А. Азимов - Роботы утренней зари
— Отрицаю! Абсолютно! Все это вранье! — сказал Амадейро. — Землянин может проверить запись всего нашего разговора, и, без сомнения, найдет, что я задержал его разговором, приглашением осмотреть Институт и пообедать, но все это можно расценивать и как мои старания быть вежливым и гостеприимным. Мной руководила известная симпатия к землянам, но и только. Я отвергаю его предположения, и он не может ничего этому противопоставить. Моя репутация не из таких, чтобы кто-то мог поверить в заговор, о котором говорит этот землянин.
Председатель задумчиво почесал подбородок и сказал:
— Разумеется, я не собираюсь обвинять вас на основании сказанного землянином, доктор Амадейро. Мистер Бейли, если у вас все, то это интересно, но недостаточно. Можете вы сказать еще что-то по существу?
78— Есть еще одно обстоятельство, которое я хотел бы упомянуть, мистер Председатель, — сказал Бейли. — Вы, вероятно, слышали о Глэдии Дельмар. Она называет себя просто Глэдией.
— Да, мистер Бейли, — сказал Председатель с некоторым раздражением. — Я слышал о ней и видел фильм, в котором вы с ней сыграли такие замечательные роли.
— Она общалась с роботом Джандером в течение нескольких месяцев. Фактически, он был ее мужем.
Неприязненный взгляд Председателя стал еще более мрачным.
— Ее… чем?
— Мужем, мистер Председатель.
Фастольф приподнялся и снова сел. Вид у него был расстроенный.
Председатель резко сказал:
— Это незаконно. Хуже того, это просто смехотворно. Робот не мог оплодотворить ее. Детей быть не могло. Статус мужа или жены никогда не предоставляется без заявления о желании иметь ребенка, если это разрешено данному лицу. Я думаю, даже землянин должен знать это.
— Я это знаю, — сказал Бейли, — и уверен, что знает и Глэдия. Она употребляла слово «муж» не в официальном смысле, а в эмоциональном. Она смотрела на Джандера как на заменителя мужа и относилась к нему, как к мужу.
Председатель повернулся к Фастольфу:
— Вы знали об этом, доктор Фастольф? Он был вашим роботом.
Явно смущенный, Фастольф ответил:
— Я знал, что она без ума от него. Я подозревал, что она пользуется им в сексуальном смысле. Но я ничего не знал об этой незаконной шараде, пока мне не сказал мистер Бейли.
— Она солярианка, — сказал Бейли. — Ее понятие «муж» — не аврорское.
— Абсолютно нет, — сказал Председатель.
Бейли продолжал:
— Но у нее хватило соображения держать это при себе. Она не говорила об этой шараде, как ее назвал доктор Фастольф, ни одному аврорцу. Она сказала об этом мне, поскольку хотела, чтобы я расследовал это столь важное для нее дело. Думаю, она не произнесла бы слово «муж», если бы я не был землянином: я мог понять его в подразумеваемом ею смысле, а не в аврорском.
— Прекрасно, — сказал Председатель. — Я согласен, что у нее есть некоторый минимум здравого смысла… как для солярианки. Это и есть то, о чем вы хотели упомянуть, мистер Бейли?
— Да, мистер Председатель.
— В таком случае, это совершенно неуместно и не относится к нашей дискуссии.
— Мистер Председатель, я все-таки должен задать один вопрос, всего один, сэр.
Бейли сказал это самым умоляющим тоном, потому что от этого зависело все.
— Согласен. Последний вопрос.
Бейли хотелось бы этот вопрос выкрикнуть, но он сдержался и не повысил голос. От этого вопроса зависело все. Он вспомнил предупреждение Фастольфа и сказал почти небрежно:
— Как же случилось, что доктор Амадейро знал, что Джандер — муж Глэдии?
— Что?
Кустистые брови Председателя поднялись в изумлении:
— Кто сказал, что он что-нибудь знал об этом?
Отвечая на прямой вопрос, Бейли мог продолжать:
— Спросите его, мистер Председатель.
Он просто кивнул в сторону Амадейро, который встал и с неприкрытым ужасом уставился на Бейли.
79Бейли повторил еще раз, очень мягко, не желая отвлекать внимания от Амадейро:
— Спросите его, мистер Председатель. Он, кажется, растерялся.
— В чем дело, доктор Амадейро? — спросил Председатель. — Вы знали что-нибудь о роботе как о предполагаемом муже этой солярианки?
Амадейро запнулся, снова попытался что-то сказать. Его лицо слегка покраснело. Наконец он выдавил из себя:
— Я поражен этим бессмысленным обвинением. Я ничего не знал об этом.
— Могу я кратко пояснить, мистер Председатель? — спросил Бейли.
Неужели ему заткнут рот?
— Это самое лучшее, — угрюмо сказал Председатель. — Если у вас есть объяснение, я хотел бы услышать его.
— Мистер Председатель, — начал Бейли, — вчера днем у меня был разговор с доктором Амадейро. Поскольку он намеревался задержать меня до начала грозы, он говорил более пространно, чем предполагалось сначала, и, видимо, более неосторожно. Говоря о Глэдии, он случайно упомянул робота Джандера, как ее мужа. Меня интересует, откуда он узнал об этом факте?
— Это правда, доктор Амадейро? — спросил Председатель.
Амадейро все еще стоял и выглядел, как подозреваемый перед судьей.
— Правда это или нет, это не относится к делу.
— Может быть, и не относится, но меня поражает ваша реакция на поставленный вопрос. Мне кажется, в нем есть смысл, который вы и мистер Бейли понимаете, а я не понимаю. Я тоже хочу его понять. Знали вы или не знали об этих противоестественных отношениях между Джандером и солярианкой?
Амадейро сказал дрожащим голосом:
— Откуда мне знать?
— Это не ответ, — сказал Председатель, — это попытка уйти от ответа. Сделали вы замечание, которое вам приписывают, или нет?
— Прежде чем он ответит, — сказал Бейли, — с моей стороны было бы честнее напомнить ему, что Жискар, робот, присутствовавший при нашей встрече, может, если его попросить, повторить весь разговор дословно, сохраняя интонации обоих собеседников. Короче говоря, разговор записан.
Бейли чувствовал теперь большую уверенность, когда увидел, что понятия Председателя о морали оказались чувствительно задеты.
Амадейро не выдержал и взорвался:
— Мистер Председатель, этот робот спроектирован, создан и запрограммирован доктором Фастольфом, который называет себя лучшим на свете роботехником и является моим противником. Как я могу доверять записи такого робота?
— Возможно, вы прослушаете запись, мистер Председатель, и сами вынесете решение? — спросил Бейли.
— Возможно, — сказал Председатель. — Доктор Амадейро, я здесь не для того, чтобы решали за меня. Но пока оставим это. Безотносительно к записи робота, утверждаете ли вы, что ничего не знали о том, что солярианка считала робота своим мужем, и никогда не упоминала о нем, как о муже? Не забудьте, пожалуйста, что, хотя роботов здесь нет, вся наша беседа записывается на моем аппарате.
