Юрген Кунов - Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса. Книга первая
Корин смочил полотенце водой и осторожно обтер им лицо пленницы. Девушка замычала, пытаясь что-то сказать.
– Страж храма сейчас даст тебе пить и есть, но говорить ты не должна. Одно слово и снова твои уста будут запечатаны. Смысл слов стража храма дошел до тебя? Если «неимеющая имени» согласна слушать стража храма, пусть кивнет.
Девушка медленно опустила голову.
Корин осторожно вынул у нее изо рта кляп и поднес ей к лицу кувшин с водой.
– Можешь утолить жажду. За хорошим поведением следует награда. Запомни крепко.
Девушка, припав к носику, стала жадно пить. Пила она долго. Оторвавшись, наконец, от кувшина, она в изнеможении упала на спину. Тяжело дыша, она выжидательно смотрела на Корина.
– «Неимеющая имени» голодна?
Девушка кивнула.
– Страж храма развяжет тебе руки и даст еду. Но ты только ешь. Слов из твоих уст быть не должно. Страж говорит ясно?
Пленница кивнула.
– Будь послушна стражу храма, и ты не отправишься в Пустыню Хокто.
Корин снял с рук девушки веревки и подал ей кусок вяленого мяса. Потом подумав, протянул ей и фляжку с вином.
– Чтобы злых мыслей было у тебя меньше.
Девушка кокетливо улыбнулась. Так могла улыбаться только истинная землянка. Даже «тела» высокородных здесь не обучают утонченным приемам обольщения. В Стране железа еще не доросли до таких высот цивилизации. «Тела» зазывают, а не очаровывают.
Будет забавно, подумал сержант, если выяснится, что именно эта девчонка и приглядывала за Бернини, а не Коновалец. Наконец-то, появятся прямые доказательства противоправной деятельности Баша. Первые за семь лет охоты на него. Возможно, она приложила руку и к «обработке» Коновальца. Мало кто из землян устоял бы перед «желанием слиться в экстазе» с такой красавицей.
Когда девушка поела, Корин снова связал ее и закутал в покрывало. Намотав конец веревки, что была наброшена на шею Бернини, себе на руку, Корин откинулся на спину и закрыл глаза.
– Не сбежит? – спросил Эдди.
– У стража чуткий сон, высокородный. Эрден Свэбо может спать спокойно.
– Свэбо может сменить Оэра, когда тот устанет.
– Высокородный волен спать, сколько захочет.
– У стража храма хватит сил? Высокородный видит, что веки Оэра отяжелели.
– Страж храма сейчас, словно тетива лука. На нее глянешь, будто спит она, но достаточно легкого прикосновения и недругу можно готовиться к уходу в Страну Теней.
В сарае стало тихо. Не раздавалось даже попискивания тмахшей, которых должно было водиться немало под такой огромной копной.
Корин вскоре впал в полудрему. Но его мозг продолжал фиксировать все звуки. В любой звездной системе самое позорное для воина – быть убитым во сне.
Примерно через полчаса зашуршало сено. Так возиться не могла ни одна местная мелкая живность. Сержант открыл глаза.
Бернини, стоя на коленях и упершись лбом в стену, пытался стянуть с головы мешок.
– Если Отэу не хочет, чтобы страж храма ударил высокородного, пусть ляжет на живот и согнет ноги, – негромко сказал Корин.
Бернини на секунду замер, потом выполнил все то, что приказал ему Корин.
Сержант встал и, подойдя к пленнику, затянул потуже петлю на его шее, а концом веревки спутал ему ноги.
– Теперь придется спать так, высокородный.
Бернини что-то зло пробурчал в ответ.
– Эрдену Отэу не надо дразнить Оэра. Он может и не довезти пленника в полном здравии, если тот будет сильно ему докучать.
Сержант улегся на свое прежнее место и закрыл глаза. До утра его больше никто и ничто не побеспокоило.
Едва расцвело, как Эока уже была на ногах. Она подошла к воротам и попыталась отодвинуть засов.
– Не делай так, – строго произнес Корин.
Эока испуганно оглянулась. Сержант поднялся на ноги и подошел к кастисианке. Мягко развернув ее за плечи, он подтолкнул ее к сеновалу.
– Ты спешишь. За этими стенами может быть опасно.
Сержант направился к лежавшему на боку Бернини и несильным рывком развязал хитрый пастушеский узел на его ногах. Беглый каторжник со стоном их выпрямил.
– Подай стражу бурдюк, – приказал Корин Эоке, с интересом рассматривовшей пленника.
Кастисианка принесла кожаный мешок, который был наполовину пуст, и протянула его Корину.
Умывшись, сержант приподнял Бернини за шиворот так, чтобы он сел. Эока не сводила с пленника глаз. Наверное, ее озадачили богатые одежды мнимого должника храма.
Корин ослабил петлю на шее Бернини и стянул с его головы грязный старый мешок. Лицо беглого каторжника была запорошено пылью и мукой. Бернини осторожно приоткрыл глаза.
– Пей, – сказал ему Корин, выдернув кляп и засовывая в рот бурдючный сосок. – Эока выполни приказ высокородного. Он пожелал, чтобы его разбудили, когда Сонк поставит свою лестницу на край степи. Сделай.
– Так, страж храма.
Эока полезла на самый верх сеновала, где спал Эдди.
«Действительно сено здесь шуршит по-другому или мне только кажется, – подумал Корин. – Надо будет спросить у нашего Умника, если вернемся. Наверное, он должен знать».
Сержант отнял бурдюк от губ Бернини и затянул ремешок.
– Высокордный, – донесся сверху шепот кастисианки. – Свэбо приказал – мы исполняем. Сонк поставил свою лестницу на край степи и уже поднимается по ней.
Вдруг Эока засмеялась. Наверху началась возня, потом все стихло.
– Эока, – крикнул Корин, снова затыкая кляпом рот Бернини. – Спускайся вниз. Страж храма должен идти на базар.
Сено зашуршало и Эока, смеясь, скатилась к ногам сержанта. Следом за ней спрыгнул и Эдди.
– Наверху высокородный не разглядел, что ты чумаза словно простолюдинка, – возмущенно воскликнул Эдди, глядя на Эоку. – Ей нужна вода, страж храма. Где бурдюк? – Он огляделся. – Кто знает, где бурдюк? О! Нашел, нашел… Сейчас…
Эдди ловко подцепил бурдюк за ремешок, подбросил его и, поймав двумя руками, встряхнул.
– Воды хватит, чтобы сделать тебя чистой. Снимай платье.
– Не гневайся на Эоку, высокородный. Нельзя этого делать.
– Эрдену Свэбо твои слова не понятны.
– Эока снимет одежду, и страж храма захочет тело, которое увидит. Здесь нет воинов высокородного, и Оэр отправит его в Страну Теней.
– Скорее эта участь постигнет стража храма.
– Нет, высокородный. Его не одолеть. У него глаза Нэка Карающего. Даже, когда он улыбается.
Услышав эти слова, достовавший из переметных сумок еду Корин, оглянулся.
Эока стояла перед Эдди, опустив голову. Рядом с двухметровым капралом она казалась совсем маленькой и беззащитной.
«Я считал ее несмышленышем, – подумал Корин. – А это ведь далеко не так, если она наблюдает и оценивает».
– Оэр сейчас уйдет, Эока, – сказал он и, стряхнув с себя остатки сена, направился к воротам. – Как только страж храма выйдет, сразу закройтесь.
