Влад Верещагин - Иной путь
- Сука! - рявкнул Костя, с размаху ударив девушку по лицу. - Что ты сделала?!
- Ничего, Костенька, ничего, - она вновь улыбнулась разбитыми в кровь губами. - Это не я сделала, это ты сделал.
Он бил ее долго. Очень, очень долго бил, потом насиловал, потом опять бил, руками, ногами, плетью, стеком, просто палкой... Потом опять насиловал, потом начал резать на куски, и снова насиловал... а она улыбалась. Он резал ее на части - но она все равно улыбалась, он чувствовал это.
Он видел эту светлую, полную боли и грусти, но все равно светлую улыбку, закрывая глаза. Она улыбалась, когда он мучительно ее убивал.
И ей было бесконечно жаль его.
Из последних сил Костя вогнал узкий нож в сердце окровавленного комка плоти, безвольно висящего на стене, и рухнул на пол, теряя сознание.
Открыть глаза было страшно. Но кто-то, невероятно сильный и мудрый, добрый и справедливый, этот кто-то стоял рядом и требовал. Приказывал. И Костя не мог не подчиниться приказу.
Она была еще прекраснее, чем раньше. Тонкая, хрупкая, почти прозрачная, с огромными белоснежными крыльями за спиной. Нечеловечески-синие огромные глаза, с жалостью глядевшие на него, были полны мудрости веков. Легкое, серебристое одеяние - язык не поворачивался назвать это платьем - полупрозрачным облаком окутывало ее точеную фигурку.
- Ох, Костенька... Что же ты натворил? - с болью в голосе проговорила она, опускаясь рядом с ним на колени.
- Я... я... я не понимаю... кто ты такая?..
- Неважно. Пока - неважно. Ты все поймешь... если выживешь. Если сможешь. А пока - смотри мне в глаза.
Обхватив голову Кости руками, крылатая склонилась над ним, ее волосы упали на лицо, оставляя на виду только глаза, и он почувствовал, что проваливается в них, тонет в этих бездонных озерах...
Боль. Это было первое, что Константин ощутил. Странная боль между ног, внутри... и страх. Гогот пьяных моряков - держи ее, ишь, как рвется! Ба, да она целка! Я следующий! Держите, за ноги держите! Ах, сучка, укусила! Я тебе щас!.. Добьем? На хрена? Она и так сдохнет!
Говорите, тошнит? Так неудивительно, вы беременны. Кстати, от кого, вы же не замужем? Ах, изнасиловали? А справочка есть? Ладно, направление на аборт давать? Как нет, рожать будете? Непонятно от кого? Ну, воля ваша...
Да, мальчик! Здоровенький, крупный мальчик. Красивый? Конечно, красивый, вам они все красивые! А назовете как, Костя? Хорошее имя.
Как звали отца? Не знаете? Как так не знаете? Ах, изнасиловали... А справочку из милиции? Ну, хорошо, а как записывать мальчонку-то? Ладно, так и запишем: Константин Александрович. Фамилия ваша какая? Чайкина? Ну, пусть будет Чайкин. До свидания.
А вы как думали? Вы постоянно "по уходу за ребенком" отпрашиваетесь, так чего удивляетесь, что вас увольняют? Нам надо, чтобы вы работали, а не за так деньги получали.
Костенька, сынок, все хорошо будет. Я люблю тебя, мы прорвемся, мы справимся.
Ты же хотел джинсы...
Кольцо? А, я его потеряла.
Костя, не связывайся ты с ними, не доведет до добра!
Не надо! Не бей, пожалуйста, я тебе все деньги отдала, честное слово!
Ну что же ты... даже попрощаться не пришел...
Прости меня, Костенька, прости...
Я люблю тебя, сынок...
Боль и страх. И ничего кроме. Боль - от того, что любимый сын, в которого всю душу вложила, которого выходила наперекор обстоятельствам, даже попрощаться перед смертью ее не пришел. Страх - за него, любимого... Ведь в опасные дела впутался, с дурными людьми связался...
Константин кричал. Кричал от страха и боли своей матери, которую уже давно забыл. Он бился в судорогах на полу пыточной камеры, а крылатая девушка, склонившаяся над ним, сжимала его виски, посылая новую волну.
Владельцы ларьков и продавцы. Разные люди, хорошие и плохие, и просто люди. Боль и страх. Снова боль и страх. Всегда - боль и страх.
Не надо, не бейте, я все отдам... Отпустите меня, я заплачу... Возьмите деньги, только не трогайте меня... Пожалуйста... не надо...
Снова крик и судороги. Снова ослепительные глаза. Снова провал...
Не трогайте Катеньку... Верните мою дочь, я заплачу! Где моя жена? отпустите детей, они вам ничего не сделали... пожалуйста, верните мою сестру! Где мой брат. я принес деньги... что значит: "поздно"?
Боль и страх.
"...не надо, не делайте этого!"
"...я хочу жить!"
"...что это за место?"
"...мы об этом не договаривались..."
"...это за отдельную плату..."
"...я заплачу, только не делайте этого..."
"...мне больно... ...нет... ...не надо, пожалуйста..."
" ...убери это!"
"...больно!!!"
- Все эти несчастные девочки хотели жить, Костенька. Не их вина, что они стали проститутками. Твоя мать - она заслуживала лучшей судьбы, но она положила свою жизнь на то, чтобы поставить тебя на ноги. Ты знаешь, скольких ты убил? Смотри же и ощути их боль...
"Я не знаю вас, - безмолвно кричал Костя. - Я не знаю вас, я не убивал вас! Я вас даже никогда не видел!"
"Это те люди, которых убили по твоему приказу, - звучит в голове голос крылатой. - Это те люди, которые умерли в результате твоих действий. Это та девочка, которая умерла с голоду из-за того, что ты и твои приятели искалечили ее отца, торговавшего в ларьке. У этой женщины случился сердечный приступ, когда твои люди убили ее дочь, муж которой должен был тебе денег. Это те люди, которых убил ты".
Глаза... много глаз. В них - страх и боль, сменяющиеся обвинением.
- Ты! Ты! Ты! Ты! Убил... убил... убил нас... нас... убил... нас... ты... убил... зачем... за что... ты...
Симпатичная шатенка с пухлыми губами и еще по-детски округлым личиком. Его первая жертва.
- Что я тебе сделала? За что ты меня убил?
Мать.
- Костенька, ну зачем ты так со мной?.. Я же тебя люблю...
Боль и страх. Только боль и страх. Везде, на каждом шагу. Широким шлейфом - на всем жизненном пути. Только боль и страх.
Он чувствовал их всех. Он теперь знал, каково быть изнасилованной, изрезанной на куски, каково, года тебя бьют арматуриной, каково, когда тебе присылают в коробочке кисть твоей дочери десяти лет от роду, каково... Он на своей шкуре испытал все то зло, которое принес в мир.
