Ярослав Вейс - День на Каллисто. Сборник научно-фантастических произведений
Сандра покачала головой.
— К сожалению, нет.
«Он не считает меня ненормальной, иначе бы так со мной не разговаривал. А что, если я скажу ему, что завтра…» Но фраза словно застряла у нее в горле. Очевидно, голос не хочет. А почему?
— Но вы любите искусство, — продолжал доктор. — Вы натура чувствительная. Признаюсь, мне тоже не по себе от этих краж. Невольно задаешь вопрос: к чему все это? Ну, запрячут грабители картины в сейф, даже не рассмотрев их хорошенько. И из-за этого лишать миллионы любителей искусства одного из немногих удовольствий, которые они имеют… По-моему, это бесчеловечно. Согласны?
Она согласна. Чудесный доктор. Просто непостижимо, почему бы не рассказать ему все начистоту. Но ее время истекло. Врач уже выписывал рецепт.
— Два раза в день, утром и вечером, — доктор протянул ей рецепт. — Лекарство поможет вам успокоиться. Нельзя же так расстраиваться из-за этих страшных преступлений. — Он улыбнулся. — Через две недели приходите снова.
Выйдя на улицу, Сандра с удовольствием ощутила дуновение свежего ветерка со стороны парка. Ощущение свежести было и в ней самой. «Хорошо, что я не проговорилась. Увидим, послезавтра увидим». Сандра посмотрела на рецепт, который до сих пор держала в руке. Медленно, словно раздумывая, скатала бумажку в твердый шарик. «Я не больна. И лекарства мне не нужны, во всяком случае, таблетки тут ни при чем. Надо пресечь кражи — и я буду здорова».
Все ее существо знало о том, что готовятся кражи. Но она все же не пошла в полицию, заставила себя выждать. Ждала два мучительных дня, невзирая на снедающее беспокойство и внутренний протест, от него начинала болеть голова.
Сегодня двадцать восьмое; в газетах — ни строчки. Но разве это доказательство? Она-то уверена, что кражи уже совершены.
В полдень Ироудек включил радио с таким беспечным видом, будто слушать радиопередачи для него дело привычное. Лишь спустя какое-то время до Сандры дошло: он принес транзистор из дома. Ему не терпится узнать. Значит, он ей верит. Ироудек прибавил громкость.
«Сообщения из-за рубежа. Вчера вечером, несмотря на принятые меры предосторожности, снова похищено несколько картин…» Ироудек и Сандра взглянули друг на друга — для них это сообщение не было новостью. На сей раз преступники специализировались на картинах Эль Греко: из мадридского музея Лрадо исчезло великолепное «Воскресение», из нью-йоркского Метрополитен-музея знаменитый «Вид Толедо»…
Ироудек выключил транзистор — дальше было неинтересно.
— Ну, а теперь кто на очереди? — спросил он, не глядя на Сандру.
Она пожала плечами.
— Если узнаю заранее, сообщу вам.
Она вернулась к вычислительной машине: хоть бы Ироудек ни о чем не расспрашивал, ведь она и сама толком ничего не может объяснить.
Но он и не расспрашивал. Только время от времени испуганно поглядывал на нее. Как же устроен ее мозг, влюбленный в искусство, если она способна улавливать опасность, грозящую ее кумирам, например Эль Греко? Она вещунья? Но разве в наше время существуют предсказатели, да еще в самом центре Европы, в Праге!
Индржих ждал ее с «Вечерней Прагой» в руках. На первой полосе был напечатан подробный репортаж об ограблении.
— Не твоя ли это работа? — шутливо спросил он, но ему было явно не до смеха. Откуда Сандра могла узнать о похищении картин?
Она залпом прочитала статью. Так, значит, опять служители музеев.
— Как все это объяснить? Ведь они знали о фотоэлементах! В Лувре они даже сами помогали их устанавливать.
Индржих отказывался что-либо понимать. Чем дальше, — тем страннее выглядела вся эта история с картинами. Вернее, что связано с Сандрой. А ведь еще недавно ему было с ней так хорошо! Теперь же она казалась ему существом из другого мира, живущим по чужим законам…
Снова и снова Индржих читал строки, на которые Сандра указывала пальцем: мол, служители хотели сберечь бесценные произведения искусства от преступников и с этой целью перенесли картины в подвал. Они не могут понять, каким образом кто-то сумел изъять полотно из рамы и натянуть чистый холст — ведь двери в подвал были накрепко заперты. На раме обнаружены отпечатки пальцев самих служителей.
— Вспомни: точно то же произошло с «Композицией» Михала. — Глаза Сандры восторженно сверкали, словно ей удалось разгадать тайну. — Почему холст в раме у любой украденной картины оказывается чистым? Не станут же преступники каждый раз брать с собой холст, раму, печать?
— Ну, положим, заменить холст — не проблема. Это не займет много времени. — Индржиха злила заинтересованность Сандры. Злила и угнетала. Он стал бояться девушки, одержимой идеей спасения картин. Что осталось у этой девушки от прежней Сандры?
— Пани Гронкова была права! — торжествующе воскликнула Сандра, но в голосе ее прорывались рыдания. — Холсты смыты. Картин больше нет, они не существуют даже в частных коллекциях. — Она всхлипнула. — Только изверг мог совершить подобное преступление! Ведь это все равно, что убить человека!
— Это мог сделать сумасшедший. — Индржих почувствовал, как его самого пробирает дрожь. — Какой-нибудь религиозный маньяк…
— Может быть. Но если я узнаю об этом заранее, я приложу все силы, чтобы воспрепятствовать его действиям!
— Каким образом, скажи на милость?
— Кое-что я уже придумала, — задумчиво ответила Сандра.
— Сандра. — Индржих обнял ее за плечи, ее одержимость пугала его. — Сандра, ты ли это?
— Не знаю. Скорее всего — нет. У меня теперь есть цель, понимаешь?
Он отпустил ее.
— Не буду тебе мешать. Надеюсь, ты справишься со своей задачей. А когда… — он замялся, — когда ты опять пойдешь к врачу?
В глазах Сандры мелькнула ирония.
— Через две недели, если ты имеешь в виду психиатра.
Он взглянул на нее.
— Когда мы встретимся?
— Когда я выполню задание, — ответила девушка.
Индржих пожал ей руку: рука была горячая.
Сандра вернулась домой с непривычным чувством удовлетворения. Это ее удивило. Почему? «Не должна же я радоваться тому, что мои предсказания сбываются? Или мое прекрасное настроение объясняется разрывом с Индржихом? Но мы же любим друг друга, уже поговаривали о свадьбе. И вдруг…»
Как бы там ни было, она не чувствовала себя одинокой. Где-то внутри она ощущала присутствие союзника, невидимого существа, которое поддерживало ее во всех начинаниях. А вдруг так протекает болезнь? Какое-то странное чувство, однако нельзя сказать, что неприятное, скорее напротив. Ей не следовало ходить к психиатру. Надо было заявить в полицию о готовящейся краже, поверить своему внутреннему голосу, потому что она полностью доверяет ему, он не подведет, он, тоже старается сохранить картины.
