Сергей Волков - Объект «Зеро»
Менее прочего пострадал завод. Видимо, свободники имели на него виды, а переданная несчастной Патрицией Уилсон информация позволила им направлять ракеты с исключительной точностью. От взрывов лишь покосились ворота и часть стены, ограждающей заводские корпуса.
Зато так тщательно подготовленные узлы нашей обороны – паровые орудия, катапульты и прочее – оказались практически уничтожены. Светосигнальщица, видимо, успела сообщить врагу координаты, а вот мы не успели, да и не догадались переместить нашу артиллерию на новые позиции.
Плохо, плохо мы умеем воевать. Точнее – совсем не умеем…
Я быстрым шагом, почти бегом, бросился к Дому Совета, на ходу пытаясь убедить себя, что это еще не разгром, что эти трудности мы тоже преодолеем, как преодолевали все предыдущие. Мысль моя летела впереди меня: «Мы зароемся в землю, мы переведем в подземные мастерские производство оружия и возобновим выпуск взрывчатки. Сотни, тысячи мин встанут на пути свободников! Инженеры и арбайтеры Шерхеля сделают паровые геликоптеры, и армады наших винтокрылых машин будут обрушиваться на головы врага, сея смерть и порождая ужас в сердцах уцелевших! Мы не сдадимся. Я не сдамся! Война до победного конца, война до последнего человека. Здесь, на плоскогорье, когда-то ставшем нашим счастливым берегом, нашим новым Отечеством, мы разобьем врага…»
В таком вот взвинченном состоянии я и ворвался в Дом Совета. Меня встретили потные и злые оборонцы, вытаскивающие из-под развалин тела погибших. В помещениях всюду валялись осколки и мусор. С помощью Цендоржа поставив на ножки перевернутый стол, я уселся и велел собрать данные о погибших.
Через полчаса начали прибывать порученцы от командиров подразделений, и вскоре от моего воинственного настроения не осталось и следа. Наши потери оказались чудовищно огромными – дневной обстрел унес жизни свыше семисот человек.
– Если так пойдет дальше, свободникам вовсе нет нужды штурмовать Перевал, – сказал я, открывая военный совет. – Они перебьют нас на расстоянии…
Перед тем как начать говорить, я около часа сидел и мучительно размышлял. В итоге я принял решение, но мне было нелегко объявить о нем остальным.
Нас, людей, на Медее очень мало. Если сравнивать с другими заселенными человечеством планетами, то просто крохи, жалкая горстка, способная лишь на одно деяние – выжить. Есть закон Форусаки-Челищева, согласно которому любая колония жизнеспособна лишь тогда, когда она имеет весь спектр активных членов общества и полную, гармоничную социализацию. Для этого необходимо не менее миллиона человек, а в идеале пять – пять с половиной миллионов. Иначе развитие пойдет однобоко, начнут появляться внутриобщественные кланы, и ничем хорошим это не закончится.
Наша ситуация изначально была осложнена отсутствием технологий, малой численностью и уже существовавшими внутри нашего общества кланами. Но все же мы могли бы постараться построить тут, на Медее, полноценную колонию. Могли бы, а вместо этого начали войну.
Мы не имеем право убивать, уничтожать друг друга, хотя бы потому, что не знаем, каким будет наше завтра, какой мир мы оставим детям. Я не пишу «нашим детям» только из-за того, что у меня их нет и никогда не будет. Но в глубине души я считаю всех детей на Медее своими. И когда мы вытаскивали из-под обломков хижин детские тела, мне было так же больно, как их родителям.
Но не только все это заставило меня принять то решение, которое я готовился озвучить на военном совете.
«Объект зеро». Нам нужно считаться с ним. Нам нужно быть готовым, что огромное металлическое яйцо в один прекрасный день преподнесет нам весьма неприятный сюрприз. Но вместо того, чтобы сообща готовиться к возможному катаклизму, мы, люди, сцепились между собой, точно две стаи диких зверей, и ежедневно сокращаем свой и без того не очень широкий круг, убивая и калеча друг друга.
Оглядев суровые лица собравшихся, я на какой-то момент замешкался, растерялся. Мне вдруг стало понятно, что те слова про ценность каждой человеческой жизни, ценность вне зависимости от того, на чьей стороне тот или иной человек, мои подчиненные сейчас не услышат. И тогда я произнес, глядя поверх голов:
– Господа командиры! Довожу до вас приказ командующего: всем подразделениям, воинским формированиям и гражданским лицам, если вдруг таковые остались, в самое ближайшее время покинуть обороняемую территорию и уйти в Горную республику. С собой вывезти по максимуму: оружие, боеприпасы, амуницию, по возможности – продовольствие. Подрыв оборонительных сооружений, заводских корпусов и прочих объектов будет осуществлен после полного вывода войск. Ответственные за подрыв – командующий Клим Елисеев и министр промышленности Зигфрид Шерхель. Это все…
И наступила тишина. Я ожидал, что все начнут кричать. Я предполагал, что многие со мной не согласятся и попытаются оспорить приказ. Я готовил себя к упрекам в трусости, слабости и даже к обвинениям в измене. Но ничего этого не было. Стояла тишина. А потом поднялась великанша Кермен с темным от горя лицом – у нее в батальоне погиб каждый третий – и попросила:
– Клим-сечен, разреши похоронить убитых…
Я разрешил. Затем мы коротко обсудили, кто что вывозит и выносит, и командиры стали расходиться.
…Вечерело. Я подошел к окну, обвел взглядом искореженную землю, руины и заводские трубы, дерзко торчащие в багряное небо. С гор наползали сумеречные тени. Шерхель, отдав несколько распоряжений Рихарду, отправил парня и подошел ко мне.
– Наверное, ты прав, Клим. Но может быть, что и не прав… Помнишь, я назвал тебя слабаком? Это эмоции, извини. Когда стоишь на распутье, никогда не знаешь, как поступить. Интуиция, принцип «делай как должно, и будь что будет», гадание на кофейной гуще, обращение к вирторакулу, хотя какой здесь к чертям вирт! – в такой ситуации все средства хороши. Ты пошел по другому пути – послушался своего сердца. Наверное, это правильно, хотя я не уверен, что поступил бы, как ты. Я также не уверен, что, когда мы придем к своим, тебя не обвинят в измене и не отдадут под суд. Но я выполню твой приказ и на том суде поддержу тебя, как смогу. Не потому, что ты мой командир и имеешь право приказывать, а я обязан выполнять твои приказы, а потому что ты – мой друг…
Я кивнул и, чтобы не длить дальше этот здорово смущавший меня разговор, сказал:
– Спасибо, Зиг. Пойдем, проверим заряды. Мы с Цендоржем начнем рвать по порядку, от лимеса. Сперва уничтожим минное поле, потом Дом Совета, госпиталь можно оставить, он и так разрушен. Далее – все постройки вокруг, вплоть до жилых кварталов. Ты тем временем занимайся заводом. А в самом конце, когда пройдем через Двух Братьев, взорвем и их.
