Василий Гозалишвили - Инкуб
— Отчего произошел взрыв?
— С этим как раз все очень просто! Климатизаторы под воздействием вируса, запущенного в систему, разложили на кислород и водород обычную воду. Получился гремучий газ. Он и рванул. Кстати, если бы Рейг не побеспокоился об остальных постояльцах, то система эвакуации бы не сработала…
— Да мне плевать на постояльцев! Ты понимаешь, что у нас не осталось ни одной зацепки?! Коммы всех клонов, остававшихся в здании, теперь необратимо разрушены, а чертов Рейг как сквозь землю провалился! Найди мне его, слышишь?
— Как? Этот клон — в своем роде гений! Ума не приложу, как и где его искать! С момента взрыва планету покинуло четыре рейсовых корабля и одиннадцать частных яхт. Их встретят в местах назначения. Вылеты остальных задержаны, и на них проводятся розыскные мероприятия. Однако, как мне кажется, толку от них не будет. Там его не окажется…
— Но и на планете его нет! — хрустнул костяшками пальцев генерал. — Просканировали всю поверхность!!! Он же не мог испариться?
* * *…Следующие два месяца Лоуренс почти не спал — подразделение «Зет» работало в запредельном режиме, в поисках пропавших клонов частым гребнем просеивая все системы Лиги. Проверялись все идеи, генерируемые аналитическим отделом службы. Включая самые безумные.
Результатов не могло не быть, но генерала они не радовали: в системе Касио обнаружили двух суккубов, а на Шендио — инкуба. Еще трое нашлись на Ловейге. Однако приписывать этот успех службе не поворачивался язык: все шесть клонов находила местная полиция. В состоянии, не позволяющем использовать их для дальнейших поисков — очередной труп, лишенный блока памяти, доставлялся в ближайшую лабораторию «Зет» для скрупулезного изучения. А потом кремировался.
Уже после Шендио стало ясно, что клоны гибнут не просто так — сорвавшийся с катушек Рейг мстит всем, кто был замешан в покушениях на его Элли. И не собирается останавливаться на достигнутом — следы варварского взлома комма на каждом трупе говорили сами за себя.
Сеченов, лично выезжавший на место, где обнаружили первые два трупа, после третьего перестал появляться даже в лабораториях — по мнению аналитиков, это было небезопасно: исключить вероятность появления разного рода «сюрпризов» в телах уничтоженных Рейгом клонов не мог никто. Глядя, как дергается генерал, Лоуренс тихо злорадствовал — человек, мнящий себя одним из самых влиятельных людей Лиги, откровенно трусил! Увеличение личной охраны, перелеты в одном из трех-четырех абсолютно идентичных бронированных командно-штабных «Носорогах» по маршрутам, генерируемым специальным расчетным блоком, параноидальные меры безопасности, осложняющие и без того не особенно комфортное существование Сеченова, со стороны смотрелись довольно жалко.
Как ни странно, в этом противостоянии Лоуренс чувствовал себя не на стороне закона — каждое новое убийство, совершенное Рейгом, казалось логичным и правильным, не смотря на то, что являлось преступлением. Осматривая место, где озверевший от гибели своей хозяйки клон оставлял очередное тело, майор старался быть не особенно внимательным: найти зацепку, с помощью которой можно было бы выйти на Рейга, ему не хотелось абсолютно. И такое его отношение к делу не могло остаться незамеченным…
…Лицо генерала, возникшее в сфере, выглядело, мягко говоря, неважно. Потухший взгляд, намечающиеся круги под глазами и легкое подергивание одного глаза оставляли ощущение, что этот, некогда такой уверенный в себе мужчина пропустил как минимум несколько процедур омоложения.
— Майор! Как мне кажется, наше сотрудничество себя изжило! — устало пробормотал Сеченов, глядя куда-то в сторону. — Ты перестал работать. И это мне не нравится. Поэтому… — видимо, потеряв мысль, он оторвался от того, что делал параллельно, с ненавистью посмотрел на Гирда и рявкнул: — Поэтому я решил, что ты мне больше не нужен.
— Я готов вернуться к прежнему месту службы, генерал! — обрадованно ответил Лоуренс.
— Да? Что ж… Так тому и быть… Не буду тебя благодарить — не за что. Свяжись с капитаном Наджибом и явись туда, куда он скажет: режим обеспечения секретности еще никто не отменял.
— Блок на моем комме никуда не делся, генерал! — скривился Лоуренс. — Можете не проверять…
— Это решать не тебе. У тебя сорок минут, чтобы выполнить приказ. Вопросы?
— Никак нет, генерал!
— Вот и отлично. Прощай!
— Что, все так плохо? — не смог удержаться от издевки Лоуренс, и тут же пожалел о своей несдержанности:
— Скоро поймешь… — перед тем, как Сеченов прервал связь, в его глазах полыхнуло такое бешенство, что Гирд стало не по себе.
…Порадоваться тому, что генерал не дал идентификатора комма капитана Наджиба, Лоуренсу не удалось — через пару минут после окончания разговора с начальством в его кабинете возникли два здоровенных лба в форме без каких-либо знаков различий и, не утруждая себя объяснениями, кивнули в сторону выхода. Сопротивляться смысла не было, и слегка напрягшийся майор, растерянно окинув взглядом помещение, последнее время являвшееся его домом, покорно вышел в коридор.
Короткий перелет на «Носороге» с отключенными внешними экранами успокоения не принес — ощущение того, что впереди его ждет что-то нехорошее, все усиливалось и усиливалось. Поэтому к моменту, когда флаер пошел на снижение, Лоуренса ощутимо трясло от страха. Несмотря на то, что комм исправно старался поддерживать его состояние в норме…
— Устраивайтесь поудобнее! — капитан Наджиб выглядел так, будто собрался в дорогой ресторан: отличный вечерний костюм, идеальная прическа, довольная улыбка.
Посмотрев на кресло, стоящее перед выключенным голоэкраном, Лоуренс не стал кочевряжиться, а молча втиснул порядком располневшую задницу между подлокотниками и с трудом дождался момента, когда сидение трансформируется под особенности его фигуры.
— Посмотрите на экран и расслабьтесь… — голос врача, раздавшийся из-за спины, был профессионально вежлив. — Сейчас мы начнем проходить процедуру коррекции памяти…
— Секундочку! — взвыл Лоуренс, и тут же понял, что опоздал: его конечности оказались намертво зафиксированы включившимся в рабочий режим креслом.
— Что такое? — удивился появившийся перед ним капитан. — Вам что-то не нравится?
— Да! Режим секретности может подразумевать коррекцию информации на комме, и я готов пойти на это добровольно. Но влезать в мой мозг не позволю!
— Интересно, как? — ухмыльнулся Наджиб. — Выйти в Сеть вы не сможете — здесь все заэкранировано. Встать и разбросать нас — тоже навряд ли. Протестовать ПОСЛЕ процедуры? А вы уверены, что вспомните что-нибудь?
