Ник Перумов - Война мага (Хранитель мечей, книга 4, том 1)
- А теперь не пора ли нам в дорогу? - осведомился целитель, вкладывая клинок обратно в ножны. В покое Игнациуса кто-то словно задул ярко горевшую свечу. - Время уходит. А никто не знает, в каком из потоков Великой Реки нам доведётся очутиться. Может, пройдёт мгновение, а может...
- Разумеется, разумеется, вы правы, дорогой друг, - заторопился Игнациус. - В путь, и да помогут нам все силы Добра и Света...
- Борьба бобра с ослом... - тихонько проворчал Динтра.
- Что-что, друг мой?
- Нет, ничего, ничего, мессир. Полагаю, карта пути у вас уж наготове?
- Обижаете, дорогой целитель. Разумеется. И я сейчас её высвечу, чтобы вы тоже видели...
Два пожилых мага двинулись к границе Долины, провожаемые изумлёнными взглядами случившихся в это время на улицах городка чародеев.
Глава восьмая
МЕЛЬИН
Всё-таки прикосновение раскалённого железа - не шутка. Боль была такая, что даже Император с его выносливостью и волей шипел сквозь зубы, плевался и изрыгал такие проклятия, что вогнал бы в краску даже пиратских боцманов. Сеамни впервые за всё их время вместе позволила себе закричать на него - правда, шёпотом.
- Как ты мог! Я чуть не умерла, Гвин, чуть не умерла, у меня сердце остановилось!
- Тайде, - он привлёк её к себе здоровой рукой. - Моя Тайде. Обещаю, что больше не стану так поступать. Честное императорское.
Она слабо улыбнулась.
- Вы, мужчины, не можете без красивых, но глупых жестов... Жестов, от которых сами покрываетесь шрамами, а ваши женщины умирают со страху...
- Ты бы не умерла, - сказал он серьёзно. - Ты - моя Тайде. Видящая народа Дану, Молодых эльфов. А кстати, всегда хотел тебя спросить - почему Молодых?..
- Хитрец... - она слабо улыбнулась, стёрла слезинку из уголка глаза. Не переводи разговор. Да потому и звались "молодыми", что отделилась и ушла от эльфов молодёжь, которой хотелось жизни, а не ожидания какого-то грядущего "великого пути". Медитация, отвлечённая магия, штудии древних авторов... Теперь-то я понимаю, чего они хотели. Вырваться из Мельина, уйти тропами в иные миры...
- Какие миры?
- Видишь ли... - Сеамни замялась, - с давным-давно забытых лет среди Бессмертных живёт предание об Эльфийских мирах, мирах, где нет никого, кроме Перворождённых, где они владеют всем и могут жить в соответствии со своими желаниями, не отвлекаясь ни на что, ни на какие тревоги иного рода...
- Тоска, наверное, смертная, - пожал плечами Император.
- Верно. Дану тоже так считали. И ушли. И заняли все земли...
- Да-да, от Берега Черепов до Хребта Скелетов. Создали свою собственную Империю...
- У нас никогда не было Империй! Мы жили в народоправстве! возмутилась Сеамни.
- Да я просто тебя дразню, - Император с шутливо-виноватым видом развёл руками. - Нет, серьёзно, очень хорошо понимаю предков Дану. А уж что делать в мирах, населённых одними бессмертными и прекрасными эльфами, придумать не могу тем более.
- Я тоже, - призналась Сеамни.
Видящая Дану гибко потянулась, вставая с ложа одним слитным мягким движением - способность, всегда завораживавшая Императора. Сколько раз он это видел - а дыхание по-прежнему пресекается и сердце начинает колотиться. И далеко-далеко уходит неизбывный, неизменный вопрос - а что мы станем делать, когда я состарюсь, а она, Сеамни Оэктаканн, останется для людских глаз такой же молодой и прекрасной, как и сейчас?
Дану, в отличие от истинных эльфов, старились, хотя и очень, очень медленно. И хотя Главным Даром Перворождённых они были наделены в той же степени - то есть Время не имело над ними власти, - Дану болели и погибали не только в бою. А чтобы избавиться от хворей и недугов, чтобы они не подступали даже близко, и требовалась, по словам Сеамни, та самая изощрённая, замкнутая магия истинных эльфов. Дану предпочли жизнь без чародейской защиты. Пошли в мир, чтобы терзаться и ликовать, побеждать и проигрывать; равно как и убивать. И - умирать.
Тайде откинула занавес. За узким окном встала луна, слепой белесый глаз, тупо уставившийся на корчащийся от боли мир. Снега покрыли измученные просторы Империи, далеко позади остался парящий шрам Разлома; здесь, в замке скоропостижно опочившего барона Висе-мерра Струга, Император решил задержаться на один день - собрать и экипировать настоящий отряд, способный, если потребуется, справиться и с серьёзным сопротивлением.
Семмерс и его люди присягнули вернувшемуся повелителю. После испытания железом ни у кого не бсталось сомнений. Оказалось, что действительно вырывавшиеся поначалу из Разлома твари отличались полной нечувствительностью к огню. Вплоть до абсолютного отсутствия следов. Самое верное человеческое оружие - оружие против тьмы и Нежити - на сей раз оказалось бессильно.
- Волки... - негромко проговорила Сеамни, указывая рукой куда-то вниз. - Волки идут...
Император тоже поднялся, глянул в бойницу. Яркая полная луна давала достаточно света - от дальней чёрной стены леса, неразличимого тёмного частокола, через широкое белое пространство покрытого снегами поля неспешно двигался острый живой клин. Волки шли словно на параде, торжественным маршем, и острие этого клина направлялось прямо к людскому посаду, сгрудившемуся вокруг замковых стен. Волки казались сейчас просто отрядом хорошо организованного войска, а не сбившейся вместе стаей диких зверей, пусть даже и очень большой.
- Их там несколько сотен... - процедил Император сквозь зубы. - Бей тревогу, Тайде! Тревогу!
Белая перчатка вдруг сделалась очень горячей, жар был почти что невыносим, словно от латной рукавицы, совсем недавно вынутой из пышащего горна.
Сеамни метнулась к одежде, Император, презирая собственную наготу и лишь схватив меч, ринулся к двери.
У покоев особы императорской крови обязан стоять караул. Семмерс, произведённый вчера во временные начальники стражи Его Величества Правителя Мельина, отнёсся к своим обязанностям более чем ревностно.
- Живее! - рявкнул Император оторопевшим копейщикам. - Тревога! Волки! Волки идут!..
...Этого вполне хватило. Похоже, тут тоже уже успели узнать, что такое эти новые волчьи стаи. Копейщики разбегались по местам с похвальной прытью. Заскрежетали ворота, поднялись решётки, неровно, рывками, то и дело норовя застрять, опустился подъёмный мост. За пределы стен Император повёл без малого две сотни людей в тяжёлых доспехах; легковооружённые стрелки уже рассыпались по посаду - крики, мелькание факелов, скрип ворот, истошный визг перепуганных псов, плач детей - все смешалось в эти мгновения у стен замка Струг, хотя, собственно говоря, он уже не мог так называться.
- Тайде! Оставайся тут! - выкрикнул Император. Сульперий уже подавал доспехи.
