Айзек Азимов - Немезида (перевод Ю. Соколова)
— Кто угодно, — негромко, но многозначительно повторил Ву.
— Ву, вы заботитесь о себе. Вас в первую очередь беспокоит не Земля с ее проблемами, а то, что слава достанется не вам. Так ведь?
— Капитан, в этом нет ничего плохого. Проблемы приоритета заботят любого ученого.
Уэндел начала закипать.
— Вы, кажется, забываете, что капитан здесь я и решать мне.
— Я помню об этом, — ответил Ву, — но это не парусник восемнадцатого столетия. Все мы — ученые, и решения следует принимать демократическим путем. И если большинство экипажа настаивает на возвращении…
— Ну-ка, — резко вмешался Фишер, — прежде чем продолжать, позвольте-ка мне вставить слово. Пока только я еще не высказался, а раз мы решили быть демократичными, сейчас мой черед. Разрешите, капитан?
— Прошу, — сказала Уэндел, сжимая и разжимая пальцы правой руки, словно стискивала чье-то горло.
— Примерно семь с половиной столетий назад, — начал Фишер, — из Испании на запад отправился Христофор Колумб, который случайно открыл Америку. По пути он обнаружил, что отклонение показаний магнитного компаса от истинного севера — магнитная девиация — меняется с долготой. Важное открытие, если угодно, первый научный факт, обнаруженный в морском путешествии. Но многим ли известно теперь, что именно Колумб обнаружил изменение девиации компаса? Практически никому. А кто знает, что Колумб открыл Америку? Практически все. Предположим, что, открыв отклонение магнитной стрелки, Колумб вернулся бы домой с половины пути, дабы сохранить за собой приоритет, и сообщил о своем открытии королю Фердинанду и королеве Изабелле? Наверняка монархи с интересом выслушали бы его и послали за океан новую экспедицию, во главе, скажем, с Америго Веспуччи. И кто бы тогда знал о Колумбе с его компасом? Никто. А кто помнил бы про Веспуччи — открывателе Америки? Все! Итак, вы собираетесь возвращаться? Уверяю вас, гравитационную поправку будут вспоминать как малый побочный эффект, существенный при передвижении на сверхсветовых скоростях. А экипаж следующей экспедиции, которая доберется до Звезды-Соседки, прославится как первый совершивший сверхсветовое межзвездное путешествие. Ну а вас троих, и вас, Ву, в том числе, даже в примечаниях не упомянут. Быть может, вы полагаете, что в награду за сделанное Ву великое открытие вас пошлют и в следующую экспедицию? Сомневаюсь. Видите ли, Игорь Коропатский, директор Всеземного бюро расследования, ждет нас на Земле с информацией о Звезде-Соседке и ее планетной системе. И если он узнает, что вы побывали с ней рядом и вернулись, то взорвется, как Кракатау. Конечно же, капитану Уэндел придется признать, что на борту произошел бунт — а это весьма серьезно, хоть мы и не на паруснике восемнадцатого столетия. И вы не только следующей экспедиции — собственной лаборатории более не увидите. Уверяю вас. Невзирая на все ваши научные заслуги, вас посадят. Не следует дразнить Коропатского. Так что думайте. Куда правит тройка — к Звезде-Соседке или домой?
Наступило молчание, длившееся довольно долго.
— Вот так, — резко проговорила наконец Уэндел. — По-моему, Фишер все объяснил очень понятно. Будут еще вопросы?
— Но ведь я так и не высказала своего мнения, — негромко сказала Бланковиц. — По-моему, надо лететь дальше.
— Согласен, — буркнул Ярлоу.
— Ну а вы, Сяо Ли Ву? — спросила Уэндел.
Ву пожал плечами.
— Я не могу пойти против всех.
— Рада слышать. Итак, ничего не случилось — по крайней мере, так должны думать на Земле. Однако постарайтесь не предпринимать впредь никаких действий, которые можно было бы истолковать как враждебные.
78Вернувшись с Тессой в свою комнату, Фишер проговорил:
— Надеюсь, ты не сердишься, что я вмешался. Мне показалось, что ты вот-вот взорвешься…
— Ну что ты. История с Колумбом мне и в голову не пришла бы. Спасибо, Крайл. — Она благодарно пожала ему руку.
Он улыбнулся.
— Должен же я как-то оправдывать свое пребывание на корабле.
— Ты более чем оправдал его. И надо же было Ву устроить такое именно в тот момент, когда я радовалась его успехам. И это за мое благородство, готовность поделиться, уважение к научной этике, желание, чтобы каждому досталось по вкладу его…
— Все мы люди, Тесса.
— Понимаю. Однако если у кого-то этические воззрения разъезжаются, как двери, это не может отменить ни остроты ума, ни научной проницательности.
— Если честно, я боюсь, что руководствовался личными интересами, а не стремлением к общественному благу… Я-то лечу по личному делу.
— Понимаю, но все-таки спасибо тебе.
В глазах Тессы проступили слезы. Она их быстро смахнула, и Фишер смутился.
А потом поцеловал ее.
79Это была просто звезда, пока еще тусклая и ничем не выделявшаяся. Фишер потерял бы ее, если бы не сетка, расчерченная радиусами и концентрическими окружностями.
— Ничего особенного, звезда как звезда, — проговорил Фишер, и лицо его приняло привычное уже озабоченное выражение.
Мерри Бланковиц, составлявшая ему компанию возле обзорного иллюминатора, отозвалась:
— Крайл, так ведь это и есть просто звезда.
— Я хотел сказать, что теперь она так близко, но не изменилась.
— Близко — это только так говорится. На самом деле до нее еще одна десятая светового года, а это немало. Капитан осторожничает. Я бы подвела «Сверхсветовой» поближе. Хотелось бы долететь побыстрее. Мне уже не терпится.
— А ведь вы, Мерри, кажется, собирались домой?
— Да нет. Меня просто уговорили. А после вашей речи я показалась себе законченной дурой. Я действительно думала, что нас обязательно отправят в следующую экспедицию. Но вы, спасибо, просветили меня. И мне очень хочется опробовать НД.
Что означают эти буквы, Фишер знал — нейронный детектор. Ему тоже было интересно. Если прибор что-то обнаружит, то этим «что-то» будут не металлы, не скалы, не лед, не какие-нибудь газовые облака…
— А отсюда нельзя попробовать? — нерешительно спросил он.
Она качнула головой.
— Нет, надо подойти поближе. До звезды нам еще шлепать и шлепать. Около года. Но как только капитан удовлетворится сведениями о Звезде-Соседке, которые можно собрать здесь, мы сделаем еще один переход. Так что я надеюсь, что самое большее через пару дней мы окажемся примерно в двух астрономических единицах от Звезды-Соседки. Там я наконец-то смогу приступить к работе. Надоело чувствовать себя балластом.
— Да, понимаю, — сухо отозвался Фишер.
По лицу Мерри пробежало смятение.
— Извините, Крайл. Я имела в виду только себя.
— Ничего. От меня все равно толку не будет, на каком бы расстоянии от нее мы ни находились.
