Анастасия Парфенова - Танцующая с Ауте
И поверх этого древнего океана тонкой изящной насечкой энергетических линий – способность манипулировать Вероятностями. Недавнее дополнение, поверхностная огранка, не меняющая сути, но добавляющая особой прелести.
Ауте.
Я рванулась назад с такой силой, что лишь железная хватка матери удерживает меня на месте.
– Вы двое, что, спятили???
Мой голос срывается на крик. Ви слегка приподнимает брови. Мама вообще не реагирует.
– Послушайте, это же сокровище, это же уникальная, неповторимая… Их же можно пересчитать по пальцам одной руки. Вы не можете доверить мне такое, такое…
На лице у мамы появляется этакое усталое выражение «слышали – видели – знаем – надоело». Меня начинают подталкивать в сторону операционного стола.
Прижимаю уши к черепу, шиплю на них, сверкая расширенными глазами.
– Мама, Ви, да послушайте же… Нельзя… Потребовались тысячелетия, чтобы вырастить эту вещь, знания и труд, вложенные в подобный камень, не поддаются оценке. Вы не можете отдать его мне! Я же умру через несколько лет, я не смогу… Я ведь не успею использовать и сотую долю его возможностей… Вы не можете… Это все равно, что выбросить…
Меня бесцеремонно укладывают на силовые линии, постель из воздуха мягкая и неощутимая, совсем не похожа на материальное человеческое ложе. Плечи непроизвольно расслабляются, крылья складываются, исчезают. Тело уже не принадлежит мне, даже при желании я не смогу сделать ни одного движения.
В конечностях разливается невесомая волна анестезии. Обездвижить вене – задачка та еще. Но нет ничего невыполнимого, когда за дело берутся профессионалы.
– Нельзя…
Бледная рука ложится мне на губы, прерывая дальнейшие высказывания.
– Анитти, просто доверься.
Окончательно расслабляюсь, но какая-то неугомонная часть моего «я» не может не оставить за собой последнего слова.
– А моего мнения по данному вопросу спрашивать, разумеется, никто не собирается.
– Никто. – Безапелляционный тон, хрипловатые нотки смеха.
Лицо мамы исчезает, надо мной склоняется тетя Ви.
– Антея, слушай внимательно. Это одна из тех операций, которая должна проводиться, когда пациент находится в полном сознании. Запомни. Ты ни на минуту не должна засыпать. Не должна впадать в транс, отсекать боль, ты все время должна ощущать происходящее максимально четко. Концентрируйся на боли, на всем, что ты почувствуешь. Если слияние твоей нервной системы с камнем не произойдет сразу, это может убить вас обоих. Понятно?
Ну и веселый же денек меня ожидает!
Кивать не могу, поэтому отвечаю:
– Да.
– Умница. Начинаем.
И мир утонул в боли.
Я кричала.
Я вопила, я хныкала, я называла их бессердечными стервами, наградила другими нелицеприятными эпитетами. Я пыталась убедить их, что никакого имплантанта мне не нужно, потом я просила, потом угрожала. Я залезла в генетическую память, чтобы дать подробнейшее описание их предков вплоть до двенадцатого колена и проследить, откуда в линии Тей и линии Ала могли взяться садистские наклонности. Я составила подробный план, как проникнуть на несколько столетий назад и перерезать всех пращуров, дабы такое позорище никогда не появлялось среди эль-ин. Под конец я могла только тихо скулить, потеряв все другие способности в волнах нестерпимой боли.
Но я не потеряла сознания.
Лежу, свернувшись калачиком, спрятав голову в маминых коленях. Больно. Стены комнаты то приближаются, то уплывают в разные стороны, пол, кажется, так и норовит исчезнуть. Тело ощущается странно, то и дело кажется, что руки или ноги меняют свой размер и пластичность, какой-то орган вдруг наливается огнем или становится зеленым (как, во имя Ауте, я могу видеть, какого цвета мой желудок?) или превращается во что-то совсем уж несусветное. В то же время отчетливо осознаю, что никаких изменений во мне сейчас не происходит. Больно.
Мама осторожно гладит меня по голове, расчесывая длинными когтями золотистые волосы. Это хорошо, это можно, пока она не поднимает вопрос об туауте, можно расслабиться и быть просто ребенком.
Чувство юмора, если этот извращенный голосок можно так назвать, просыпается, как всегда, первым.
– Как хорошо, что этот каземат полностью изолирован от внешнего мира. Не знаю, пережила бы я то, что сейчас, начни во мне говорить дистантные чувства. Спятившее ясновидение – это уже диагноз.
Ее рука на мгновение замирает, затем вдруг прижимает меня к груди с почти болезненной силой.
– Добро пожаловать домой, малыш.
– Угу.
Пытаюсь сесть самостоятельно, но после первого же движения передумываю и вновь сворачиваюсь жалким клубочком.
– А где Ви?
– Ушла. Думаю, переживает истерику где-нибудь в одиночестве.
– Истерика – это хорошо. Это помогает. Если остались силы на истерику, значит, не все еще потеряно.
– Угу. – Она утыкается носом в мои волосы и как-то подозрительно всхлипывает.
По человеческому объективному времени операция заняла от силы минут двадцать. Эль-ин не знают понятия «объективное время». Для меня она длилась века.
– Мам?
– Да, котенок.
– Мам, я опять влипла в неприятности.
– У тебя всегда был к этому особый талант, Анитти.
– Я серьезно. И неприятности на этот раз серьезные.
– И их зовут?..
– Аррек арр-Вуэйн. – Подавляю невольный вздох. Слишком глубоко дышать больно.
– Ах, твой новый консорт. Действительно, такой может доставить кучу неприятностей, но он вполне дрессируем. В чем же проблема?
Она смеется. Чуть сжимаю кисть, запускаю коготки ей в бедро.
– Мам, я серьезно!
– Я тоже. Этот молодой человек, кажется, понимает в эль-ин ровно столько, чтобы не путаться у тебя под ногами. Чего еще можно требовать от мужчины? Потрясающая красота, фигура, как у бога. Воин не ниже первой категории, Целитель в ранге Мастера, Видящий, причем Видящий Истину. Одна Ауте знает, какие еще таланты у него есть, какие потенциальные способности мальчик сможет в себе открыть. И он полностью очарован тобой, а ты, если глаза меня не обманывают, – им. Чего тебе не хватает?
– Но он поймал меня! Загнал в ловушку, не оставил мне ни малейшего выбора! Это не мое решение, мама! – Попытка повысить голос заканчивается печально – связки сорваны диким криком нестерпимой боли.
– Ты могла не заметить, но именно так все обычно и происходит. Я никогда не рассказывала, как вышла замуж за Ранизль-Атеро? Ведь я тогда уже была с твоим отцом и совершенно не собиралась ввязываться в новые отношения, тем более что и сам Ашен не приветствовал подобное решение – среди его соплеменников мужчины могут организовывать себе гаремы, но никак не наоборот!
