Роберт Стоун - Дорога смерти (Обретение волшебства - 2)
И внезапно Елену отпустили, вернее, швырнули на пол так, что ей показалось, будто каждая косточка в ее теле размягчилась и превратилась в жидкость. В тот же миг исчез и свет... по всей видимости, тюремщик Елены отправился сообщать свои новости этому самому Эмону Гёту.
Однако прошло немало времени, прежде чем Елена решилась пошевелиться.
Имбресс уснула, но вспышка света подействовала на нее, подобно звуку трубы. Свет шел откуда-то из-за спины. Узкий луч проникал из-за полу открытой двери, на фоне которой виднелись только неясные силуэты. Затем опять полная тьма. Но теперь в комнате кто-то был, она слышала дыхание. Елена начала тихо отползать к стене, пока не сообразила, что раз она слышит дыхание, значит, вновь прибывший - живой человек, а не это жуткое, мерзко шепчущее существо, коим был ее тюремщик.
К тому же голос неизвестного нельзя было назвать шепотом.
- Проклятье!
Звонкое ругательство сопровождалось вполне характерными звуками кто-то пытался подняться с пола.
- Каррельян? - неуверенно спросила Елена. - Я думала, они вас убили.
- Извините, что разочаровал, - рассмеялся Брент.
- Я вовсе не это имела в виду, - отмахнулась она. - Просто, когда я видела вас в последний раз, вы вытаскивали меч...
Она поняла, что Брент встает и отряхивается.
- А с мечом получилось довольно забавно. Им чрезвычайно трудно воспользоваться под водой. Так что сражался я недолго. Однако успел получить хороший удар по голове, настолько хороший, что сперва решил, будто ослеп.
- Похоже, они не слишком любят окна, - сменила тему Елена. - У вас есть какое-нибудь представление о том, кто они или что они такое? Брент немного помедлил.
- Возможно, есть. Вы обратили внимание на архитектуру этой постройки?
Елена покачала головой, но потом вспомнила, что Брент ее не видит.
- Нет, но какое отношение ко всему этому имеет архитектура?
Брент рассмеялся.
- Ну, она весьма характерна. Нет окон, все каменное, нигде не видно никаких швов, как будто помещение выдолблено в большой скале. Высокие потолки, простые квадратные комнаты. Все это очень напоминает мне Атахр Вин.
По телу Елены пробежали мурашки.
- Вы думаете, нас захватили крайн?
- Я этого не говорил. Насколько я помню, всегда считалось, что крайн любили уединение, а здесь так и кишит этими тварями, кто бы они ни были. Может, это их потомки. А может, они самовольно вселились в старое жилище крайн. Или, еще один вариант, они просто поклонники этого стиля и построили себе нечто похожее. В любом случае, нельзя сказать, что они очень похожи на людей. К тому же наши хозяева настроены определенно враждебно.
Елена вздохнула. Она надеялась, что Каррельян располагает более обнадеживающей информацией, чем та, которой она уже и так обладала.
- Я думаю, они собираются нас убить в следующее новолуние, - тихо сказала она.
- Как мило с их стороны отложить эту процедуру, - хмыкнул Каррельян. Это дает нам девять-десять дней. Вот только хотел бы я знать, на что. Они такие костлявые, и я не удивлюсь, если они собираются нас съесть. Неделя или около того потребуется на то, чтобы как следует нас откормить.
- Хватит! - резко перебила его Елена. - Шуточки не помогут нам выйти отсюда.
Брент вновь рассмеялся.
- А что поможет?
Елена надолго замолчала.
- Ну, можно попытаться обыскать эту комнату, посмотреть, не найдем ли мы чего-нибудь.
Они бесконечно долго ползали вдоль стен, исследуя пальцами все поверхности. Три раза пленники налетали друг на друга, быстро отскакивали и продолжали свой путь. Но им так и не удалось найти ничего полезного - ни шва, ни трещины в камне, ни даже намека на дверь, хотя они более или менее представляли себе, где она находится. Кроме них самих единственным предметом в помещении оказалось маленькое деревянное ведро вполне очевидного назначения. Пленники оставили его в углу, чтобы легче было найти, когда возникнет необходимость, затем еще несколько минут блуждали по комнате и наконец уселись на холодный камень в разных углах.
Так они и сидели.
И уже через час, поняв, что заперты в абсолютной темноте, где не на что было смотреть, нечего слушать и нечего делать, они начали задумываться, такая ли это удача - девятидневная отсрочка до новолуния.
Он почти победил, думал Мадх. Еще день-другой, и они выйдут из Улторна и попадут в Индор, где Мадху нечего бояться. Чалдианцы все еще отставали от них на три или четыре часа. Мадх знал, что преследователи достаточно далеко и теперь у них нет шансов догнать их, поскольку проехать оставалось совсем немного.
Да, он почти победил... но еще не совсем. Его беспокоили две вещи. Первой, как всегда, являлся Хейн. Когда запас веридина подошел к концу, а два дня назад и вовсе иссяк, Хейн стал рассеянным. На самом деле это избавляло Мадха от необходимости выслушивать обычный саркастический вздор, остались только редкие раздраженные вопросы. Но поведение убийцы становилось все более странным, и каждую ночь Хейн испытывал, казалось, все больше удовольствия от того, чтобы поймать и замучить какую-нибудь мелкую лесную тварь. А иногда и не очень мелкую. Две ночи назад Хейн убил баннака - одного из медведеподобных животных, которых было много в Улторне, - и съел его сердце. Видимо, он хотел напомнить Мадху, что все еще очень опасен. Иногда Мадх задумывался, не следует ли просто прикончить убийцу прямо сейчас. Он уже почти решил, что, пожалуй, следует.
Решающим фактором оказалась вторая причина для беспокойства, не дававшая Мадху насладиться мыслями о победе. Он всегда ненавидел эту часть леса, так близко расположенную к Циррану. Индорец знал, что здесь неподалеку, чуть дальше к северу, обитает нечто - активное, зловещее и могущественное. Он нередко чувствовал, что чужой ум обшаривает лес в поисках добычи. По пути на запад Мадх закрылся воображаемым щитом, защищавшим от любого разума, который мог рыскать по лесу. Это был его излюбленный трюк, усвоенный еще в детстве. Но он мог закрыть себя, а не Хейна, и поэтому здесь, в лесу, Хейн являлся двойной помехой.
Мадх решил, что прикроется щитом сам, а при первом же намеке на чьи-то попытки проникнуть в сознание убьет Хейна, спроецировав образ баннака. Это должно сработать.
За его спиной Хейн тревожно завозился в седле.
- Мне это не нравится, - пробормотал убийца, хватаясь за рукоять ножа.
- Это? - переспросил Мадх, но, бросив короткий взгляд вперед, сразу понял, что имел в виду Хейн. Все вокруг оставалось прежним, до его слуха не доносилось ни одного странного звука, молчало даже обостренное чутье мага. И при этом возникло четкое ощущение чего-то неправильного. Мадх пожалел, что не отправил на разведку гомункулуса, но у него оставался только Сикоракс, все еще отлеживавшийся в седельной сумке, приходя в себя после жестокого поступка Каррельяна. Остальные уже улетели на разведку, и он прекрасно понимал, что появятся они нескоро.
