Александр Мееров - Защита 240
- Мне об этом ничего не известно, сэр. Мистер Крайнгольц забрал свои личные вещи и покинул Вестчестерские лаборатории, сэр.
- Покинул... покинул лаборатории?! - Эверс обернулся к Дирингу.
- Майкл, кажется, начинается!
Эверс увидел побелевшее лицо Диринга и взял себя в руки.
- Идемте, Юджин. Кранге ко мне в кабинет! - бросил он Стиллу и быстро вошел в вестибюль.
Стилл через стеклянную дверь посмотрел на поднимавшихся во второй этаж Эверса и Диринга, радостно усмехнулся, подморгнув глазом, но быстро оглянулся по сторонам и снова надел на свое лицо вежливо-холодную улыбку.
В первый же день своего приезда в Вестчестерские лаборатории Крайнгольц обратил внимание на симпатичное, открытое лицо провожавшего его в коттедж слуги. Постоянно, пока он жил и работал в Вестчестерских лабораториях, Крайнгольц чувствовал, что Стилл особенно вежлив и внимателен с ним, угадывает, а подчас и предупреждает каждое его желание. Моментами Крайнгольцу казалось, что Стилл окружает его особенной заботой только потому, что хочет быть поближе к нему. Чем больше раздумывал над этим Крайнгольц, тем глубже убеждался, что это было именно так. Это его настораживало. Уж не Эверс ли подсылает к нему Стилла следить за каждым его шагом? Но расположение к нему молодого Стилла было таким подкупающе искренним, что с этим никак не вязались мысли о каких-либо низменных намерениях слуги Эверса. А впрочем... Крайнгольц видел на своем веку так много подлости и низости, что доверять никому не мог.
На другой день после выступления Джемса Кларка в Юнайтед Холл Стилл, как всегда, принес Крайнгольцу газеты. Тот никогда не был охотником да такого чтива и на этот раз, отодвинув от себя принесенную Стиллом пачку газет, углубился в работу.
Прошло не меньше десяти минут, и только тогда Крайнгольц заметил неподвижно стоявшего у стола слугу.
- Вы что, Стилл? - спросил Крайнгольц суховато и подозрительно посмотрел на подтянутого опрятного молодого человека.
- Мне бы очень хотелось, сэр, чтобы вы прочли это. - Стилл указал на пачку газет и только тут Крайнгольц обратил внимание на набранный жирным шрифтом заголовок:
"Выступление Кларка в Юнайтед Холл!"
"Губительное излучение!!!"
Крайнгольц жадно просмотрел газеты и обернулся к Стиллу.
- Вас беспокоит, Стилл, останетесь ли вы в живых после двадцать третьего сентября?
- Нет, сэр. Меня беспокоит, имеет ли все это отношение к приборчику, который вы в свое время дали мистеру Уорнеру.
Крайнгольц поднялся и подошел к слуге.
- Откуда вам известно об этом приборе, Стилл?
- От Вилли Уорнера.
- Вы знакомы с ним?
- Да, сэр.
- Очень сожалею, Стилл. Я был о вас лучшего мнения, а впрочем... Крайнгольц почти с ненавистью посмотрел на него и закончил: - Вам нужно еще что-нибудь?
- Я хотел доложить, сэр, что, вас хочет видеть мистер Уорнер.
- Уорнер?.. Передайте ему, что я ненавижу предателей.
Стилл продолжал стоять.
- Вам понятно, Стилл? Идите!
Дверь отворилась, и на пороге кабинета Крайнгольца появился Уорнер. Крайнгольц опасливо взглянул на Стилла и Уорнера и попятился в глубь комнаты.
- Что вам здесь надо?
- Прошу прощения, мистер Крайнгольц, я вхожу без спроса. Дело обстоит так, что сейчас не до этикета. Я должен вам сказать...
- Я не намерен разговаривать с человеком, который предавал меня, интересы моего дела. С человеком, который довел меня до банкротства, до гибели лабораторий и... и, может быть, является виновником гибели Пауля!
- Ах, так вот в чем дело? Подлецы! Они и тут ловко сработали. Посеяли вражду!
- Мы не были с вами, Уорнер, слишком большими друзьями!
- Я об этом могу только сожалеть.
- А я нисколько!
- Напрасно! Когда вы прочтете вот это, - Уорнер достал из кармана серую книжку, - думаю, вы измените мнение обо мне.
- Книжка Эверса?!
- Да.
- Как она попала к вам?
- Ее достал Стилл для нас с вами.
- Для нас?
- Да, мистер Крайнгольц. И она имеет значение не только для нас. Как только я узнал, что вы работаете у Эверса, я подумал, что вы оставили свои благородные намерения и затеяли вот это, - Уорнер указал на газеты, кричавшие о космической катастрофе. - Но когда я...
- Я затеял все это??
- ...но когда я, - настойчиво продолжал Уорнер, - прочел заметки Эверса в его книжке, я понял, что вы попали в беду. Читайте.
Уорнер протянул серую книжку, и Крайнгольц, быстро перелистав ее, тяжело опустился на стул. Он сидел молча, прямо смотря перед собой. Рука его машинально поползла по столу, нащупала коробочку, вынула маленькую пилюльку.
Стилл бесшумно налил стакан воды и поднес его Крайнгольцу.
- Пойдемте!
Крайнгольц быстро вышел из кабинета. Уорнер и Стилл последовали за ним. Движения Крайнгольца были быстрыми и решительными. Его недомогание мгновенно исчезло, и только бледность лица выдавала волнение. Уорнер молча следил за всем, что проделывал радиофизик, а Стилл умело помогал ему, предупреждая каждое его движение. Крайнгольц взял все, что ему было нужно в лаборатории, инструменты, и через несколько минут все трое были у входа в подземелье. Возня с забетонированным проемом заняла не менее получаса и, наконец, ловко орудуя ацетиленовой горелкой, Крайнгольц вырезал в стальной двери порядочное отверстие.
Документации по конструкции "А" в подземелье не оказалось.
Все было ясно.
Крайнгольц и Уорнер рассказали друг другу обо всех событиях, которые произошли с момента их почти одновременного отъезда из Пейл-Хоум.
- Что вы намерены теперь делать, мистер Крайнгольц?
- Действовать! - твердо ответил тот. - Действовать вместе с вами.
- Со мной?
- Да, вместе с вами и американским народом!
- Мы боремся за мир, мистер Крайнгольц. Это очень трудно.
- Я хочу и буду бороться с вами!
Доктор Отто Кранге совершал свою утреннюю прогулку в тенистых каштановых аллеях парка Вестчестерских лабораторий.
Никто не узнал бы теперь в этом дряхлом, сгорбленном старике того молодцеватого Кранге, каким он появился в Штатах после "освобождения" из лагеря военных преступников. Здесь, в лабораториях Эверса, постепенно погас молодой задорный огонек, всегда светившийся в выразительных глазах физиолога. Совсем поседела голова, старик как-то весь обмяк и всем своим видом походил на человека, одной ногой стоящего в могиле. Душой он был мертв уже давно.
Прилив охватившей его при встрече с Эверсом в Германии деятельной энергии прошел, и на протяжении всего времени работы в Вестчестерских лабораториях он ничего не ощущал, кроме беспросветной душевной опустошенности. Знания, талант выдающегося ученого, энергию всей своей жизни он отдал делу, которое оказалось вздорным, преступным и которое, в конце концов, ему самому стало отвратительным. Прошло то время, когда он фанатически верил, что только во имя блага своей нации он совершал преступления, проделывая изуверские опыты над людьми.
