Андрей Тепляков - Черные небеса
— А как их определить? — спросил Ной.
Колотун поднял голову от снегоступов, которые плел в этот момент и нахмурился.
— Ну, как? Кожа бледнеет. Белесой такой становится. И чувствительность плохая. Если заметишь — грей руками. Можно потереть немного, но не сильно.
Ной кивнул.
— Так, в мокрых носках не спать. Для этого возьмем запасные. Мокрые вокруг пуза на ночь оборачиваешь, к утру будут сухими. Ну и главное — на морозе не стоять, все время двигаться. Пока все. Вопросы есть?
— Вроде нет.
— Ну и хорошо.
Колотун снова поднял голову.
— Ты девчонке это тоже объясни. Доступно, чтобы поняла.
— Постараюсь.
Ной подвинулся ближе к Принцессе и положил ладонь ей на руку. Она посмотрела на него осоловевшими после ужина глазами и ухмыльнулась.
— Мне кажется, из нас троих она к холоду лучше всего готова. Они голышом ходят, — сказал Ной.
— Не знаю я, как они там ходят, но теперь она — наш компас. Если замерзнет или заболеет, все вообще тогда будет без толку, к чертям собачьим. Так что, ты уж за ней присматривай.
— Ладно.
Колотун отложил снегоступы и развернул на коленях карту. Света от печки было мало, и ему пришлось низко склониться над ней, чтобы разобрать изображение.
— Пойдем к Могилкам, — сказал он. — Думаю, дня за три доберемся. Посмотрим, что там. После них с дороги придется сойти, она уходит на запад, а нам надо держаться севернее. Лесом пойдем. Вот тут как раз река, двинем по руслу. Там с нартами будет удобно. Главное, чтобы лед был хороший. По реке можно идти до самого конца, а дальше, — он постучал пальцем по краю карты, — дальше будет видно.
Утро пришло морозное. Поскрипывал под ногами снег, когда Колотун, Ной и Принцесса перетаскивали припасы на нарты. Время от времени Колотун прерывал погрузку, заставлял Ноя впрягаться и спрашивал насколько ему тяжело.
— Только не геройствуй. Тащить это придется на самом деле, и тащить далеко. Если доведешь себя до изнеможения, ничего хорошего у нас не выйдет.
Ной кивал и старательно таскал нарты вперед-назад, пока, наконец, не объявил, что с него довольно.
Покончив с погрузкой, Колотун тщательно запер вездеход и отпустил металлические жалюзи.
— Ну вот и все. Теперь — пешком.
Он потащил первым. Ной и Принцесса пристроились рядом.
Идти на снегоступах с непривычки оказалось тяжело и неудобно. Ной никак не мог приноровиться к ним так, чтобы не тратить слишком много сил. Он с завистью поглядывал на Колотуна и Принцессу, которым снегоступы, казалось, нисколько не мешали. Особенно удивляла девушка — ей-то никогда прежде не доводилось носить такую обувь. Да и обувь вообще.
Боясь вспотеть, Ной пытался контролировать каждое свое движение и начал отставать. Тогда он стянул перчатки и поднажал, время от времени отогревая замерзшие руки в карманах. Примерно через час, он, все-таки, вошел в ритм и тогда пожалел, что, занятый борьбой со снегоступами, так и не обернулся и не взглянул последний раз на вездеход. Оставил позади огромный пласт жизни и даже не попрощался.
Лес вокруг дороги казался совершенно безжизненным: ни звука, ни следа зверя, только вороны изредка пролетали над головой — слишком далекие и слишком маленькие цели для ружья. Полчаса Ной потратил на попытки объяснить Принцессе, что она должна охотиться, чтобы пополнить общие запасы пищи. Успехом попытки не увенчались, Ной только запыхался и наглотался холодного воздуха. Нельзя сказать, что девушка не понимала его, она непрерывно кивала и повторяла: «Да, да», но на призыв Ноя приступить к делу, неизменно тыкала пальцем в нарты и восклицала: «Еда!». Принцесса не понимала, зачем нужно охотиться, когда рядом такое изобилие. Видимо, понятие «запаса» было чуждо тараканам. В конце концов, Ной сдался и замолчал.
Скрипел под ногами снег, облачка пара срывались с приоткрытых губ, беспрерывно лопотала Принцесса. Она раз за разом произносила все слова, которым научил ее Ной. Он никак не мог понять, зачем ей это — все новое она запоминала сразу же без каких-либо усилий. Наверное, ей просто нравилось говорить.
Спустя три часа, Колотун остановился и объявил, что пришел черед Ною тащить нарты. Он отдал ему свою легкую куртку, помог закрепить на плечах и груди упряжь и легко подтолкнул вперед.
Ной сразу же замерз и крупно задрожал. Рассчитывая согреться, он изо всех сил налег на веревку и быстро зашагал вперед, оставив Колотуна и Принцессу позади. Дыхание тут же сбилось, пришлось дышать через рот; холодный воздух обжигал гортань.
Колотун нагнал его.
— Носом дыши. Простудишься.
— Не могу.
— Да ты не гони так. Нет нужды бежать.
— Холодно.
— Погоди-ка.
Колотун нашел среди вещей шарф и обернул его вокруг носа и рта Ноя.
— Когда восстановишь дыхание, снимешь.
Один шаг, другой, третий. Молчание и размеренное движение, когда тело работает само по себе — лучшее время для размышлений. Но, едва Ной вошел в ритм, все мысли загадочным образом вылетели из головы. Он сделался пустым и легким. Не давать веревке ослабевать, не дергать — шаг, шаг, шаг. Поле зрения сузилось до нескольких метров перед ногами. Это было похоже на растягивание бесконечной податливой тетивы. В сознании мелькнула фраза: «Раздвигать границы мира». Ной не помнил, где слышал ее, а через несколько секунд не помнил и самих слов. Никаких размышлений, никаких мыслей — просто переставлять ноги и не давать упряжи ослабеть.
Дорога казалась неизменной, словно картинка: белый нетронутый снег, от которого болели глаза. Ной не видел идущего рядом Колотуна, не слышал бормотания Принцессы, он словно погрузился в сон, в котором не было ничего.
Когда Колотун остановил его, выведя из транса, оказалось, что минуло уже два с половиной часа. Ной не заметил, как пролетело время, ему казалось, что он впрягся в нарты лишь несколько минут назад. Он отдал Колотуну куртку, снова надел теплое и только тогда почувствовал, как болят плечи и ноги.
— Еда, — раздалось над ухом.
Ной обернулся и увидел Принцессу, указывающую на сани.
— Еда! — требовательно повторила она.
Он перевел взгляд на Колотуна, но тот лишь покачал головой.
— Рано еще. Потом. Остановимся на ночлег, тогда и о еде подумаем.
Он двинул нарты, а Ной принялся объяснять обеспокоенной Принцессе значение слова «потом». Она слушала его сначала внимательно, потом рассеянно и, наконец, отошла в сторону. Она двинулась вдоль обочины, внимательно всматриваясь в лес. Ной подошел к ней и снова попытался заговорить, но девушка лишь мотала головой, как ребенок, который хочет показать, что не желает слушать.
