно и внимательно слушать. Том ожидал, что скоро им это наскучит.
— Как сказал бы Том, — Чжао-цзи кивнул в его сторону, — это явление можно представить так, как будто посередине встречаются две мощные взрывные волны.
Самому Тому было не до скуки. Создавалось такое впечатление, что Чжао-цзи знал содержание доклада Презентационному Комитету. Хотел ли он намеренно показать Тому, насколько глубоко проникли связи Стронциевых Драконов внутрь общества дворян?
«Планы внутри планов, мой друг?» — подумал Том.
— Итак, самое интересное, — продолжал Чжао-цзи, — это середина. В реальной Вселенной срединная точка — это тот момент, когда Вселенная расширяется до максимального размера. Но каким именно образом время поворачивает вспять?
Том внезапно насторожился. В этом было что-то новое.
— Может быть, — сказал Чжао-цзи, — время изменяется каким-то образом в один и тот же момент во всей Вселенной?
У Тома забегали мурашки по коже.
Что известно этой банде?
Чжао-цзи указал на голограмму — у него на запястье снова появилось синее сияние, — на ней высветился центральный вертикальный срез.
— Или существуют области зародышевых точек, из которых поворот вспять распространяется с большой скоростью…
Арланна прочистила горло:
— Сэр! Это произойдет только через триллионы лет, не правда ли?
— Да, конечно. — Чжао-цзи стер голограмму. — О чем я действительно хотел бы поговорить, — он машинально пригладил усы, — так это об Оракулах.
Он снова вызвал голографическое изображение.
Возник голубой узор: сверхъестественный огонь, распространяющийся в противоположных направлениях во времени. В неотубулиновых микроструктурах квантовые волноводы пульсировали вокруг бихронических линз…
У метавекторов можно было проследить появление свойств нейронов — сознания, распределенного по времени в виде пятен света, имеющих случайную последовательность. Это была искаженная нейрональная сеть мозга Оракула.
В комнате надолго воцарилась тишина. Члены общества «Лудус Витэ», сидящие вокруг стола, внимательно следили за аналитическими цифрами.
— Многого мы еще не понимаем, — прервал наконец молчание Чжао-цзи. — Мозг Оракула включает в себя фрактальное время, даже содержит каскадные эффекты.
Голограмма исчезла из виду.
— Не сделать ли нам перерыв?
* * *
— Откуда вы все это узнали? — спросил один из участников совещания, когда вновь собрались.
Чжао-цзи в ответ только головой покачал. Но Том мог догадаться, по крайней мере, отчасти.
Сияющая голубая жидкость, вещество, в которое был погружен Кривил.
Том помнил вспышки сапфирового света на внутренней стороне запястья Чжао-цзи.
«Это часть процесса, — подумал он, — и Стронциевые Драконы каким-то образом знают об этом.
— Что это может дать? — Вилкарзье посмотрел на Тома. — Вы уже знаете, как справиться с Оракулом?
— Как с одним Оракулом — да.
Арланна тоже смотрела на Тома своим одним глазом.
«Знает ли она, что именно я убил брата Кордувена?» — подумал Том.
— Мы должны двигаться дальше, — сказал Чжао-цзи, будто речь шла о прогулке, — двигаться против них всех одновременно. Мы — Стронциевые Драконы и наши… э-э-э… союзники способны предоставить подробную информацию об их месте нахождения.
«Правда?» — удивился Том.
И обнаружил, что внимание всей группы опять сосредоточено не на Чжао-цзи, а на нем самом. Он почувствовал себя немного не в своей тарелке, и ему показалось, что он плохо подготовился к собранию.
Однако он тут же все понял. Они много лет планировали процесс сопротивления установившемуся порядку, создавали разветвленные подпольные организации, но никто из них еще не добивался таких успехов, как он…
«Ты сделал то, о чем они мечтали», — сказал он себе.
И все встало на свои места.
— Многие Оракулы, — сказал он, — вряд ли способны находиться в нормальном потоке времени. Они проводят всю свою жизнь, пассивно наблюдая за отдельными событиями, которые они выдают за истинные предсказания. С другой стороны, они стремятся к тому, чтобы иметь все большую поддержку…
— Вы… э-э-э… можете создать фальшивое будущее для них? — сказала Арланна. — Верно?
Том улыбнулся:
— Да, верно. С момента изменения вся их память о будущем будет фальшивой. Поэтому нам вовсе не обязательно убивать их. Мы можем, — Том заметил, как многие нахмурились, но продолжал, подчеркивая каждое слово: — Мы можем быть более гуманными.
Отец, серая пустая оболочка…
— Гуманными?! — потрясенно воскликнула женщина с продолговатым лицом.
