Уильям Бартон - Бунт обреченных
На небольшом листе бумаги было написано се имя — Сара Морган, семнадцать лет от роду. Включив зажигание, я выжал сцепление и тронулся в путь.
ГЛАВА 18
Время шло, и вот я уже стоял на вершине трапа корабля, держа Сару за руку, глядя на раскинувшуюся внизу чужеземную красоту, красоту, что заставила меня вспомнить слова Олдрина[2], прогулявшегося как-то по старой серой Луне: «Какое великолепное заброшенное место!» Из космоса планета хруффов не походила ни на один из обитаемых миров, которые мне довелось когда-либо видеть. Чистая безоблачная атмосфера, широкие просторы, возвышенности, перемежающиеся с горными пиками. Вдоль экватора тянулись зеленые моря, вода собиралась в маленькие ущелья, между которыми находились равнины. Огромные серые континенты представлялись ничем иным, как безжизненными плато.
Карсваао казался раем по сравнению с этим миром.
Я взглянул на Сару, безмолвно стоящую рядом со мной. Широко открыв глаза и рот, она впитывала в себя увиденное, удивленная, как может существовать такая пустынная красота.
Вдали виднелись темные скалы, обнаженные, поражающие своим совершенством на фоне безоблачного, кобальтово-синего неба. Хруффское солнце казалось не более чем яркой вспышкой в огромном пространстве над нашими головами. Земля между нами и горами, казавшаяся безжизненной, была изрезана старыми лощинами. С северо-востока дул мягкий, прохладный ветерок, овевая наши лица, неся с собой слабый запах костра, огня, горящих поленьев и чуждых человеческому обонянию ароматов.
Мы стояли у двери корабля. Сара смотрела на меня восторженно блестящими глазами, в которых читалось удовольствие:
— Каждая новая планета вызывает у меня восхищение и удивление!
Я кивнул, прекрасно понимая, о чем она говорит. Мы, все еще держась за руки, спустились по трапу и направились к краю поля, где пара серых хруффов загружала контейнеры в грузовик размером с ноев ковчег, а коробки в их ручищах были размером с дом.
Шрехт, как нам сообщили, ждала нас в своем родовом поместье, находящемся недалеко отсюда.
— Идите с нами, уважаемые гости. — Подошедший к нам хруфф низко наклонился, чтобы его глаза находились на одном уровне с моими, и говорил очень застенчиво, тихо. Эти представители динозавров никогда не были на войне.
Во время долгого путешествия в местечко под названием Ханак, Сара не переставала восхищаться красотами пейзажа. Наш грузовик ехал через бесконечную, пыльную пустыню, поднимался по узкому серпантину дороги, идущей среди великолепных черных гор, а мы смотрели вниз на коричнево-золотистую равнину, усеянную холмами-сопками, на серебряную нить реки, несущую свои воды к далекому зеленому морю.
С самого первого мгновения нашей встречи эта девушка не переставала удивлять меня, потому что я привык к спокойным и мягким наложницам, что попадались мне до этого. Я ожидал, что она оправдает мои надежды и станет идеалом. Но ожидание может ввести человека в заблуждение. Я нашел ее сидящей в коридоре бараков для наложниц с небольшой сумочкой, стоящей в ногах. Она представляла собой средней комплекции юную девушку с светлошоколадным цветом лица, характерным для многих смешанных рас типа североамериканцев, выходцев из Африки. Волосы девушки, падавшие на плечи свободными завитыми локонами, были красновато-черными, будто их недавно окрасили хной.
Она сразу узнала меня, лишь только я вошел, встала — лицо нерешительное, большие карие глаза впились в мои. Мне пришло в голову, что их радужная оболочка настолько бледна, что, при определенном освещении, они будут казаться желтыми. Девушка одарила меня нежной улыбкой и произнесла: Вы выглядите намного больше, чем ваша фотография.
Я засмеялся, протянул ей свою громадную ручищу.
— Это же хорошо. — Она вложила свои теплые, нежные пальчики в мою протянутую длань, и я осторожно пожал их. Ее пожатие оказалось на удивление сильным и уверенным.
Сара долго расспрашивала меня о Карсваао и его населении. Она нахмурилась при виде закованных в цепи работников, копающихся в грязи, а потом принялась восхищённо рассматривать нейтральный цвет неба. Я же начал удивляться, почему мне прислали именно эту девушку. Может, все дело в ее возрасте, ведь все новое и юное, неизведанное тянет и манит.
Редко встретишь наложницу моложе двадцати, ведь только достаточно зрелые особы могут выполнять условия контракта.
Мы добрались до жилища, нас встретил улыбающийся Федор. Когда девушка пожала его руку, он немного удивился. Дженис, Майра и Марджи стояли немного позади, и моя новая подруга не отрывала от них глаз. Они узнают Сару попозже, когда мы отправимся в недавно освободившуюся спальню Хани.
Я передал ее маленькую сумочку Федору, затем повел девушку в свою комнату, закрыл дверь и приготовился сделать то, о чем узнал путем проб и ошибок, то самое, что требуется сотворить, с новой наложницей.
Показывая Саре дорогу, я положил руку ей на спину. Сердце забилось сильнее, а шаг стал легче от ожидания, гормоны забегали быстрей.
Говорят, кто-то быстро устает от жизни, кто-то нет. Девушка долгое время стояла неподвижно, глядя на свежие простыни с изображенными на них цветами, названия которых я уже забыл; над растениями летали черно-желтые пчелы. На лице Сары я увидел сомнение.
Наверно, такое же сомнение я испытывал, когда транспортный корабль взял старт с Земли, унося Меня далеко от родной планеты в направлении Марса, где умирали мои друзья. Не могу сказать, действительно ли я хотел тогда там оказаться. Сейчас уже слишком поздно об этом думать.
Я размышлял, не может ли Сара оказать содействие. Ведь принимая во внимание ее возраст… Думаю, это было се первым назначением, а я — ее первый партнер. Я не был с девственницей с той самой первой ночи с Алике, которая, в свою очередь, тоже занималась любовью с девственником. На этот раз все было по-другому. Меня трясло от ожидания и нетерпения.
Сара тихо пробормотала, будто разговаривая сама с собой:
— Я лягу без посторонней помощи…
«Интересно, — пришла мне в голову мысль, — знает ли юная наложница, что это эпитафия?» Скорее всего, знала, потому что эта надпись была выбита на одной из всемирно известных могил.
Девушка обернулась и посмотрела мне в глаза, полуулыбка осветила ее лицо. Поднеся руки к шее, она стащила маленький белый шарфик, уронила его, и он упал к ногам, как тяжелое непрозрачное облако дыма, затем, начиная с ворота, стала расстегивать белую блузку.
Я помню, как тем далеким летним днем несколько лет назад Алике раздевалась для меня на пляже, на берегу океана в Северной Каролине.
