Айзек Азимов - На пути к Академии
Селдон, немного помявшись, спросил:
— Не могли бы вы сразу сообщить мне, если обнаружите что-то не совсем обычное? То есть, если вы что-то найдете сразу, не ждите окончания исследования и меня не заставляйте ждать.
— Шансы обнаружить что-либо в первые часы совсем невелики, но обещаю вам, профессор Селдон, я с вами сразу свяжусь, если что.
Манелла взяла Ванду за руку и гордо вышла из кабинета. За ними следом поковылял Рейч. Селдон склонился к врачу и сказал:
— Это намного важнее, чем вы думаете, доктор Энделецки.
Доктор Энделецки кивнула.
— Какова бы ни была причина, я сделаю все, что смогу, профессор.
Селдон сжал губы, попрощался и вышел. Он был расстроен. С чего он взял, что через пять минут он будет знать ответ на мучивший его вопрос, он и сам не понимал. А теперь нужно было ждать несколько недель, а каков будет ответ — неизвестно.
Селдон скрипнул зубами. Будет ли его задуманное детище — Вторая Академия — когда-нибудь основана или так и останется недостижимым миражом?
7
Нервно улыбаясь, Гэри Селдон вошел в кабинет доктора Энделецки.
— Вы же сказали — пару недель. А уже целый месяц прошел, доктор.
Доктор Энделецки кивнула.
— Простите, профессор Селдон, но вы же хотели, чтобы все было сделано досконально, и я именно этим занималась все это время.
— Ну, — взволнованно спросил Селдон, — что же вы обнаружили?
Около ста дефективных генов.
— Что?! Дефективных генов? Вы шутите, доктор Энделецки?
— Я говорю совершенно серьезно. Что тут удивительного? Геномов, в которых не было бы как минимум сотни дефективных генов, просто не существует, а как правило, их гораздо больше. Сказать честно, все не так страшно, как звучит.
— Да, конечно, я же не специалист.
Доктор Энделецки вздохнула, поерзала на стуле.
— Вы ничего не знаете о генетике, профессор?
— Нет, не знаю. Человек не может знать все.
— Вы правы. Я, например, ничего не знаю об этой вашей… как же она называется? Ах да, о вашей психоистории. — Доктор Энделецки пожала плечами и продолжала: — Если бы вы взялись объяснять мне суть вашей науки, вам пришлось бы начать с азов, но даже в этом случае я бы вряд ли поняла вас. Ну так вот, что касается генетики…
— Да?
— Дефективный ген, как правило, ничего не значит. Существуют дефективные гены — настолько дефективные, настолько патологичные, что вызывают серьезные заболевания. Но это — большая редкость. Большинство дефективных генов просто-напросто работают плоховато, вроде разболтавшихся колес. Машина все равно едет — дрожит, правда, немного, но едет.
— Именно так обстоит дело с Вандой?
— Да. Более или менее. В конце концов, если бы все гены были в идеальном состоянии, мы все были бы как две капли воды похожи друг на друга и вели бы себя совершенно одинаково. Именно различия в генах делают людей разными.
— Но не ухудшается ли положение с возрастом?
— Да. С возрастом все мы чувствуем себя хуже. Я заметила, вы вошли, прихрамывая. Что с вами?
— Ревматизм… — смущенно пробормотал Селдон.
— Вы всю жизнь им страдаете?
— Нет, конечно.
— Ну так вот: кое-какие из ваших генов сильно разболтались с возрастом, и теперь вы хромаете.
— А что случится с Вандой, когда она повзрослеет?
— Не знаю. Я не умею предсказывать будущее, профессор. Похоже, это как раз ваша специальность. Но если бы я решила угадать, я бы сказала, что с Вандой ничего необыкновенного не случится, то есть ничего, кроме того, что она в свое время состарится.
— Вы уверены? — спросил Селдон.
— Вам придется поверить мне на слово. Вы хотели узнать о том, каков геном Ванды, и сильно рисковали — вы могли бы узнать вещи, о которых лучше не знать. Но я говорю вам, что, по моему мнению, ничего ужасного ей не грозит.
— Но эти, как вы говорите… разболтанные гены — их никак нельзя укрепить, зафиксировать?
— Нет. Во-первых, это было бы слишком дорого. Во-вторых, нет уверенности, что они сохранят зафиксированное состояние. И потом… люди против этого.
— Но почему?
— Потому что они вообще против науки. Вам это должно быть известно лучше, чем кому-либо, профессор. Боюсь, что после смерти Клеона — особенно после его смерти — ситуация стала такова, что все больше людей ударяется в мистицизм. Люди не верят в возможность медицинской фиксации генов. Они предпочитают лечиться у шарлатанов — наложением рук, заклинанием и тому подобными методами. Честно вам скажу, мне нелегко работать. Субсидии мизерные.
Селдон кивнул в знак согласия.
— Конечно, я вас очень хорошо понимаю. И психоистория объясняет причины такого положения, но, честно говоря, я не думал, что ситуация ухудшится столь быстро. Я слишком сильно был погружен в свою работу и не замечал, что творится вокруг. Вот уже тридцать лет, — сказал Селдон, глубоко вздохнув, — я смотрю, как медленно, но верно распадается Галактическая Империя, а теперь, когда она близка к параличу, я не вижу, как это вовремя предотвратить.
— Неужели вы пытаетесь это сделать? — изумленно вздернула брови доктор Энделецки.
— Да, пытаюсь.
— Желаю удачи… Насчет вашего ревматизма… Знаете, пятьдесят лет назад его можно было бы вылечить, а теперь, увы, это невозможно.
— Но почему?
— Аппаратуры, которая применялась для лечения, больше нет. Специалисты, занимавшиеся лечением этого заболевания, занимаются другими вещами. Медицина в упадке.
— Как и все остальное… — пробормотал Селдон. — Но давайте вернемся к Ванде. Понимаете, она кажется мне совершенно необычной девочкой, и ее мозг представляется мне непохожим на мозг других людей. Скажите, что говорят вам ее гены о ее мозге?
Доктор Энделецки откинулась на спинку стула.
— Профессор Селдон, известно ли вам, какое число генов принимает участие в обеспечении функции мозга?
— Нет.
— Тогда я напомню вам, что функция мозга — самый сложный аспект в функционировании всего организма человека. На самом деле, во всей Вселенной нет ничего более сложного, чем мозг человека. Следовательно, вы не должны удивляться, если я скажу вам, что в работе мозга принимают участие тысячи генов.
— Тысячи?
— Вот именно. Рассмотреть их все и обнаружить что-либо необычное попросту невозможно. Насчет Ванды я вам верю на слово. Пусть она необычная девочка с необычным мозгом, но ее гены мне об этом не говорят ни слова, кроме того, конечно, что мозг у нее в порядке.
— Скажите, вы могли бы найти других людей, чьи гены, обеспечивающие мыслительную функцию мозга, были бы такие же, как у Ванды?
![Айзек Азимов - На пути к Основанию [На пути к Академии]](/uploads/posts/books/55025/55025.jpg)
