Алекс Орлов - Тютюнин против инопланетян
– А-а, камрад? – Человек в кожанке снова пожал Карлу руку. – А меня зовут Матрос Железняк. Это фамилия моя такая. Состою в должности красного комиссара при штабе Пятой танковой… прошу прощения, Пятой конной армии. Ну что, пустите на постой?
«А что мне остается?» – подумал Карл, а вслух сказал:
– Конечно! Мы всегда рады!
– Ну и отлично. – Матрос Железняк обернулся к конникам и крикнул:
– Спешивайтесь, братцы! Мы, считай, дома!
Бойцы посыпались с коней как горох, наполняя площадь перед правлением шумом, криками, лошадиным ржанием и навозом.
– Что делать будем, Митрофан? Ведь их тут не меньше трех тыщ. А столица совсем рядом. Ты представляешь, что будет, если они на Москву двинут?
– А что будет? Вернется наша власть •– народная. Власть бедных и обездоленных.
– Да ты что, Митрофан! Ведь мы это проходили уже!
– Повторенье – мать ученья.
Отдав какие-то распоряжения, Матрос Железняк снова вернулся к председателю:
– Как у вас тут с колхозами? Строите помаленьку?
– Помаленьку строим, – подтвердил Карл, проклиная себя за то, что распродал все «красные уголки». Теперь бы они были ему верным плюсом.
– Я вот что подумал, товарищ Карл, а почему бы не помочь вам и не расстрелять десяток-другой кулаков-мироедов? Ведь имеются же у вас такие?
– Имеются-имеются! – вмешался в разговор Митро-фан. – Я вам, гражданин начальник, могу даже списочек предоставить. – Во-первых, это, конечно, Сашка Мамонов. У него машина «нива», мотоцикла с коляской и телевизор японский. Потом еще учитель наш Василий Семенович Калюжный. У него видеомагнитофон есть и фильм «Эм-мануаль», я его восемь раз смотрел – сплошное буржуазное растление.
– Я прошу прощения, товарищ комиссар, что перебиваю товарища Митрофана, только мне интересно, как вы у нас кормиться будете? Урожай еще не скоро – середина лета на дворе, а столько солдат деревне не прокормить.
– Об этом не беспокойтесь. У нас есть запас сублимированных продуктов – на полгода вперед. Если что, нам подбросят с орбиты…
– Откуда?
– Я хотел сказать, нам подбросят из Кронштадта.
– А может, чего-нибудь вкусненького пожелаете, для себя лично или вон для командира вашего? – спросил Карл, кивнув на осанистого военспеца в пенсне и без погон.
– Ну, разве что у вас найдется прудик или озерцо, где водится.рыба и… лягушечки.
– Лягушечки? – переспросил Карл.
– Лягушечки, – подтвердил Матрос Железняк, при этом его лицо от волнения пошло красными пятнами.
– Вообще-то у нас там потрава, председатель, – неожиданно вспомнил Митрофан. – Эти конники как прилетели на своем драндулете, так полтора гектара свеклы враз затоптали.
– Вы на чем-то прилетели? – удивился Карл.
– А… На дирижабле. На трофейном дирижабле. Это очень удобно, а потраву мы вам компенсируем. Людей у нас много, мы вам можем репу прополоть, полить, промотыжить и отглянцевать. Бойцы просто стосковались по крестьянской работе – они будут рады.
– Мы тоже будем рады, – заверил Карл-председатель, мысленно умножая количество красноармейцев на единицу трудодня.
Между тем весть о приходе красных в деревню облетела всю округу. Некоторые жители подтягивались на площадь, чтобы полюбопытствовать, не снимают ли в их деревне кино. Когда же узнавали, что это не кино и красные пришли всерьез и надолго, вели себя по-разному. Одни убегали, чтобы собрать вещички и мчаться на электричку до Москвы, другие, наоборот, предлагали новой старой власти свои услуги.
117
Оставив ненадолго Карла-председателя, Матрос Железняк уединился в броневике с военспецом фон Штиблером для обсуждения сложившейся ситуации.
– Как-то странно смотрят на нас местные жители, вы не находите? – заметил адмирал Пинкван, прятавшийся за обличием военспеца.
– Почему вы так думаете, сэр? – спросил полковник Имперской разведки Глюкван, он же – Матрос Железняк.
– Я вот думаю, не могли ли мы ошибиться в местной исторической эпохе? У них тут все не как у людей. То есть, я хотел сказать, не как у дунтосвинтов. Каждый день какие-то потрясения.
– Уверен, что все в полном порядке, мой адмирал. Историко-архивный отдел нашей разведки дал исчерпывающее описание с допуском в пятьдесят-семьдесят земных лет.
– Хорошо. Что вы предполагаете делать дальше? Вы не думайте, что я растерялся, – я не растерялся. Просто мне нужно знать вашу точку зрения.
– Пока, мой адмирал, нам лучше оставаться здесь, а как только майор Яндкван точно узнает о местонахождении Лехи и Сереги, мы немедленно выступим и схватим их. Ну а затем – всеобщая интервенция.
– Чудесно. Что насчет прудика с лягушечками? Мне не терпится увидеть это собственными глазами.
– Местный председатель обещал помочь, однако я не решился подгонять его, боясь вызвать подозрения.
– Это разумно, – кивнул Пинкван. – Как переносят лишения наши солдаты?
– В общем неплохо, мой адмирал. Немного хуже чувствуют себя те, кому приходится играть роль лошадей. Кушать овес и возить на себе всадников – это для них внове. Но, я думаю, они справятся.
– Да, я тоже считаю, что справятся. В конце концов они ведь дунтосвинты.
Адмирал откинулся в удобном кресле, обводя взглядом просторный салон бронеквана, который только снаружи казался неуклюжим броневиком.
– Ну что, я пойду выясню насчет прудика, сэр? – напомнил полковник Глюкван.
– Да, идите.
Полковник выбрался из броневика и уже как Матрос Железняк снова подошел к председателю, который сидел на крыльце правления колхоза в окружении односельчан.
– Ну, станичники, как насчет покоса на пруду? – игриво поинтересовался Матрос Железняк.
– Чего? – непонимающе переспросил Карл, поднимаясь на ноги.
– Я говорю – вы мне пруд обещали показать.
– А-а, это пожалуйста. Только вопрос у меня к вам небольшой. Интересуется наша общественность…
– Что за вопрос?
– А почему это ваши коняшки в шахматы играют?
– В шахматы? Где?
– Аво-он! – Карл-председатель указал на двух строевых кобыл, которые, не снимая седел, привалились к забору и увлеченно переставляли фигурки на походной доске.
– Вон оно что! – покачал головой Матрос Железняк. – Да я им сейчас поставлю на вид за такие дела! Да я им выговор с занесением…
С этими словами Матрос Железняк перебежал через площадь и, подскочив к игравшим лошадям, негромко приказал:
– Прекратить сейчас же…
Лошади испуганно посмотрели на Матроса Железняка:
– Извините, сэр, мы не знали, что этого нельзя делать. Нам на инструктаже ничего про это не говорили.
