Михаил Тырин - Фантомная боль
Леденец тщательно изучил край решетки, пытаясь найти хоть один изъян или слабое место.
— Не сломать, — вздохнул он. — Вот бы где граната пригодилась.
Когда они вернулись, Самурай уже сидел на скамье, рядом с постанывающим Обжорой, и лицо его было еще более хмурым, чем раньше.
— Нашел что-нибудь? — безжизненно спросил он.
Антон быстро поведал о результатах поисков. Никакого особого оживления его рассказ не вызвал, да и не могло быть оживления в такой ситуации.
— Надо искать еще, — проговорил Самурай. — Делать нечего.
— А ты как сходил?
— А никак. Не открывается дверца.
— Как? — оторопел Антон. — Заперли нас, что ли?
Самурай покачал головой.
— Похоже, от взрыва там что-то перекосилось или рухнуло. Дверь чуть ходит туда-сюда, но пролезть нельзя. А если там засада, то они сидят наверху. Не докричишься.
— Подождите! — вмешался Печеный. — Если есть решетка, значит, ее можно сломать.
— Пробовали, она крепкая, — развел руками Антон.
— Ну и пусть! Найти какую-нибудь толстую железку, поддеть, навалиться всем вместе...
— Да где ж ее найти?
Печеный поднялся и начал открывать дверцы шкафов. Никакого пригодного инструмента там не оказалось. Были только обломки ножовочных полотен, ржавые половинки плоскогубцев, несколько помутневших стаканов, моток тонкого троса и прочий слесарный хлам.
— Хоть стаканы есть, — кисло улыбнулся Печеный. — Воды нацедить можно.
— Я бы лучше поел, — сказал Самурай. — Мы все с утра голодные. Интересно, сколько сейчас времени?
— На улице еще светло, — ответил Антон.
Печеный еще покопался в шкафах и нашел связку металлических стержней разного размера. Выбрав подходящий, он принялся затачивать его о стену.
— Если ночью будут бегать крысы, — объяснил он, — я хоть одну-две подколю на заточку.
— А потом жрать их будешь? — хмыкнул Самурай.
— Можно и жрать. У меня еще три спички есть, а здесь — газеты и промасленные тряпки. Можно запалить костерчик и обжарить.
— Больше ни слова, а то у меня слюнки побегут...
Ночь была ужасной. Обжоре становилось все хуже, он то и дело будил всех своими стонами. Вернее, не будил, а выводил из полузабытья, в которое все время от времени погружались — полноценно заснуть не удавалось. Обжора не отвечал ни на какие вопросы, хотя был в сознании. По всей видимости, даже попытки заговорить вызывали у него боль.
Здесь, под землей, нельзя было определить, когда наступило утро. Просто все как-то одновременно зашевелились и перестали делать попытки заснуть хотя бы на короткое время. У всех болели головы, всем нестерпимо хотелось есть и пить.
Леденец взял стаканы и подошел к двери.
— Пойду, нацежу водички, — вяло произнес он. — Будем считать, что это утренний кофе.
— Я с тобой, — сказал Антон, поднимаясь.
— Возьмите это, — Печеный протянул уже готовую заточку. — Может, расковыряете дырку, чтоб лучше текло.
Прохудившуюся трубу они нашли без труда. Леденец подставил стакан под капли и, подержав немного, попробовал воду на язык.
— Тухловата, — вздохнул он. — Придется пить.
— Я пойду к решетке, — сказал Антон.
— Хочешь на небо посмотреть? — с пониманием усмехнулся Леденец.
— Хочу, — ответил Антон.
Снаружи серело хмурое утро. Антон висел на прутьях и задыхался от горечи и обиды. Он видел внешний мир, он мог просунуть руку сквозь прутья и даже сорвать клок травы, но сам он не мог стать частью этого мира. Мешали какие-то ржавые куски арматуры, сваренные вместе. Они были сильней его желания, его воли к свободе и, конечно, его слабых человеческих рук.
Когда пальцы устали, Антон соскользнул вниз, однако остался стоять, глядя на клочок серого неба, разлинованного решеткой на ровные квадраты.
Через минуту он услышал шум двигателя. В воздухе появился запах бензинового выхлопа.
Антон размял пальцы и вновь подтянулся. Первое, что он увидел, было облако дыма, вырывающееся из выхлопной трубы большого автомобиля.
Буквально в паре метров от него стояла, подмяв кусты, ворча непрогретым двигателем, пожарная машина. Антон подумал, что сейчас она рыкнет чуть громче, зашевелится и уедет прочь. Но она стояла, продолжая вдувать в тоннель выхлопные газы.
Антон понаблюдал еще немного, и вдруг ему в голову пришла простая, но гениальная мысль. Он спрыгнул и помчался к Леденцу.
— Бросай склянки и беги к нашим! — возбужденно сказал он. — Принеси мне тросик, который Печеный нашел в шкафу.
— Что случилось? — перепугался Леденец.
— Там стоит машина, прямо рядом с окном. Можно привязать трос к решетке, а другой конец набросить на буксировочный крюк. Соображаешь?
— Та-ак! — лицо Леденца просветлело. — Я побежал.
Антон вернулся к решетке. Машина все еще стояла с работающим двигателем, и он молился, чтоб она не уехала раньше времени.
— Ты чего так долго? — с досадой воскликнул Антон, когда рядом послышалось шумное дыхание Леденца.
— Пришлось ребятам объяснять, — сказал он, отдуваясь после бега. — Они сейчас подойдут. Там с Обжорой какие-то проблемы. Кажется, ему стало совсем плохо.
— Я должен встать тебе на плечи, — предупредил Антон. — Иначе не смогу.
— Какие вопросы! Залезай.
От волнения руки дрожали мелкой дрожью, с трудом справляясь с упругим металлическим канатом. Тем не менее Антону удалось довольно быстро намотать один конец на прутья, а из второго свить петлю. Но вот накинуть ее на крюк оказалось делом непростым. Антон сделал по меньшей мере десяток попыток, но все безрезультатно. Внизу уже начал ворчать уставший Леденец.
— Сейчас, — пообещал Антон. — Потерпи еще немного.
В этот момент раздался звук захлопывающейся двери, и двигатель взревел на повышенных оборотах. Антон понял: сейчас машина тронется.
Должно быть, сработали какие-то древние, давно утраченные рефлексы, заставлявшие предков точно бросать топор или втыкать копье в бегущего зверя. Петля аккуратно легла на буксировочный крюк и повисла на нем. Тут же автомобиль дернулся и пополз вперед.
Антон оттолкнулся от решетки и свалился вниз, едва не покалечившись. Леденец хотел что-то сказать, но не успел, потому что его перебил оглушительный скрежет рвущегося железа.
Решетка вылетела вместе с рамой, захватив несколько кирпичей из кладки, и, спружинив на тросе, догнала машину, ударив в задние двери.
— Залезь на меня и посмотри, — быстро проговорил Антон. — Я не могу, пальцы уже онемели.
Леденец ловко, как обезьяна, вцепился в неровности стены и поднялся, опираясь ногами о плечи Антона.
— Что там?
— Она никуда не уехала, — с удивлением прокомментировал Леденец. — Стоит.
— Как стоит?!
