Алексей Калугин - Форс-мажор (сборник)
— А, ну, ежели так… – задумчиво произнесла Петровна.
— Короче, – хлопнул в ладоши младший лейтенант Вовчик. – Хорош болтать, давай чейнджем займемся.
— Не-а, – покачала головой Петровна. – Ежели Ритку мою не берете, значит, никакого вам чейнджа не будет. И самогона тоже!
— Это как же так? – растерянно развел руками Вовчик.
— А вот так! – притопнула для убедительности ногой Петровна. – И я представляю, какой у тебя будет бледный вид, Вовчик, когда ты станешь докладывать об этом своему полковнику!
Младший лейтенант нервно куснул губу и посмотрел на часы. Непредусмотренная расписанием стоянка поезда особого назначения неоправданно затягивалась. Да и холодно становилось, однако.
— А, если что, ты ему, полковнику-то своему, напомни, Вовчик, – уже ласково произнесла Петровна. – Про то, что он мне обещал. Может быть, вспомнит… А нет, так, может, и без того войдет в положение. Он ведь человек душевный.
— Ладно, давай! – решительно махнул рукой младший лейтенант.
— Давай! – подтолкнула племянницу Петровна.
— Сумки сначала давай! – скомандовал младший лейтенант. – Племянницу – потом!
Петровна поначалу подозрительно прищурилась, но потом мысленно махнула рукой. Нет, не станет обманывать ее Вовчик! Через месяц-другой «Литерному» снова через Дикое ехать.
Подойдя к краю лесенки, Петровна подала Вовчику сумку.
— Что тут? – спросил младший лейтенант, передавая тяжелую ношу дальше, кому-то, кто стоял у него за спиной в тамбуре.
— Да все, как обычно, – Петровна подала ему следующую сумку. – Восемь четвертей самогона. Огурчики маринованные, грибки солененькие, капусточка квашеная, брусничка моченая, черемша с чесночком, тоже маринованные…
— Тетя Матрена, – тихо произнесла стоявшая за спиной у Петровны племянница. – А не опасно с ними ехать-то?
— Не, – не оборачиваясь, ответила Петровна. – У них же объект повышенной секретности.
— Так ведь восемь четвертей самогона.
— Тю! Подумаешь! Они ж люди служивые! Им, поди, и не такое пить доводилось. И, ничего, зрячие.
— Я не о том, – совсем уже тихо прошептала племянница. – Я… – девушка стыдливо опустила голову. – Ну, что, если они напьются да приставать начнут?
— Не начнут, – уверенно успокоила племяницу Петровна. – У них своих девок хватает.
— А ты откуда знаешь?
— Да они, когда летом останавливаются, ребятишек выпускают по травке побегать. А откуда, спрашивается, ребятишки, ежели баб нет?
В дверях вагона снова появился Вовчик.
— Принимай, Петровна! – весело гаркнул он и принялся спускать вниз такие же туго набитые сумки, как и те, что недавно затащил в тамбур.
— Все по списку? – недоверчиво спросила Петровна, ставя первую сумку в снег.
— В копеечку! – подмигнул Рите младший лейтенант. – Икра красная, икра черная, кальмары в банках бельгийские, балык наш, отечественный, сосиски консервированные, китайские, шпроты эстонские, сардины литовские, креветки норвежские, лосось наш, колбаса сырокопченая микояновская, шоколад «Красный Октябрь», сигареты «Лаки Страйк»…
— А почему пустых четвертей только семь! – возмущенно воскликнула тетка, заглянув в очередную переданную ей сумку.
— Извини, Петровна, – с сожалением развел руками Вовчик. – Одну случайно разбили.
— Ежели вы мне возвратную тару бить станете, я вам самогон в молочных бидонах приносить буду, – недовольно проворчала тетка. – Так своему полковнику и скажи!
— Все понял, Петровна! – хотя и без фуражки, козырнул тетке младший лейтенант. – С наступающим тебя!
— И тебя, Вовчик, с наступающим, – улыбнулась в ответ Петровна.
Потому как тетка она была не злопамятная и к служивым относилась со всем уважением.
— Ну, давай, что ли! – Вовчик протянул руку девушке, нерешительно переступавшей с ноги на ногу возле лесенки.
Рита протянула младшему лейтенанту сумку, такую же, как и те, в которых Петровна доставляла продукты.
— Тяжеленная-то! – удивился Вовчик, подхватив клеенчатую сумку за ручки. – Кирпичи, что ли, с собой везешь?
— Учебники, – ответила девушка.
— А, ну это хорошо, – Вовчик кинул сумку в тамбур и снова протянул девушке руку. – Залазь скорей, сейчас тронемся. А как тронемся, так уже не остановимся.
Рита быстро оглянулась на Петровну. Тетка коротко кивнула ей вслед, и, ухватившись одной рукой за поручень, а другой за руку, предложенную младшим лейтенантом, девушка запрыгнула на лесенку.
Издав короткий гудок, поезд тронулся с места.
— Позвони, как доберешься! – крикнула вслед племяннице тетка.
Младший лейтенант пропустил девушку в тамбур, а сам повис на лесенке.
— Слышь, Петровна! – крикнул он медленно погружающейся в снежное марево тетке. – Мы после Нового года снова в твоих краях будем! Ты уж приготовь все, как обычно!
— Сделаю! – крикнула в ответ Петровна. – Позвони! – Тетка за шнурок вытянула из кармана тулупа мобильник и замахала им. – Позвони, когда ждать!
— Ясно! Позвоню!
Вовчик запрыгнул в тамбур и дернул за рычаг. Лесенка сложилась, дверь тамбура захлопнулась. Последние залетевшие в теплый тамбур снежинки кружились и таяли, не успевая лечь на пол.
— Бр-р-р! – зябко обхватил себя руками за плечи младший лейтенант. – Ну и холодрыга!
— Да нет, сегодня еще не очень холодно.
Рита стянула с головы теплый пуховый платок, и глазки Вовчика сверкнули охотничьим азартом. Девушке было лет шестнадцать. О фигурке ее, прячущейся под тулупом и несколькими кофтами, надетыми под его, сказать что-либо было сложно, а вот личико у нее было круглое, доброе, миловидное. Карие глаза влажно поблескивали, щечки от мороза румянились. Густые темно-русые волосы стянуты в тугую косу.
— А что вы делаете, когда еще холоднее? – спросил первое, что пришло в голову, Вовчик.
— Печку топим, – ответила Рита.
И улыбнулась.
Вовчик окончательно сомлел.
— Хорошо! – он суетливо подхватил тяжелую Ритину сумку и распахнул перед девушкой дверь в вагон. – Идем, я тебя пристрою.
Сразу было видно, что поезд не простой.
Проход, тянущийся вдоль забранных металлическими жалюзи окнами, был примерно вдвое шире, чем в обычных поездах дальнего следования. Два человека могли в нем свободно разойтись, даже если один из них страдал избыточным весом. На противоположной стене всего три двери, каждая с кодовым замком и прорезью для магнитной карточки. Ни «титана» с кипятком, ни купе проводника, ни двери в туалет. На полу – красная ковровая дорожка. На потолке – яркие полукруглые лампы дневного света. И тишина. Никакого тебе перестука колес, никакого лязга межвагонных сцепов. Кажется, будто поезд на месте стоит. Только почему-то слегка из стороны в сторону покачивается.
