Антон Орлов - Гонщик
– Кое-кто нарвется, если будет пялиться куда не надо! – с угрозой бросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Пассажиры переместились в дальний конец вагона, зато начали тихонько переговариваться. Шлем приглушал звуки, но фразу «надо сообщить в полицию» Саймон разобрал. Теперь выход только один – оторваться и запутать следы. У него имелось неоспоримое преимущество перед манокарским дикарем: он родился и вырос в Хризополисе и знал город неплохо, а Шидал, который прилетел на Ниар несколько дней назад, вряд ли бывал здесь раньше. На следующей станции Саймон вышел из вагона и поднялся на поверхность. Мейцан позволял ему двигаться ловко и стремительно, он переходил с одного яруса тротуара на другой, лавировал в толпе, прятался за группами инопланетных туристов – но успокоиться не мог, потому что в такой толчее невозможно определить, преследуют тебя или нет.
Он как раз вышел к Храму Тихого Откровения, ощетинившемуся позолоченными антеннами (по замыслу создателей этого учения, антенны улавливали и передавали верующим божественную благодать), когда заметил двух полицейских. Уж не его ли ловят?.. Взглянув на плакат около входа – «Приглашаем всех на проповедь просветленного брата Селенавия „О Божьем промысле, посрамившем богопротивный генератор Мидауэра“», – Саймон юркнул в храм. Устроился на скамье, оглядел круглый зал с голубыми стрельчатыми окнами и четырьмя десятками прихожан (кроме людей, тут были два кесолца, синисс и покрытый бурым мехом хоргеанин). Из раскрытых дверей тянуло холодом и доносился сумбурный городской шум.
– …Профессор Мидауэр согрешил по неведению, – объяснял проповедник, который стоял за кафедрой у восточной стены, – ибо он был атеистом и сам не понял, что сотворил! Душа есть частица божественного света, и вселение этого света в телесную оболочку есть прерогатива Бога, а генератор Мидауэра улавливает божественный свет насильственно, и сие есть греховное деяние! Люди не должны размножаться клонированием! Господь Бог в своей мудрости даровал нам для этого естественный способ…
Облик одной из прихожанок заставил Саймона насторожиться. Присмотревшись к ней повнимательней, он вторично за сегодняшний день испытал шок: киборг. Здесь, в храме! Тина изменила прическу и перекрасила волосы, цветные контактные линзы приглушали стальной блеск ее глаз, но он узнал ее без труда. Вот она поднялась и тихо, стараясь никого не потревожить, направилась к выходу. Саймон напрягся (он давно уже усвоил: если кто-то ведет себя вежливо – значит, держит за пазухой камень, которым треснет тебя по темени, едва зазеваешься). На лице у Тины застыло задумчивое и разочарованное выражение. Миновав Саймона, она вышла наружу. А Саймон секунду-другую поколебался – и устремился за ней. У него зародился план, как избавиться от Шидала: Тину Хэдис постоянно преследуют манокарские агенты – значит, надо вычислить их и сдать им приговоренного к смертной казни администратора третьего уровня, те вряд ли откажутся от такого подарка.
Киборг быстро удалялась по широкой заснеженной улице. Саймон пошел следом, одновременно пытаясь определить, кто из двигающихся параллельно прохожих – манокарский агент. Женщины отпадают (манокарцы слишком презирают их, чтобы поручать им ответственную работу, и правильно). Остаются мужчины человеческой расы (или нет, не только – может ведь человек загримироваться под незийца или кесолца). Размышляя таким образом, Саймон упустил момент, когда Тина свернула за угол, но потом спохватился и тоже свернул. Вернее, чуть не свернул. Как и всякий эксцессер, он умел вовремя реагировать на опасность. Замер, прижавшись к стене, потом осторожно выглянул. Жалко, что нет с собой записывающей аппаратуры…
На тротуаре лежал полицейский, снег под ним покраснел от крови. Несколько человек, в том числе Тина Хэдис и другой полицейский, вооруженный парализатором, стояли около прилавка автоматизированного кафе под навесом. В них целились из лазерных пистолетов двое парней, в то время как третий обшаривал карманы раненого.
– Бросай оружие! – рявкнул один грабитель. – Или мы всех этих… перестреляем! Руки вверх, ну!
Вздохнув, полицейский бросил парализатор и поднял руки. Вслед за ним то же самое сделала Тина, развернув ладони тыльной стороной к грабителям. Саймон понял, что сейчас произойдет. Ему хотелось крикнуть, предостеречь ничего не подозревающих парней – они же не знают, с кем столкнулись, свой черный браслет Тина прячет под рукавом! – но благоразумие одержало верх.
– Никому не… – начал первый грабитель.
Из рук киборга ударили два тонких луча. Оба грабителя повалились на тротуар. Полицейский одним прыжком оказался около их не успевшего опомниться сообщника и жестоко пнул парня по почкам, потом двинул локтем в висок и, отпихнув обмякшее тело, склонился над своим напарником.
– Квадрат АЕ-604, Горохов тяжело ранен, нужен стазер и «кокон спасения»! – услыхал Саймон его голос.
Тина уже успела исчезнуть. Полицейский и не думал преследовать киборга-убийцу – вместо этого надел наручники на избитого парня, поглядел на неподвижные тела, сплюнул и опять присел около Горохова. Внезапно Саймон спохватился: если его здесь заметят – в бронекостюме! – кто-нибудь может заподозрить, что он соучастник грабителей. Надо уходить. Он направился к подземке. Тина Хэдис – настоящий монстр: эти парни всего лишь хотели раздобыть немного денег, а она хладнокровно убила их… До глубины души возмущенный увиденным Саймон никак не мог успокоиться, и вдруг его поразила новая мысль, неожиданная и неприятная: он принял дозу мейцана и, несмотря на это, испытывает отрицательные эмоции – значит, мейцан теперь действует на него слабее, чем раньше. Началось…
Он слыхал, что рано или поздно это происходит с каждым эксцессером, и тогда приходится увеличивать ежедневную дозу. Опять вспомнились предостережения доктора Каревой, и Саймон занервничал. Это верно, никто еще не видел выжившего из ума эксцессера… Но бывало, что сотрудники «Перископа» с большим стажем вдруг бесследно исчезали – шеф объяснял, что они «накопили деньжат и ушли на покой, чтобы пожить в свое удовольствие». А вдруг шеф на самом деле убивает их, как убил Терезу Салкадо, – чтобы свихнувшиеся мейцанисты никому не мозолили глаза? Сейчас это казалось Саймону вполне вероятным.
Когда он покидал подземку, в зеркальной стене мелькнуло отражение: устрашающего вида костюм – и бледное, испуганное лицо за плексигласовым щитком шлема. Он с размаху треснул по зеркалу бронированным кулаком, на пол со звоном посыпались осколки. Другие пассажиры подались назад – осознав, что он внушает им страх, Саймон немного успокоился. Полиции поблизости не было, никто не успел его задержать.
