Василий Головачев - Вне себя
– Тебе всё объяснит мой друг, он прибудет сюда с минуты на минуту.
«Я здесь, – отозвался в голове мыслеголос Саблина-2. – Эргион захватил?»
«И давно ты вышел?»
«Пару секунд назад. А что?»
«Показалось, что ты подслушиваешь».
«Крестись, когда кажется».
«Сам крестись, я не христианин».
«Я православный».
«С чем и поздравляю. Человек ждёт, что мне делать?»
«Поднеси к нему поближе эргион, а лучше дай ему в руки, и смотри на него».
«И всё?»
«Остальное сделаю я».
«Мне бы тоже хотелось поучаствовать».
«Мысленно помести мужика в многогранник, всё равно какой, но лучше в тетраэдр, сосредоточься на вхождении, как ты обычно делал, когда переходил из мира в мир».
– Что замолчал? – подозрительно сузил глаза Семёныч. – Али вспоминаешь что?
– Держи. – Саблин сунул ему эргион.
Массажист с любопытством повертел в руках модуль, названный Дмитрием Дмитриевичем инфобиотоном.
– Красивая штучка. Что это?
– Машинка для зомбирования людей, – полушутливо сказал Саблин.
– Шутишь?
– Да почти что и нет.
Семёныч поднёс эргион к глазам, собираясь рассмотреть его повнимательней, и вдруг взгляд его изменился, в глазах проявился некий оторопелый блеск, сменившийся растерянностью, а затем недоверием пополам с удивлением. Он прислушался к себе.
– Мать моя женщина!
Саблин позвал «родича», окопавшегося в мозгу, но ответа не услышал.
Семёныч перевёл осоловелый взгляд на него.
– Ну и ощущение! – голос его тоже изменился, стал гортанным. – Будто на меня надели смирительную рубашку… или резиновый костюм.
– Это уже… ты?
– Кажется, я. ДД не соврал, эргион действительно работает как психотронный излучатель. Я сначала не понял: в глазах потемнело…
– У меня ничего не темнело.
– Переселялась не твоя ПСС, а моя. – Семёныч пошевелил руками, присел, поворочал головой. – Абсолютно не мои кондиции, но сила в мышцах чувствуется.
– Массажист как-никак, весь день работает. Ты его не задавил?
– В смысле?
– Ты теперь не Семёныч, а Данияр Саблин, а он где?
– Здесь же, – постучал себя согнутым пальцем по лбу Семёныч. – Сидит тихо, как мышка. Он ничего не понял, но это к лучшему, не надо будет потом посвящать в наши дела.
– Это неправильно, – качнул головой Саблин. – Не дай бог при захвате Охотников ты схлопочешь пулю или тебя – то есть его – ранят ножом. Он должен знать, на что идёт.
– Разве ты его не предупредил?
– В самых общих чертах. Сказал, что мы собираемся нейтрализовать банду отморозков, нужна его помощь.
– Этого достаточно, а я постараюсь увернуться от ножа и не схлопотать пулю. Мы с тобой действительно родственники в некотором роде, оба серьёзно занимались рукопашкой. Я даже какой-то там чемпион по боям без правил.
– Неплохая характеристика, братик. Дело твоё, конечно, но объясняться с ним придётся мне.
– Сводишь в ресторан, когда всё закончится, – хохотнул Семёныч с интонациями Саблина. – Где подозреваемые?
– Идём к Прохору, там же сейчас и Юстина. Её опера в настоящий момент «пасут» гостей где-то на территории.
Семёныч накинул миткалевую безрукавку зеленоватого цвета, закрыл кабинет.
Они перешли в первый корпус, поднялись на третий этаж, Саблин постучал в дверь номера.
Открыла Юстина, посмотрела за спину Данимира, на Семёныча.
Массажист приложил два пальца к виску:
– Мадам, к вашим услугам.
Юстина перевела взгляд на Саблина.
– Это наш бонус, – произнёс он. – Саблин-2 в камуфляже. Прошу любить и жаловать.
Они прошли в номер.
Из спальни вышел Прохор.
– Привет, математик, – сказал Семёныч, обозначив скупую «саблинскую» улыбку. – В этом теле ты выглядишь солиднее.
– Значит, удалось? – обрадовался Прохор.
– Как видишь.
– Мальчики, не отвлекайтесь, – постучала по дверце ванной Юстина. – Не люблю неясности, сплошной туман, у нас пока одни только подозрения. А если эти хамоватые мудаки в татуировке вовсе не Охотники?
– Есть только один способ убедиться в этом, – пожал плечами Саблин. – Вы с Прохором выходите из корпуса якобы на прогулку, а мы топаем за вами в отдалении и следим за реакцией окружающих.
– Неубедительно. А если они не клюнут?
– Вернёмся на исходные позиции и будем ждать.
– Сколько? Час, два, сутки? Неделю?
– Сколько потребуется. У тебя есть другие предложения?
Юстина прошлась по комнате, машинально поправляя волосы.
– В моём распоряжении только сутки. Если за это время ничего не произойдёт, будем прорываться в Москву.
– В таком случае выбираем мой вариант.
Юстина взялась за мобильный:
– Миша, что у вас?
– Тихо, – ответили ей. – Троица сидит на веранде ресторана на втором этаже. Больше никого не видно.
– Мы сейчас выходим, будьте наготове.
– Здесь за банями начинается терренкур – пешеходная тропинка в горы, – сказал Саблин. – Можно воспользоваться ею. А мы с Семёнычем вас подстрахуем справа и слева.
– Смотрите, чтобы вас не заметили.
– Обижаешь, майор.
– Как вы собираетесь брать Охотников? – с интересом спросил Прохор.
– С помощью вот этой штуки. – Семёныч-Саблин-2 взвесил в ладони эргион. – Только надо действовать очень быстро, чтобы они не опомнились. Было бы лучше, если бы у нас имелся второй инфобиотон, однако что имеем.
– Вы же о бещали, что приедет ДД и привезёт эргионы.
– Обещал он, просто ещё не добрался сюда. Не будем же мы ждать.
– Выходим! – решительно оборвала разговоры Юстина, направляясь к двери.
Саблин поймал взгляд Прохора и понял, что математик в какой-то степени побаивается девушки. Его Устинья вела бы себя по-другому.
Вслед за Юстиной Прохор спустился на первый этаж, подошёл к администраторам:
– Прошу прощения, мы бы хотели подняться в горы. Нам сказали, что за баней начинается тропинка…
– Совершенно верно, первый маршрут терренкура, – подтвердила симпатичная брюнетка по имени Оля. – Если вы надолго, можете взять с собой еду.
– Сухпай? – улыбнулся Прохор.
– Ну, бутерброды, термос с чаем, даже палаткой можем снабдить.
– Нет, спасибо, мы на пару часов и вернёмся.
Юстина взяла его под руку, и они двинулись мимо второго корпуса, с рестораном и медцентром, к третьему и дальше, за последние строения пансионата, заканчивающиеся банями. Парней Юстины нигде не было видно, но это лишь подтверждало их умение быть незаметными.
Сидящие на веранде второго этажа ресторана гогочущие парни проводили их глазами, один из них что-то сказал, раздался взрыв смеха.
– Полное отсутствие культуры, – сквозь зубы процедил Прохор.
