Роберт Хайнлайн - Уплыть за закат
– А долго ли ты выдержишь с Присциллой, если вам представляется удобный случай, вы в полной безопасности, и она прижимается к тебе и уговаривает не быть слюнтяем, и от нее так хорошо пахнет, а обнимать ее еще лучше?
– Я так не делаю, мама!
– Черта с два. Девочка Наоборот, – вздохнул Дональд. – Как раз это ты и сделала только что. Ты попала в точку, мама. Ну и что ты со мной будешь делать? Забьешь в бочку или отправишь в Кемпер?
– Кемпер недостаточно далеко. Лучше уж в Цитадель. Дети, это не ответ. Я сказала правду, что не сержусь на вас. Давайте-ка составим заговор, чтобы уберечь вас от беды. Во-первых, какими контрацептивами вы пользуетесь?
Вопрос я адресовала обоим. Наступило продолжительное молчание каждый, видимо, ждал, что ответит другой.
– У нас были резинки, – сказал наконец Дональд. – Но они кончились, а денег у меня нет.
(О Господи!) – Вот тебе и повод взять меня в союзники. В доме есть любые презервативы – можешь брать, что захочешь. Присцилла, когда у тебя была последняя менструация? Когда она началась?
– Четырнадцатого, в понедельник, так что…
– Нет, Присс. Четырнадцатого мы ездили в форт Уорд – помнишь, еще проезжали французское консульство…
– Торговую миссию.
– Ну, в общем, что-то французское, и там были вывешены флаги в честь Дня Бастилии. У тебя в тот день точно ничего не было, потому что – ну, сама помнишь. Так что у тебя, наверное, началось в следующий понедельник, если это был понедельник.
– Присцилла, а ты ведешь календарь? – спросила я.
– Ну а как же, конечно, веду.
– Ты не сходишь за ним? Мы включим свет.
– Да он в Далласе остался.
(А, чтоб тебе!) – Ну что ж, звонить Мериэн среди ночи мне не хочется. Может, вы совместными усилиями вспомните, когда это было, и звонить не придется.
Знаешь, Присцилла, зачем мне нужно это число?
– Да, наверное. Ты хочешь подсчитать, могла я залететь сегодня или нет.
– Хорошо. А теперь слушайте мой приказ. Высекаю на камне закон мидиев и персов. Когда мы определимся с числами, Присцилла, в лень своей овуляции, а также три дня до и три дня после ты будешь спать у меня, а днем в течение этой недели все время будешь у меня на виду. Каждую минуту.
На благие намерения полагаться нечего – я не морализирую, а просто подхожу к делу практически. Остальные три недели месяца я не стану удерживать вас, но вы каждый раз будете пользоваться презервативами… поскольку тысячи католичек и некоторое количество не принадлежащих к этой вере забеременели только потому, что полагались только на "график". Любовью будете заниматься только здесь и только в том случае, когда я дома, а посторонних нет и все двери на запоре. При людях будете относиться друг к другу как всякие брат и сестра – дружески, но чуть небрежно. Никогда не станете проявлять друг к другу ревность – это собственническое чувство сразу же выдаст вас. Но ты, Дональд, всегда должен быть рыцарем своей сестры и вправе дать любому придурку кулаком в челюсть или двинуть его ногой, если надо ее защитить. Это и долг, и привилегия брата.
– Так все и вышло, – пробурчал Дональд.
– Что вышло?
– Гас ее повалил и стал измываться над ней. Ну, я его оттащил и отдубасил как следует, а он наврал тете Мериэн, и она поверила ему, а не нам, и сказала папе, а папа поддержал ее – в общем, ночью мы смылись. На автобус у нас не хватило, поэтому мы голосовали, а деньги экономили на еду. А потом… – Дональда пробрала дрожь, – трое парней отняли у меня все, что осталось и… Но Присс убежала! – он подавил рыдание, а я притворилась, что не слышу этого.
– Он вел себя замечательно, – подтвердила Присцилла. – Это было прошлой ночью, мама, когда мы уезжали из Талсы, на Сорок четвертой дороге.
Они напали на нас, и Донни крикнул мне "Беги", а сам держался, пока я добежала до заправочной станции, еще открытой, и упросила хозяина вызвать полицию. Он стал звонить, тут показался Донни, и хозяин посадил нас на машину, которая шла в Джоплин. Там мы просидели всю ночь в автоматической прачечной, пока не рассвело, а потом уж на двух попутках добрались сюда.
(Боже милосердный, если Ты есть, почему Ты так поступаешь с детьми?
Это спрашиваю Тебя я, Морин Джонсон, и придется Тебе ответить.) Я сжала сына за плечо.
– Я горжусь тобой, Дональд. Выходит, ты дал себя избить и ограбить, чтобы спасти сестру от изнасилования. Тебе сильно досталось? Я вижу, на лице у тебя синяк – где еще?
– Может, ребро сломали. Один меня пнул, когда я упал.
– Завтра сходим к доктору Рамси. Вас обоих нужно осмотреть.
– Донни правда нужно показать свое ребро, а мне доктор не нужен. Я не люблю, когда во мне ковыряются, мама.
– Никто не любит, дорогая, но пока ты живешь у меня, придется потерпеть, когда я сочту нужным показать тебя доктору. И давай не будем спорить. Да и с доктором Рамси ты давно знакома – он тебя принимал вот на этой самой кровати.
– Правда?
– Да. Его отец был нашим первым семейным врачом, а нынешний доктор Рамси пользует меня с рождения Элис Вирджинии, и принимал вас обоих. Его сын только что окончил интернатуру и, может статься, будет принимать твоего первенца. Ведь Рамси тоже говардовцы и практически члены нашей семьи. Отец и Мериэн рассказывали вам про Фонд Говарда?
– Про что?
– Я слышал, но мельком, – сказал Дональд. – Папа сказал – забудь об этом и подожди еще пару лет.
– Думаю, что пара лет уже прошла. Что скажешь, Присцилла, если тебе исполнится шестнадцать, а тебе, Дональд, восемнадцать? Прямо сейчас, а не через два года?
– Как это, мама?
Я вкратце объяснила им, что такое Фонд.
– Поэтому говардовцам приходится часто менять свой возраст, чтобы не попасть на заметку. Поговорим об этом утром. Я иду спать. Маме нужно отдохнуть – завтра трудный день. Поцелуйте меня на ночь еще раз, милые.
– Да, мама. Я тоже пойду к себе – и прости, что побеспокоили тебя.
– Переживем. Тебе не обязательно возвращаться к себе, если сама не хочешь.
– Правда?
– Правда. Снявши голову, по волосам не плачут. (Если первый биллион живчиков тебя не достал, милая, у следующего биллиона шансов уже не будет.
Так что наслаждайся, пока можно – ведь если ты беременна, нас ждет целый букет неприятностей. Мы еще не обсуждали истинную причину недопустимости инцеста – но погоди, скоро ты услышишь страшную лекцию бабушки Морин о жуткой опасности совмещения рецессивных генов – мне кажется, я ее читаю через некоторые промежутки уже много веков подряд.) Ну, кажется, попала я из огня да в полымя. Совсем недавно я сидела в своей камере, гладила Пикселя (он пропадал три дня, я уже стала волноваться) и смотрела от нечего делать какую-то дурацкую порнушку. Тут ввалились страхидлы – четыре штуки в масках и балахонах, схватили меня, надели, как водится, ошейник с четырьмя поводками, но никуда не повели, а пристегнули к кольцам на стенах.
